Очаровательная скромница

Все это казалось неуместно важным. Джулиан был взволнован, словно столкнулся с неким новым, доселе не известным ему видом живых существ.

Вернувшись в свою комнату, Феба села за стол и перечитала письмо, которое начала писать раньше.

Немного подумав, она смяла его и, не глядя, бросила через плечо Харибде, который ловко поймал его когтистыми лапами.

Взяв другой листок, она быстро написала:

«Дорогая Лизбет,

Большое спасибо за приглашение. Буду очень рада провести с тобой несколько дней. С нетерпением жду встречи.

Глава 6

Феба пригладила свое прогулочное платье и подала руку, которую немедленно почтительно принял лакей. Она сумела выйти из экипажа, посланного за ней Редмондами, не показав ему своих чулок, хотя, если бы это и случилось, ее лицо, безусловно, осталось бы совершенно бесстрастным. Все же она прошла отличную школу.

– Феба!

Лизбет сбежала по ступенькам огромного дома, крепко обняла гостью и расцеловала в обе щеки. Эта привычка была новой.

У Фебы даже голова закружилась от столь бурного натиска.

– Как я рада тебя видеть! Превосходно выглядишь! Так и пышешь здоровьем!

– Спасибо. Любая леди стремится выглядеть хорошо, Лизбет.

Ирония от Лизбет ускользнула. Она все и всегда понимала буквально.

При этом была очень доброй. Лизбет, конечно, обратила внимание на платье, в котором приехала Феба, и узнала его. В этом же наряде она видела приятельницу два года назад. Поэтому она устояла перед искушением и не сделала обычного комплимента, который был традиционной частью приветствий между молодыми дамами во всем мире. Одеяние Фебы можно было назвать в лучшем случае сносным, и они обе это знали.

– Я тоже очень рада встрече. Спасибо, что вспомнила обо мне. Ты так красива, Лизбет, просто дух захватывает.

Это была правда, и в голосе Фебы помимо воли прозвучал легкий намек на зависть. За два года Лизбет полностью избавилась от детской пухлости. У нее были широко расставленные голубые глаза, казавшиеся огромными на хрупком девичьем личике, точеный носик, словно у греческой богини, и нежные губы, которые, несомненно, только в этом сезоне уже сотни раз сравнивали с лепестками роз.

Было очевидно, что девушка приобрела уверенность в себе, стала живой и энергичной, но всего этого в ней было чуть-чуть в избытке. Ее внимание и активность делали ее похожей на ребенка, излишне возбужденного в ожидании рождественских подарков.

Лизбет взяла гостью за руку и провела ее в большой холл дома Редмондов, а молчаливые лакеи в париках и ливреях внесли ее вещи. Они выглядели необычайно важными и торжественными.

Однако слуги не пошли вверх по мраморной лестнице, где располагались комнаты хозяев и знатных гостей.

Феба наблюдала, как они прошествовали через холл и исчезли, повернув налево, где располагалась дверь, выходящая во внутренний двор, за которым находились комнаты для персонала.

Нет, там жили не лакеи и горничные. Гувернантки, учителя, приехавшие по делам поверенные и управляющие, в общем, люди, которые работали на Редмондов. Она мысленно усмехнулась, подумав, сколько друзей Редмондов прошли через эти комнаты.

Лизбет проследила за взглядом Фебы.

– Тетушка Редмонд приказала, чтобы тебе приготовили комнаты в южном крыле. Там очень хорошо! Честное слово!

Фаншетта Редмонд всегда бдительно следила за соблюдением границ между классами. Ей, скорее всего, и в голову не пришло поселить мисс Вейл на одном этаже с семейством Редмондов.

Феба не была удивлена. Ну, или не слишком удивлена. Тем не менее ей потребовалось некоторое время, чтобы полностью овладеть собой и заговорить спокойно.

– Не сомневаюсь, что комнаты выше всяких похвал и вполне подойдут для меня.

Лизбет кивнула, нисколько не сомневаясь в этом, и тема была закрыта.

– Я так рада, что ты смогла приехать, хотя я предупредила тебя только в самый последний момент. Мы прекрасно проведем время. Только подумай, Феба, у нас будут очень знатные высокопоставленные гости! Не дождусь, когда ты их увидишь! Ты рот откроешь от удивления! Еще я решила, что мы отправимся на прогулку и будем рисовать развалины замка, так что, надеюсь, ты захватила с собой альбом. Если, конечно, не будет дождя. Но я не думаю, что погода испортится. Дядя Джосайя задумал какой-то сюрприз для всех – не знаю, о чем речь. Еда будет очень вкусной. Я специально попросила, чтобы приготовили мое любимое блюдо – ягненка в мятном соусе. И ты еще не знаешь, какие у меня новости! Или… не знаю… В общем, я надеюсь, что после бала все пойдет по-другому. А сегодня вечером у нас будет прием, где все гости встретятся и познакомятся друг с другом. На тебе будет очень красивое платье, и я пришлю свою горничную, чтобы она уложила тебе волосы.

