Страница 14 из 23
«Бал двух известных господ» стал ответом новоорлеанского простолюдина высшему обществу, «присвоившему» себе карнавалы. В действе Тома Андерсона, как и в карнавалах, устраиваемых уважаемыми труппами, принимал участие «королевский двор» и демонстрировались костюмированные сценки. Но «королева и ее фрейлины» здесь были проститутками, а не девушками из влиятельных семей[142]. В костюмированных представлениях играли не мужчины в костюмах, а женщины в трико. Результатом этого стал «альтернативный» Марди-гра, карнавал для другой половины города. Для Тома Андерсона участие в устроении такого карнавала было неоценимым способом заявить о себе как о влиятельной фигуре полутеневой экономики города.
В начале 1890-х он решил снова попытать счастья в семейной жизни. О Кэтрин Тернбулл, двадцатидевятилетней женщине, с которой он сочетался браком в начале 1894 года в Сент-Луисе, известно немногое. Судя по всему, она была вдовой, вынужденной заняться проституцией после скоропостижной кончины первого мужа, М. Л. Родера. Но Тома Андерсона это совершенно не волновало. Бывший мальчик на побегушках из борделей Ирландского Канала не слишком чтил викторианские идеалы нравственности и с искренним удовольствием проводил время в компании проституток. Но Кейт скоро стала исключением из этого правила. Всего через несколько месяцев после того, как она поселилась в доме на Притания-стрит, где Том жил со своей матушкой-вдовой Гонорой, в семье разгорелась вражда. Пожилая миссис Андерсон относилась к невестке с явной неприязнью, и Том, как верный сын-ирландец, всегда становился на сторону матери. Трое Андерсонов часто и ожесточенно ссорились, иногда даже на людях, и в августе 1894 года Кэтрин потребовала, чтобы миссис Андерсон убралась из дома. Том помог матушке переехать в новый дом на Канал-стрит и тут же подал в суд на выселение супруги, надеясь в будущем получить развод.
Это был один из тех немногих случаев, когда Том не смог добиться своего. Представ перед судьей Окружного гражданского суда, Андерсон обвинил жену в «чрезмерной жестокости и непотребном поведении», а также в том, что она угрожала ему пистолетом. Кэтрин отрицала последнее и сделала встречное обвинение, обратив внимание судьи на то, что муж был жесток с ней. Так, он «принуждал ее работать по дому, заставляя готовить, стирать и мыть полы и не позволяя прислуге заниматься этим». Кроме того, он отпускал в ее адрес «самые непристойные и вульгарные ругательства», «унижал ее в присутствии прислуги» и «обращался с ней возмутительнейшим образом, за что она его никогда не простит»[143]. И как если бы этого было мало, Кэтрин решилась на сногсшибательное откровение и заявила, что беременна. Как будущая мать, она имела право не только на немалую часть имущества Тома, но и на сто долларов алиментов ежемесячно.
Неизвестно, была ли Кэтрин в самом деле беременна или притворялась, чтобы разжалобить судью (не сохранилось никаких свидетельств о рождении ребенка), но своего она добилась. Суд отказал мужу в разводе и обязал его содержать жену. Андерсон подал апелляцию, но был вынужден мириться с позором: судебные приставы обыскали его дом и принадлежащие ему предприятия и описали все имущество – вплоть до банок с солеными огурцами, хранившихся в подвале его ресторана, стоимостью по два доллара каждая.
Вероятно, одним из поводов для ссоры между супругами стало то, что Андерсон сблизился с бандершей Жози Лобрано, ныне называвшей себя Жози Арлингтон. Слухи о романе между ними ходили на протяжении еще нескольких десятков лет[144], но нет никаких доказательств того, что их связывало нечто большее, чем близкая дружба и деловое партнерство. Скорее всего, Том видел в Жози родственную душу – еще одного трезвого прагматика, решившегося добиться успеха в Новом Орлеане 1890-х едва ли не единственным способом, доступным тому, кто не был богат и знатен от рождения.
Дела Жози тоже шли в гору[145]. За те четыре-пять лет, что прошли со дня убийства ее брата, она преобразилась, смыв с себя грязь низшего общества, как и обещала в 1891 году. Она нашла себе нового любовника, Джона Томаса «Тома» Брэди[146], мягкого, податливого клерка городского казначейства, гораздо больше подходившего ей по возрасту, чем Филипп Лобрано. Через несколько месяцев после убийства они с Брэди отправились на отдых в Хот-Спрингс, штат Арканзас. Там они своими глазами увидели знаменитый отель Арлингтон, где богатые и успешные люди наслаждались целебными водами курорта в роскошном убранстве позолоченного века.
