Замерший в пустыне

Вначале он мучительно медленно выходил и вновь входил в меня, постепенно ускоряясь и меняя угол. И когда пару раз он задел внутри меня нужную точку, я понял, что боль окончательно отступила, уступая место непередаваемому наслаждению. Я судорожно бился под тяжёлым телом, стонал, кусал и целовал распухшие губы, каждый раз протяжно стонал, когда горячие пальцы смыкались вокруг члена, приближая долгожданную развязку. Лишь когда Джиан вошёл до упора, бурно кончив и упав на меня тяжёлым грузом, я сомкнул свои пальцы вместе с его, всё ещё сжимающими мой член, и испытал самый яркий оргазм в своей жизни.

***

- Ла-ла-ла-ла, - вышел я, напевая, из номера ровно в десять утра.

Джим, всё это время просидевший на диванчике в коридоре, удивлённо на меня уставился, будто увидел привидение. Я же, донельзя довольный прошедшей ночью, молча поманил мужчину за собой, не собираясь более задерживаться в отеле. Мои волосы до сих пор были влажными после совместно принятого душа, и Джиан успел к уже имеющимся засосам на моём теле добавить ещё парочку. Мало того, он щедро поделился своей рубашкой взамен той, что я облил вином, и сейчас я кутался в неё, украдкой вдыхая запах хозяина.

На прощание Джиан долго с упоением целовал меня, говорил, что я был лучшим любовником в его жизни и, если я не против, то он ещё не раз назначит мне свидание. Но больше всего мне понравились украдкой брошенные слова о том, что Джиан устал от одиночества и хотел бы видеть рядом с собой человека, который ждал его после длительных репетиций и гастролей, щедро делился своим теплом и любовью. Эти слова придали мне уверенности и надежды.

- Не понимаю, чего вы так боялись? Джиан – потрясающий мужчина, намного лучше тех тёток, что были до него, - фыркнул я с заднего сидения машины, пока Джим сосредоточенно крутил руль.

- Влюбился? – покачав головой, фыркнул он.

- Может быть! – отрезал я, обиженно отвернувшись к окну. – Джим?

- Что? – устало повернулся ко мне мужчина.

- А Энтони… почему он покончил жизнь самоубийством? – осторожно поинтересовался я, спеша узнать ответ на единственный вопрос, что мучил меня с момента близости с Джианом.

- Уверен, что хочешь это знать? – издевательски произнёс Джим.

- Просто ответь! – рявкнул я.

- Хорошо, - пожал плечами мой собеседник. – Джиан наврал Энтони с три короба – что любит его, жить не может. Дарил подарки, таскал по свиданиям, обещал, что выкупит. А потом Энтони увидел его с другим парнем. А потом ещё с одним, и ещё…

Боясь пошевелиться, я переваривал только что услышанные слова, а спасительный домик, в котором я спрятался в эту ночь, болезненно затрещал, и каменные стены изрезала паутина трещин.

========== Глава 18 ==========

POV Мин Хён

Я всю ночь провёл без сна, неотрывно глядя на часы – и с каждым движением стрелки, моё сердце болезненно замирало и умирало что-то важное внутри. Я слышал не однообразное «тик-так», а бесконечное «Рен-Рен-Рен». Лишь к утру забылся коротким неспокойным сном, но вскоре был разбужен требовательным стуком в дверь. Сомнений не возникло – это ДжейА, больше никому не придёт в голову идея разбудить меня в семь утра. Пересилив разлившуюся по венам апатию, я медленно поднялся с кровати и, не удосужившись одеться, распахнул дверь.

- Ты как? – выдохнул друг, глядя на моё явно не пышущее счастьем лицо.

- Отвали, - равнодушно отрезал я, ничком рухнув на матрас.

- Мин Хён, давай я кофе принесу? Или, может, покушать хочешь? – не отставал ДжейА, заботливо погладив меня по спине.

Я не чувствовал его прикосновений, будто уже давно умер и наблюдал за всем со стороны. Но, что самое ужасное - накопившаяся в душе боль сейчас отчаянно требовала выхода и, если я не поделюсь ей, то она просто раздробит меня на крошечные осколки.

- Почему Энтони умер, а я ещё нет? – меланхолично поинтересовался я, взглянув на ДжейА из-под полуопущенных ресниц. – Не спорю, внутри я уже давно мёртв. Вот только физически ещё жив – сплю, ем, дышу, моргаю. Зачем?

- У Арона есть знакомый психотерапевт, давай я ему позвоню? – совершенно серьёзно предложил парень, присев на край кровати.

