Страница 32 из 36
Градин улетал на Землю. У терминала его встретила та же молодая проводница.
— Добрый день, господин Градин, мы с Вами уже знакомы. Как вам понравилось на Венере?
— Знаете, на Земле лучше.
— Правда? — Лицо девушки на миг озарилось изумлением, которое тут же сменилось привычной безучастной вежливостью. — Счастливого пути, господин Градин! ТМ
Выход
Владимир МАРЫШЕВ
техника — молодёжи || № 10 (1002) 2016
Было далеко за полночь. Серая громада Научно-исследовательского института кибернетических систем могла навести на мысль о великане, погружённом в сон. Если бы не одно «но»: в третьем справа окне на втором этаже до сих пор горел свет.
Уже около года жизнь в лаборатории робототехники бурлила вокруг новой разработки — андроида «Одиссей».
Он и в самом деле мог сойти за античного героя — высокий, стройный, с мужественным выражением лица.
По правде говоря, научный сотрудник Порохин и лаборант Стёпа остались на ночь вовсе не из-за «Одиссея».
У них горел план по доводке одного из вспомогательных блоков, и приходилось вкалывать сверхурочно, пока не попало от завлаба. Но сегодня в самый в разгар работы случилось кое-что, заставившее их взглянуть на андроида новыми глазами.
Первым делом Порохин внимательно осмотрелся. Это было смешно, но он не мог отделаться от дурацкого ощущения, что кто-то спрятался за стойками с аппаратурой и собрался подглядывать.
— Ну, поехали, — скомандовал энэс, убедившись, что лазутчиков нет.
Стёпа кивнул и, вооружившись отвёрткой, подошёл к «Одиссею». Затем, фальшиво насвистывая модную, но беспросветно глупую песенку «Лизка, Лизка, моя киска», начал откручивать почти невидимые, под цвет пластика, винты. Вскоре он отсоединил переднюю панель робота и тут же залез в его распахнутую грудную клетку обеими руками.
— Полегче ты, что ли! — не выдержал Порохин. — Ковыряешься так, будто свёклу пропалываешь, ей-богу! Повредишь чего-нибудь — и месяца три работы насмарку. Начинай потом всё по новой!
— Да ладно вам, — беспечно ответил Стёпа и засунул правую руку в нутро «Одиссея» ещё глубже — по самый локоть. — Он на промежуточных испытаниях держался молодцом, а там с ним такое вытворяли…
— Сейчас что-нибудь с тобой сотворю, — грозно засопел Порохин. — А ну-ка, пусти, я сам. Понабирали молодёжь на мою голову!
Стёпа хмыкнул и без лишних слов освободил место. Энэс был дядькой ворчливым, но не злым, и его бесконечные сетования по поводу «безрукой молодёжи» не стоило принимать близко к сердцу Порохин осторожно раздвигал переплетения проводов — они были всевозможных цветов и диаметров, одиночные и собранные в жгуты. Из-под них выглядывали усеянные микросхемами платы и коробочки модулей.
— Ага! — сказал он, добравшись до искомого модуля 3Б14. — Вот ты где, мой дорогой…
Энэс ощупал модуль самыми кончиками пальцев и стал медленно сдвигать прикрывающий его кожух, пока не показался блестящий продолговатый контакт.
Порохин стёр со лба выступившую испарину, а Стёпа оборвал свист. Стало слышно, как в помещении гудит вентиляция.
— Ну давай, — непривычно тихо сказал энэс.
— Даю, — ещё тише отозвался лаборант. Он вплёл пальцы в курчавые волосы на затылке «Одиссея» и, найдя кнопку питания, нажал её. Потом нащупал чуть ниже регулятор мощности и сдвинул в положение «максимальный режим». Следующая минута прошла в полном молчании. Наконец, бросив взгляд на часы, Порохин вынул из лежащей на столе пачки сигарету и наклонился к нагревшемуся контакту. Вскоре кончик сигареты покраснел.
Энэс жадно затянулся и, запрокинув голову, выпустил в потолок длинную струйку дыма.
