Страница 79 из 84
— Корабль эльдар находится примерно в верхнем правом квадранте! — крикнул Азурамаджелли.
— Орудия не могут зафиксировать цель, — произнёс Блейлок.
— Увеличить мощность двигателя, — приказал Сайиксек. — Мы не можем сражаться с этим кораблём, не здесь.
— Ничего не меняйте, — возразила Галатея, и загруженная команда Сайиксека была немедленно отклонена. — Мы проходим Шрам Ореола по точно проложенному курсу, иначе не выживем.
— Мы не выживем, если позволим эльдарам беспрепятственно расстреливать нас, — разозлился магистр двигателей, выпустив сердитое облачко ледяного пара.
Котов проигнорировал спорщиков, понимая, что Галатея права. Его разум погружался в глубины стремительного потока духа-машины ковчега, хватка на собственном "я" слабела с каждой секундой.
— Блейлок, — прошептал он фрагментарным и исчезающим бинарным кодом. — Удерживайте мою биометрию.
— Архимагос? — произнёс фабрикатус-локум. — Что вы собираетесь делать?
Котов не ответил и отпустил частицу самосознания, которая не позволяла огромному духу-машине "Сперанцы" затянуть последний осколок его человечности в своё механическое сердце.
Он с головой погрузился в инфосферу и его мгновенно поглотил океан света. Внутренние механизмы "Сперанцы" кружились и росли вокруг Котова в невероятной комплексной решётке фрактальных систем, эвристической алгоритматрице и невозможных переплетениях информации, бросавшей вызов любому смертному разуму. В древних слоях "Сперанцы" прикосновение Галатеи выглядело почти незаметным раздражителем, поверхностным соединением, которое можно разорвать лёгким движением плеч.
Хрупкое сознание Котова погружалось всё глубже и глубже, тонкая, как паутинка "линия жизни" в руках магоса Блейлока казалась дрожащей нитью в огненной буре золотого света. Вокруг инфотока мерцали системы столь же чуждые архимагосу, как самые тайные ксено-технологии, которые он только мог представить в воспалённых кошмарах, и технологическое эхо машин, которые без сомнения предшествовали самому Империуму.
Энергетика, использующая фоновое излучение галактики, чтобы перемещать корабли быстрее скорости света; оружейные технологии, обладавшие мощью раскалывать планеты; и машины горизонта событий, способные затягивать целые звёздные системы в свои объятия, поглощая время и свет.
Всё это и многое другое хранилось здесь: данные минувших эпох, забытые знания и запертые хранилища, где покоились секреты древних. За один мимолётный взгляд Котов понял, что он был глупцом, направив этот гордый корабль в воющую пустоту космоса в поисках сокрытых тайн.
Сама "Сперанца" являлась величайшей тайной из всех, и в её сердце хранилась истина всего сущего, ключ к разгадке всего, о чём когда-либо мечтали Механикус. И всё же это знание запечатали за непроницаемыми барьерами в сердце могучего корабля по важной причине. Знание золотых людей и их древних предков зашифровали в самих его костях, заключили внутри каждой алмазной спирали его структуры.
Но почему создатели приостановили строительство?
Они боялись последствий, к которым такие знания могут привести в руках следующих поколений?
Они боялись, кем я могу стать…
Слова сформировались в разуме Котова, их нельзя было произнести вслух и разложить на составляющие, они представляли собой великолепно переданное чувство, существовавшее только в виде неизменённых данных.
<Вы "Сперанца"?> спросил Котов.
Это всего лишь последнее из моих имён. За долгую жизнь у меня были и другие. Акаша, Каба, Бируриум, Веда, Грамматик, Иггдрасиль, Провидение… и ещё тысячи и тысячи за долгие эпохи моего существования.
Котов знал, что не слышит слов или чего-то, что можно назвать языком, просто дух в сердце "Сперанцы" изменился, чтобы архимагос смог его понять. Он даже не знал, можно ли существо, с которым он общался, считать отдельной личностью. Возможно, оно было бесконечно древнее и невообразимо огромнее, чем он мог постичь; способной общаться всегалактической сущностью?
Смутно он понимал, что это были не его мысли, а окружавшей инфосферы.
