Страница 9 из 23
Два ключевых свидетеля со стороны полиции по неизвестным причинам вообще не были привлечены к даче показаний – одним из них был капитан Уильям О’Коннор, попрощавшийся с убитым за несколько минут до первого выстрела. А важнейший свидетель со стороны городских властей (художник М. Л. Пилер) по весьма убедительным показаниям свидетелей защиты был пьян, когда заявил, что узнал стрелявших.
С другой стороны, у защиты дела обстояли не лучше. Многие свидетели могли лишь поручиться в «добропорядочности» того или иного обвиняемого; другие предоставляли алиби, которые было сложно или даже невозможно подтвердить. А один из них и вовсе совершенно запутался. Он утверждал, что видел одного из обвиняемых на рынке Полидрас в нескольких кварталах от места преступления точно в то время, когда произошло нападение. Когда же его спросили, почему он так уверен, когда именно это произошло, он сказал, что посмотрел на рыночные часы, зная, что об этом его спросят в суде (но откуда он мог знать, что в этот момент совершается преступление?).
Кроме того, течение судебного процесса осложняло множество других факторов. Однажды утром в зале суда появился знаменитый боксер Джон Салливан[80], пожелавший наблюдать за процессом, о котором писали газеты всего мира. Его усадили на почетное место у скамьи присяжных, чтобы великий ирландец-боксер помог отомстить за своего соотечественника-полицейского. Тем временем пошли слухи о том, что сторонники обвиняемых подкупили присяжных; по обвинению в подкупе вскоре был арестован частный детектив Доминик О’Малли, знакомый подсудимого Чарльза Матаранга. У одного из подсудимых – торговца фруктами Эмануэля Полицци, не говорящего по-английски, – неоднократно случались припадки безумия (подлинного или симулированного), из-за которых заседание суда приходилось прерывать. Он топал ногами, простирался по полу и даже пытался укусить тех, кто к нему приближался.
Что думали присяжные об этом спектакле и о бесчисленном множестве путаных и неубедительных показаний, сказать было невозможно. Но многие из тех, кто в тот промозглый вечер 13 марта 1891 года оказался в зале суда – как и толпа новоорлеанцев, собравшаяся на улице возле Сент-Патрикс-Холла, – ни на минуту не сомневались в том, что хоть кого-то признают виновным. Из девяти подсудимых судья оправдал всего двоих – для обвинительного приговора не хватало доказательств, зато остальные семь были признаны виновными и должны понести наказание. Никакой другой исход дела – если верить газетам – не был бы удовлетворительным[81].
В половине второго в комнату присяжных наконец постучали[82]. Шериф Габриель Вильер спешно вошел внутрь. По залу суда пробежал нервный шепоток, а несколько минут спустя шериф, выйдя из кабинета присяжных, направился к судье Джошуа Г. Бейкеру. Затем Вильер позвонил в тюрьму и приказал доставить заключенных в суд для оглашения окончательного вердикта.
Судья Бейкер велел всем, кроме адвокатов и представителей прессы, покинуть зал суда. Беспокойная толпа, собравшаяся снаружи, бурлила и волновалась все больше. Секретарь полиции Вандерворт, предчувствуя беду, позвонил в центральный участок и вызвал наряд, чтобы в случае чего суметь сдержать эту толпу. Полиция не хотела, чтобы обвиняемые пострадали – по крайней мере, до оглашения вердикта.
Около половины третьего двенадцать присяжных вошли в зал суда. Большинство из них отвело глаза от обвиняемых. Обычно это дурной знак для подзащитных (немногим присяжным нравится смотреть в глаза людям, которым они выносят обвинительный приговор), но здесь причина могла быть иной. Обвинения в подкупе создали вокруг присяжных атмосферу подозрения, и они знали, что любое их решение будет встречено скептически.
Председатель коллегии присяжных Якоб Зелигман вручил письменный вердикт секретарю, а тот передал его судье Бейкеру. Велев обвиняемым встать, судья развернул листок и около минуты молча смотрел на него. Репортеры позже отметили, что взгляд его был неодобрительным. Затем он зачитал написанное.
Вердикт шокировал почти всех собравшихся. В случае трех обвиняемых, включая предположительно невменяемого Полицци, присяжные разошлись во мнениях, и поэтому всем троим предстояло повторное слушание. Остальные шестеро – от богатого грузоперевозчика Мачеки до Аспери Марчези, мальчишки, обвинявшегося в том, что он свистом предупредил убийц о приближении начальника полиции, – были единогласно признаны невиновными.
