Связи

- Вот, чёрт! Когда уже всё это закончится! – простонал Рен, обречённо вставая с дивана.

- Сегодня, – мило улыбнулась я, спокойно посмотрев ему в глаза.

- Ты рада, что от меня избавишься? – расплылся блондин в ответной улыбке.

- Конечно! – тут же согласилась я, пожав плечами. – Ты даже не представляешь, сколько от тебя неудобств!

Фыркнув, братец закрылся в ванной и вскоре квартиру наполнил тихий плеск воды. Я взяла подушку, на которой он спал, и крепко прижала к себе, уткнувшись в неё носом. Ткань пахла Реном и надёжно заглушала вновь подступившие к горлу рыдания. Нет, Эми, это никуда не годится! Да, ты уже проиграла. Но сделай это хотя бы красиво…

В двери повернулся ключ и мой дом по привычке наполнился шумными голосами и странными людьми с камерами. Режиссёр, как обычно, перевернул мой холодильник и зашёл в комнату с сосиской в руке.

- У тебя есть кетчуп? – деловито поинтересовался он, уже съев больше половины.

- Нет, – пробормотала я, потерев лоб.

- Ну, и ладно, – отмахнулся он, присев рядом со мной. – Где Рен?

- В душе.

- Отлично! Тогда сейчас снимем финальную сцену прощания. Так что иди почисти лук или вспомни какую-нибудь душещипательную историю – слёзы тебе сегодня понадобятся! – оскалился режиссёр.

Завтракали мы в полном молчании. Съёмочная группа в это время таскала вещи в припаркованный у подъезда микроавтобус, а оставшийся с нами оператор деловито протирал камеру. Я изредка поднимала взгляд и смотрела на Рена – он невозмутимо поглощал яичницу, закрывшись от меня длинной чёлкой. Худые плечи, обтянутые серой футболкой, были уныло опущены, и изредка парень вздыхал, то и дело подсыпая соль в тарелку.

- Не вкусно? – робко поинтересовалась я, до боли сжав вилку.

- Вкусно, – пробормотал Рен, так и не подняв взгляд.

А потом он начал собирать вещи. Поставил посреди комнаты чемодан, с которым приехал, и аккуратно складывал в него одежду. Чтобы не мешаться, я осталась на кухне и включила ноутбук. Дрожащими пальцами вставила флешку и молча скопировала фотографии на диск, даже не открыв папку – тогда бы я, наверное, не выдержала.

Когда я вернулась, Рен уже собрался и расчёсывал перед зеркалом волосы. Аккуратно нарисовав карандашом чёрные линии у глаз, он довольно осмотрел отражение и повернулся ко мне.

- Нуна, пойдём вниз? – взмахнул он ресницами, и я обречённо кивнула в ответ.

Возле дома царило всеобщее оживление и суета. Горожане, резко захотевшие стать звёздами экрана, сейчас толпились у подъезда и скандировали имя моего братца. Рен же категорически отказывался выходить, упрямо усевшись на ступеньки. Я стояла на площадке и была рада провести с ним ещё несколько минут, пока телевизионщики отгоняли толпу на безопасное расстояние.

Зашедший в подъезд режиссёр протянул Рену мобильник и ободряюще похлопал по плечу.

- Теперь ты возвращаешься к привычной жизни. Вы оба хорошо потрудились! – улыбнувшись нам, мужчина вновь скрылся на улице, а блондинчик, всё ещё сомневаясь, вертел в руках телефон.

Наконец, он включил мобильник, тут же разорвавшийся писком от пришедших сообщений. Устало простонав, Рен принялся их читать, но вскоре фыркнул и убрал телефон в карман.

- По тебе скучали, – улыбнулась я, привлекая его внимание.

- Я хочу, чтобы скучали не по Рену-айдолу, а по Рену-человеку, – сухо ответил парень и отвернулся.

Мобильник вновь зазвонил и блондину пришлось вытащить его из кармана.

- Да, менеджер, – бодро ответил он, дежурно улыбнувшись, словно на том конце провода могли это увидеть. – Да, я буду в Сеуле через пару часов... Вечером концерт?.. Конечно, я буду выступать!.. До встречи.

Как вечером концерт? Они и вправду решили украсть у меня половину дня? Воскресенье же ещё не кончилось!

- Ребята, на выход! – раздался с улицы голос оператора и я обессилено поплелась вниз.