- Ты охренел, да?! – заорал я, нагло спихнув друга на пол.

- Я всего лишь хочу тебе помочь. Мне больно видеть тебя таким, - глухо произнёс он, осторожно поднявшись.

- Каким таким? – издевательски протянул я, решив отыграться на ни в чём не повинном ДжейА.

- Я же вижу, что тебе больно, что ты страдаешь. Возможно, винишь себя в смерти Энтони. Но знай, Мин Хён, я всегда готов тебе помочь…

- Да что ты знаешь о страдании?! – не выдержал я, оборвав на полуслове слабый срывающийся голос.

- Энтони был не только твоим другом, но и моим, - печально улыбнулся ДжейА, передвинув стоявшую на тумбочке чашку. – И когда он ушёл, остался я. И это я успокаивал тебя! Я, а не он! И когда тебя бросила Юна, я тоже пришёл на помощь. И все твои страдания были и моими тоже!

- Как это эгоистично, упрекать меня в том, о чём я тебя не просил! – вновь взорвался я, вскакивая с кровати и замирая напротив друга. – Ты, небось, делал это специально, думая, что в виде вознаграждения за причинённые неудобства, я подставлю тебе собственную задницу?

ДжейА как-то особенно тоскливо взглянул в мои глаза, отчего на душе предательски заскребли кошки. Ничего не сказав, он развернулся, чтобы уйти, а я, внезапно осознав каким дураком был, повис на его шее, не давая сделать и шага.

- Не уходи, пожалуйста, - прошептал я, торопливо стирая бегущие по щекам слёзы.

С тихим вздохом, ДжейА обернулся и приобнял меня, позволяя уютно расположиться в своих руках. Мы сели прямо на пол, прислонившись спинами к кровати – я рыдал, уткнувшись носом в футболку друга, а он успокаивающе гладил меня по спине, не говоря ни слова.

- Я… так жалею… что повёл тогда Энтони на тот концерт, - прошептал я, задохнувшись от слёз. – Он же никогда не слушал классику, и от оперы его тошнило, а я уговорил…

- Но ты же не заставлял его влюбляться в Джиана, - ДжейА аккуратно провёл подушечками пальцев по моим щекам, стирая слёзы, и я почему-то подумал, что только рядом с ним могу оставаться собой.

- Почему? – всхлипнул я, вцепившись пальцами в его плечи.

- Что почему? – удивился парень, склонив на бок голову.

- Почему я могу быть при тебе слабым? Плачу, словно девчонка, кричу и впадаю в истерику… И при этом не чувствую себя жалким, будто заранее знаю, что ты меня поймёшь, - слова давались с трудом и, сдавшись, я притянул колени к груди и затих, глядя в одну точку.

- Но это действительно так – я всегда тебя пойму и приму любым, - ДжейА тепло улыбнулся, и мне в очередной раз стало стыдно за сказанные слова.

Ведь в одном он прав – всегда, когда мне было больно, грустно и одиноко, ДжейА приходил на помощь, раскрашивал яркими красками мою жизнь, успокаивал, поддерживал, или просто молчал, сидя рядом, на подоконнике, и смотрел вместе со мной на уснувший город.

Сердце затмило разум и я, подавшись вперёд, обвил руками шею парня и нежно прикоснулся к сухим горячим губам, не делая попыток углубить поцелуй. ДжейА лишь кротко выдохнул, прикрыв трепещущие ресницы, и его рука робко прошлась по лопаткам, опасаясь притянуть меня ближе. С того вечера, когда мы упоённо целовались возле окна в моей комнате, прошло достаточно времени, но ни один из нас так и не решился заговорить о произошедшем. Делая вид, что ничего не было, мы жили дальше, но я часто ловил себя на мысли, что как-то по особенному стал смотреть на ДжейА.

Я не чувствовал неправильности происходящего – жизнь рано научила меня, что у любви не может быть рамок и границ. Да, порой она принимает и вовсе ужасающие формы, изменяясь до такой степени, что даже любовью перестаёт быть. От любви до пошлости, от любви до грязи, от любви до безумия – слишком короткий путь.

И я не мог дать определения тому чувству, что испытывал к ДжейА. С одной стороны, это была дружба – но разве друзья целуются? Быть может, привязанность? Но разве это не синоним привычки? А привычными мои чувства к брюнету ну никак нельзя назвать. Любовь? Это слишком громкое слово для того тёплого, нежного чувства, что приютилось в уголке моей поломанной, разрушенной души.