Такое решение заставило собравшихся «развернуться и уставиться друг на друга в немом изумлении»[83]. Но затем раздались крики – как в здании суда, так и снаружи. Репортеры окружили присяжных, собиравших вещи, чтобы уйти, и засыпали их вопросами, но они отказались комментировать свое решение. Шериф Вильер, зная, как присяжных встретят снаружи, посоветовал им покинуть здание через черный ход. Но обсудив проблему, присяжные решились выйти на суд горожан через центральные двери. И хотя толпа снаружи была настроена воинственно, присяжным удалось протиснуться сквозь нее без вреда. Мальчишка, убежденный в том, что присяжных подкупили, крикнул одному из них: «Так сколько же вам заплатили?»
Девятерых обвиняемых встретили враждебно. Шестерым из них, несмотря на снятие обвинения в убийстве, предстояло вернуться в тюрьму – они продолжали обвиняться по другим статьям. У здания суда их ждали полицейские фургоны. Толпа бесновалась. Но арестованных все же удалось посадить в фургоны без эксцессов и увезти под свист и улюлюканье.
Статьи об итогах процесса в вечерних газетах были беспощадны. «Кровожадные убийцы[84] покусились на сам Закон, и его служители оказались бессильны наказать их за этот подлый поступок», – заявила газета «Дейли Айтем». Журналист газеты «Дейли-Стейтс» зашелся в настоящем припадке праведного гнева: «Убийцы-чужаки[85] запятнали всю нашу хваленую цивилизацию кровью мученика». И этих убийц вскоре должны были освободить. С точки зрения газеты, это была вопиющая несправедливость, исправить которую можно было только одним способом: «Восстань, народ Нового Орлеана». И некоторые представители «народа Нового Орлеана» уже серьезно задумались над этим предложением.
Когда в тот вечер адвокат Уильям С. Паркерсон подошел к своему кабинету на втором этаже дома по адресу Коммершиал-плейс, дом 7, он обнаружил, что у дверей его ожидает несколько десятков разгневанных граждан, и с каждой минутой их становится все больше[86]. Паркерсон провел весь день в другом зале суда, но уже узнал о вердикте по делу Хеннесси и понимал, почему эта толпа здесь: люди возмущены вердиктом и хотят с его помощью исправить вопиющую несправедливость.
То, что граждане обратились именно к Паркерсону, неудивительно – он, несмотря на молодость, успел стать авторитетом в их глазах. Лысеющий тучный тридцатипятилетний адвокат в очках[87] на первый взгляд не напоминал харизматичного лидера, но напор, с которым он выступал в зале суда, сделал его легендой. Он был одаренным оратором и давно стал заметным политиком, выйдя в первые ряды Демократической Ассоциации Молодежи (ДАМ). Но сейчас у него искали помощи потому, что он был главой неформального ополчения ДАМ, в котором состояло множество влиятельных горожан. Этих так называемых «регуляторов» один историк описывал как «особый полицейский отряд джентльменов-южан»[88]. Именно эти люди привели к власти мэра Шекспира, и именно они теперь считали своим долгом исправить «ошибку» присяжных.
80
О появлении в зале суда боксера Джона Л. Салливана см.: Гамбино, «Вендетта», стр. 76.
81
Газеты того времени (см. к примеру «НОДА» от 3 марта 1891 года) считали доводы обвинения убедительными, но я полагаю, что они выдавали желаемое за действительное. Стоит заметить, что федеральный следователь, читавший протокол суда несколько месяцев спустя, счел доказательства обвинения «абсолютно неубедительными» (см. Гамбино, «Вендетта», стр. 192).
82
Мгновения до объявления вердикта описаны в номере «НОДА» от 13 марта (там же упоминается, что толпа шумела едва ли не сильнее, чем на следующий день после убийства).
83
«НОДА» от 14 марта. Там же – о том, как осаждали присяжных.
84
«НОДА» от 14 марта 1891 года.
85
«НОДС» за то же число.
86
Описание того, как Паркерсон провел вечер, когда объявили вердикт, составлено в основном по его интервью журналу «Иллюстрейтед Американ» (номер от 4 апреля 1891).
87
Описание внешности Паркерсона и его репутации составлено по его интервью журналу «Иллюстрейтед Американ», статьи о нем в третьем томе справочника Фортье «Луизиана» и некролога в номере «НОТП» от 15 февраля 1915 года.
88
Джиозе Риманелли, цит. в Хант и Шелдон, «Глубокая вода».