Феба напомнила себе, что у Лизбет есть мозги, но та не видела необходимости ими пользоваться. Поэтому она просто начала задавать вопросы, которые ее нисколько не интересовали – для поддержания беседы. Было удивительно приятно идти рядом с ней и слушать беспечную болтовню. Точно так же человек получает удовольствие, сидя на скамейке в саду и слушая птичье пение. Но в очень больших дозах и то и другое раздражало. Феба всегда предпочитала, чтобы беседы были содержательными. Правда, три дня можно мириться с чем угодно.

Если Лизбет считает ее подругой, тогда она будет ею.

Несмотря на то что они будут спать в разных частях дома. И несмотря на то что Лизбет никогда не узнает тайных мыслей Фебы. А если бы узнала – то очень бы удивилась.

– Теперь сюда. Миссис Блоуфилд проводит тебя до твоих комнат. Спускайся вниз через два часа. Гости соберутся в гостиной.

Комната на самом деле была очень приятной. Хотя через стену из соседней комнаты доносился громкий храп. Вероятно, один из управляющих прибыл к хозяину с докладом о состоянии той или иной его собственности.

Ковер был толстый. Кровать покрыта тоже толстой пуховой периной, поверх которой лежали взбитые подушки. Феба потрогала одну из них – очень мягко. Она вспомнила о Харибде. Он бы получил большое удовольствие, нежась в этой роскоши. Но он остался в школе, о нем должна была позаботиться Мэри. Письменный стол придвинут к окну. И пусть ковер изготовлен не на мануфактуре Савонери – это название Феба узнала из газет, – он не имел ничего общего с лоскутным ковриком, который покрывал пол ее комнаты в школе мисс Мариетт Эндикотт.

Она повесила одежду в гардероб – на это ушла всего минута, достала свой альбом и открыла его. Найдя чистый лист, она начала рисовать. Ее рука с зажатым в пальцах углем быстро двигалась по бумаге, линии получались четкими, резкими. Она видела мужчину, которого рисовала, всего полтора дня назад, и понятия не имела, будет ли он среди гостей. Всего лишь на случай, если они никогда больше не встретятся, ей было необходимо запечатлеть его образ, пока он еще свеж в памяти.

На рисунке он выглядел состоящим из острых углов, тьмы и пламени, что было весьма иронично для человека, которого называли лорд Айсберг.

Потом она перевернула страницу, спрятав изображение от самой себя, и убрала альбом.

Спустя два часа она сошла вниз и нашла гостиную по гулу голосов. Это была большая комната, в которой первым бросался в глаза массивный камин, украшенный херувимами и цветочными композициями. Повсюду были расставлены кресла и диванчики, а для освещения использовались газовые лампы – Джосайя Редмонд следил за новинками.

Феба надела на лицо самую нейтральную улыбку и вошла, стараясь держаться как можно незаметнее. Здесь было множество гостей, все одетые по последней моде. Первым она увидела Джосайю Редмонда. Это был высокий и красивый, хотя и немолодой мужчина, со взглядом острым, как нож. Он имел репутацию сурового человека, считалось, что ему лучше не перечить, и уж тем более не идти наперекор, тогда он становился опасным, но все эти качества, если таковые действительно имелись, были скрыты под обманчиво радушной улыбкой. Она слышала слухи – а кто в Пеннироял-Грин их не слышал? – что он мог далеко зайти, желая добиться своего. Слухи становились особенно многоречивыми, когда речь шла о том, что Колин Эверси едва не погиб на виселице. Утверждали даже, что из-за него исчез его старший сын и наследник Лайон. Но большинство возлагали вину за это на Оливию Эверси и легендарное проклятье, согласно которому в каждом поколении в семьях Редмондов и Эверси будут появляться влюбленные, и последствия каждой такой связи окажутся катастрофическими. Сама Оливия Эверси над подобными заявлениями смеялась, называя их чепухой, но даже пресловутый Уотерберн не рискнул заключить ни одного пари на вероятность такого союза. Он любил выигрывать, как и любой другой, и в данном случае знал, что фортуна против него. Красавица Оливия, похоже, решила остаться старой девой.