Все это великолепие в самое сердце поразило бывшую бедную сиротку, которую тетя заставляла торговать яблоками на улице (и жестоко избивала, если та не приносила домой полтора доллара в день)[147]. Жози вернулась в Новый Орлеан с твердым намерением превратить свой заурядный бордель на Кастомхаус-стрит в роскошное заведение. В первую очередь она сменила название на «Шато Лобрано Д’Арлингтон» и наполнила его «грациозными иностранками кроткого нрава, способными угодить господам, обладающим утонченным вкусом»[148]. Она даже начала рекламировать свои новые «элитные услуги» в газетах. «Наше общество почтила своим визитом настоящая баронесса из Санкт-Петербурга. Сейчас она проживает инкогнито в “Шато Лобрано Д’Арлингтон” под именем Лабелль Стюарт», – гласило одно объявление в «Маскоте». Разумеется, баронессу вскоре разоблачили, и она оказалась всего лишь «цирковой артисткой и танцоршей хучи-кучи»[149], но это ничуть не смутило Жози.
Возможно для того, чтобы найти средства на радикальное обновление имиджа, Жози Арлингтон продала долю в «Шато Лобрано Д’Арлингтон» своему другу Тому Андерсону[150], ресторан которого находился за углом, на Рампарт-стрит. Неизвестно, был ли это первый бордель под управлением Андерсона – но он стал не последним. Хозяину салуна или ресторана было бы грешно не открыть еще и бордель. Конечно, завсегдатаи бара с Рампарт-стрит стали завсегдатаями «Шато», равно и наоборот. А чтобы укрепить в сознании посетителей эту связь, Том переименовал его в «Арлингтон», и оба заведения вскоре начали пользоваться завидным успехом, обогатив владельцев и позволив Тому Брэди (который приходился не только любовником Жози Арлингтон, но и другом Андерсону) уволиться с работы в казначействе и вложить капитал в биллиардный зал[151].
По меркам Нового Орлеана середины 1890-х годов, дела Тома Андерсона, Жози Арлингтон и их сообщников шли в гору. Полицейские их не беспокоили, бизнес процветал, несмотря на то, что страна переживала экономическую депрессию. Но сторонники реформ не сидели сложа руки, и индустрию порока ждали большие перемены.
В 1896 году к власти в городе пришла команда энергичных реформаторов под руководством мэра Уолтера К. Флауэра, готовая объявить войну порочным развлечениям. Они поставили перед собой задачу предотвратить проникновение разврата и преступности в «респектабельные» районы города и нашли необыкновенно практичное решение. Понимая, что окончательно искоренить греховные радости в Новом Орлеане невозможно, они надеялись урегулировать и изолировать их[152]. Для этого – по представлениям реформаторов – следует переместить все рассадники порока из центра города и богатых жилых районов на окраины, где с ними реже сталкивались бы добропорядочные граждане. Решение провести границу между пороком и благочестием стало радикальным и прогрессивным. Но никто не мог предвидеть того, как сильно это изменит культуру Нового Орлеана.
142
Литем, Карнавал, стр. 189.
143
Сведения о браке с Кэтрин Тернбулл, о котором в большинстве литературы об Андерсоне не упоминается вовсе, см. в делах Новоорлеанского окружного суда № 43 575 и 48 601. Приведенные цитаты взяты из апелляции по этим делам. Банка с огурцами стоимостью два доллара фигурирует в описи имущества, приложенной к тем же делам.
144
Многие исследователи, такие как Роуз и Эсбери, убеждены, что Андерсона и Жози Арлингтон связывали романтические отношения; я же согласен с другими исследователями, в т. ч. с Лонгом, изучившим различные судебные протоколы и не нашедшим этому никаких доказательств.
145
Сведения о жизни Жози Арлингтон после расставания с Лобрано взяты в основном из Тяжбы о наследстве Дойблер.
146
Настоящая фамилия Брэди – Хирн, но в новоорлеанском подполье он пользовался псевдонимом.
147
Лучший источник сведений о сиротских годах Жози – Тяжба о наследстве Дойблер (также см.: Лонг, Вавилон, стр. 150).
148
Эта цитата, как и цитаты из объявлений – из Эсбери, «Французский квартал», стр. 450.
149
Эсбери, «Французский квартал», стр. 450.
150
О деловом партнерстве Андерсона и Жози Арлингтон см.: Роуз, «Сторивилль», стр. 43 и Лонг, «Вавилон», стр. 155–56.
151
О том, что Брэди смог уйти с работы и приобрести долю в биллиардном зале, упоминается в его показаниях во время тяжбы о наследстве Дойблер.
152
О появлении Сторивилля см.: Роуз, Сторивилль, стр. 36–39; интервью с Сиднеем Стори в номере «НОДА» от 22 декабря 1902 года, а также Лонг, «Вавилон», стр. 102–106, 110–115.