— Уф! — блаженно выдохнул он. — Сразу себя человеком почувствовал, а ведь ещё минуту назад думал — повешусь. Тебе, Стёпа, этого никогда не понять, — ты не куришь.
— Да ладно, — усмехнулся лаборант и снова принялся насвистывать. — Будто я вас первый день знаю!
И в самом деле — что тут понимать? Когда у заядлого курильщика посреди ночи отказывает зажигалка, примитивных нагревательных приборов в суперсовременном НИИ нет, а на улицу не выпускает автоматическая система охраны, — поневоле захочется в петлю лезть. Как здорово, что в эпоху технического прогресса всегда найдётся выход! ТМ
Альтернативный вариант
Геннадий ТИЩЕНКО
техника — молодёжи || № 13–14 (1004) 2016
— Скорее всего, причина — в родовой травме, — сказал врач, осмотрев меня, пятилетнего. — И, к сожалению, с годами, миопатия будет лишь прогрессировать. Атрофия мышц ног, затем рук. Ну, вы понимаете.
А ведь первые годы жизни я не только ходил, но и бегал. Я этого не помню, но мама говорила. И ещё мама старалась убедить меня, что в будущем прогресс науки позволит мне встать на ноги. Так что первый импульс к идее машины времени дала именно она. Сама того не желая.
Потом пропал отец. Мама говорила, что он мог погибнуть во время войны в Ливии, когда наши спасали Каддафи. Но я ей не верил. Впрочем, отца я не осуждаю. Заботиться о больном ребёнке так, как заботится о нём мать, не каждый мужик сможет.
Мне как инвалиду делали скидку на трафик, и я вообще мог не выходить из Сети. Для этого маме пришлось побегать по разным инстанциям. Она всячески пыталась вселить в меня веру, что со временем всё станет лучше. Она рассказывала мне о Николае Островском и Алане Маршалле, книгу которого «Я умею прыгать через лужи» мама читала мне, когда я ещё сам не умел читать. В детстве я перечитывал эту книгу, когда бывало особенно тяжко. Но позднее меня особо заинтересовала судьба Стивена Хокинга. Может быть, потому, что он был учёным?
Нет худа без добра: пока сверстники играли в футбол и маялись прочей дурью, я сутками сидел у компьютера. К счастью, я вовремя осознал пагубность виртуальных игр, хотя именно они создавали иллюзию того, что я двигаюсь, бегаю и сражаюсь. Но я хотел «прыгать через лужи» в мире реальном.
Меня грела мысль о том, что многие инвалиды, наперекор своим невзгодам, добились неизмеримо большего, чем их розовощёкие мускулистые современники. К примеру Циолковский, который из-за глухоты не мог учиться в нормальной школе. Или Александр Беляев, годами прикованный к постели.
…Переход прошёл штатно. Я находился на глубине пятнадцати метров, под дюнами Финского залива. То есть пять этажей песка и глины давили на хронокапсулу, но я об этом не думал. Конечно, я волновался — не хотелось завалить дело на финальном этапе. Ведь это был многолетний труд тысяч людей. Которые, правда, не подозревали, на кого они работают. Теперь я пребывал в давно забытом состоянии. Это просто непередаваемо, ощущать, что от тебя отключились тысячи серверов с миллиардами терабайт информации. Странно было осознавать, что теперь от плавного течения мыслей тебя не отвлекут никакие сообщения, вызовы или звонки. Наконец-то я остался наедине с собой. Компьютеры во мне — не в счёт. Это капля в море по сравнению с тем, что было.
Мысленно пробежал по базам данных. Блоки хроноскачков, невидимости и телепортации были в норме. Знания по эпохе, в которую попал, всплывали мгновенно.
Невидимый дроид пробился на поверхность, и я осмотрел окрестности. Свинцовое небо нависало над Сестрорецком. Ветер гнал к песчаным дюнам волны, бурлящие, как шампанское, наливаемое в бокал. «Надо же, какие ассоциации, — подумал я. — За дам, господа!»