<Вы в опасности, корабль ксеносов атакует нас… вас… и мы не можем победить его.>
Я знаю, но даже если эту металлическую оболочку уничтожат, то я уцелею.
<Но не мы, ваши слуги,> сказал Котов.
Ваши жизни не имеют значения. Почему они должны волновать меня, если я уцелею?
<Я не могу назвать вам причину, кроме той, что мы ищем знания и стремимся к интеллекту. Мы служим именно тому, чем вы, на мой взгляд, являетесь.>
Я ничем не являюсь. Я просто есть.
Котов знал, что не может обратиться к окружавшей его необъятности ни с какими смертными доводами, он не мог надеяться убедить путём угроз, обещаний или материальных благ. Какое дело столь чистому машинному интеллекту и совершенной мысли до жизней смертных, если он существовал с тех пор, как первые люди попытались понять принцип действия рычага?
<Тогда помогите нам, потому что можете.>
Он почувствовал, как Духа-Машины забавляет отчаяние смертного, и молча попросил пробудиться частичке его невероятной мощи.
Хорошо я помогу вам.
Огромное сознание в сердце "Сперанцы" поднялось вокруг архимагоса.
Песчинку разума Котова поглотило водоворотом растущих данных и целей, закружило и зашвырнуло в космическую необъятность информационного океана, где архимагос оказался столь же незначительным и бессмысленным, как пятнышко звёздной пыли против невозможных просторов вселенной.
Бьеланна видела, как свет померк в глазах человека, воинская маска мешала ей чувствовать что-либо кроме дикой радости от его смерти. Вокруг лежали тела экипажа, сломанные и разорванные на куски преследующим гневом аспектных Скорпионов. Объятая пламенем фигура аватара Каэла Менша Кхейна повернулась и направилась назад сквозь портал паутины, который привёл их на мостик человеческого корабля.
Он понял, что здесь больше некому нести смерть и с его уходом звериное желание убивать уменьшилось. Она всё ещё чувствовала прикосновение Кроваворукого Бога и продолжит чувствовать его, пока не позволит воинской маске отступить в запертую клетку души, где держала её на цепи до следующего раза.
Маска уже ускользала из её разума и пусть убирается прочь.
Бьеланна моргнула, словно впервые увидела, где находится.
Мостик человеческого корабля оказался уродливым местом, которое стало ещё уродливее от брызг крови на железных стенах и красных липких луж на палубе. Провидица почувствовала холод, скрытый от высокомерия людей, управлявших кораблём. Он нёс наследие смерти тем, кто бросил вызов его владельцам, и Бьеланна не жалела, что скоро корабль погибнет.
Он разваливался на части, остался без управления и приближался к смертельной орбите нейтронной звезды, которая погубила первое человеческое судно. Бьеланна знала, что должна встать и последовать за аватаром на "Звёздный Клинок", но пряжа становилась всё яснее по мере того как воинская маска исчезала.
Она ощутила, что рядом кто-то есть, и обратила внимание на резкий край присутствия Тарикуэля.
— Мы должны идти, — сказал он. — Через несколько секунд корабль превратится в атомы.
— Я знаю, — ответила она, но не сдвинулась с места.
— Чего ты ждёшь? Военный лидер космических десантников убит, а те немногие, кто прячется по тёмным углам, скоро к нему присоединятся.
— Потому что я должна быть уверена, — сказала Бьеланна, закрываясь от кровожадного гнева воинской маски Тарикуэля. Она положила руку на разрубленный нагрудник космического десантника, прикосновение к испачканной кровью броне оказалось неприятным, доспех также нёс ужасное наследие резни и убийств. Она закрыла глаза, позволив пряже подняться во всей её бесчисленной сложности.
Непостижимые переплетения пряжи окутали Бьеланну, но внутри Шрама Ореола, где время и судьба являлись абстрактными и искажёнными представлениями, чудовищно деформированное древнее наследие случившейся миллиард лет назад войны высмеивало такие понятия, как уверенность. Нити павших здесь смертных в лучшем случае оказывались мимолётными, и их с трудом удавалось отследить даже в недалёкое прошлое, которое и само изменилось до неузнаваемости.