Рен шагал следом за мной, волоча за собой чемодан. Мы вышли на улицу и тут же попали под объективы камер. Мельком осмотревшись, я заметила, что горожан и вправду прогнали, но часть телевизионщиков всё же держала оборону, выстроившись в ряд вокруг двора. На крыльце подъезда, кроме нас с Реном, остались лишь режиссёр и два оператора.

- Ну, что вы встали? Прощайтесь! – приказал мужчина, поспешно выбегая из кадра.

Я стояла не двигаясь, опустив плечи и спрятав лицо под чёлкой. Грызла до крови губы и всеми силами держала слёзы, вплотную подошедшие к горлу. Рен осторожно поставил чемодан и картинно сложил руки на груди.

- Нуна, ты будешь по мне скучать? – мило улыбнулся он, заставляя меня поднять голову.

Я вздрогнула – в его глазах выросла привычная корка льда, которая растаяла лишь на одну неделю, а сейчас вернула прежнюю крепость. Кажется, я не выдержала, и по щеке скатилась пара слезинок. Рен недоумённо выгнул бровь и, если бы не направленные на нас камеры, точно ядовито хмыкнул.

- Конечно, – кивнула я, вытерев лицо рукавом куртки. – Я буду волноваться, так что будь осторожнее в Сеуле. Ты, хоть и взрослый, но для меня навсегда останешься маленьким братиком.

Кто бы знал, с каким трудом мне дались эти слова. А Рен, раздражённо скрипнув зубами, быстро схватил чемодан и покатил его к машине.

- С меня достаточно этого шоу! Возвращаемся в Сеул! – прошипел он, садясь в салон и захлопывая за собой дверцу.

Я смутно помню, как ко мне подскочил оператор с просьбой ответить на вопрос, смогли ли мы привязаться друг к другу. Я не ответила, закрыв лицо руками. Режиссёр похлопал меня по спине, после чего я услышала удаляющиеся шаги. Встрепенувшиеся телевизионщики, обрадованные завершением съёмок, поспешно уселись в микроавтобус и я услышала шорох шин по асфальту.

Когда я отняла руки от лица, то поняла, что осталась в одиночестве. Ветер равнодушно гонял по тротуару обрывки газет, а огромный кот лениво перебегал дорогу. Я устало опустилась на крыльцо и прижала колени к груди. Даже воздух в этот час был пропитан разлукой…

====== Неделю спустя ======

В мою жизнь вернулась привычная тишина и одиночество. Недавно уютная квартира превратилась в унылую тюрьму, в которую я сама себя заточила. Прошла уже почти неделя с отъезда Рена, а я так и не вышла на улицу, напрочь потеряв счёт времени.

Первые дни я неподвижно лежала на диване, смотря в потолок, и наблюдала за тем, как утро плавно сменяет вечер. На третий день я решила чего-нибудь поесть, приняла душ и завалилась перед возвращённым на место телевизором. Вот только кнопку пульта так и не нажала – внезапно стало страшно, вдруг я увижу там ЕГО?

На следующий день мне захотелось открыть папку с его фотографиями. Я долго ходила вокруг ноутбука, пытаясь унять дрожь в руках, кусала губы, и, наконец, не выдержав, резко подняла крышку, щёлкнула по нужному значку и на весь экран показалось криво ухмыляющееся лицо Рена. Фото из гостиницы – он лениво лежит среди простыней и смотрит в камеру, словно пытается прожечь взглядом. Длинные пряди волос легко касаются плеч, а растрёпанная чёлка небрежно прикрывает лишь часть лба. Красивые губы, что когда-то меня целовали, причудливо изогнуты, и я невольно протянула руку, проводя пальцами по тёплому монитору. В следующую секунду я резко задвинула ноутбук под диван и ушла на кухню, где и просидела с чашкой чая остаток ночи.

Все эти мучительно долгие шесть дней я, как безумная, ждала его звонка. Смотрела на телефон, молитвенно сплетала руки на груди, просила бога, дьявола, да кого угодно! Но он не звонил, а мне был неизвестен его номер. Да и не думаю, что я решилась бы его набрать. Да, наверное, для него это было всего лишь очередное шоу. Мне нужно просто смириться с этим и перестать ждать чуда…

На календаре суббота, на будильнике одиннадцать. Что ж, я не против, мои внутренние часы уже давно сбились. Лениво поднимаюсь с дивана и топаю в душ. Завариваю чай и напряжённо раздумываю над тем, чем занять очередной серый день. Идей не наблюдается, поэтому я сажусь в комнате у батареи и грею спину – так уютнее и теплее, хотя бы телу.