Страница 1 из 34
========== Глава 1 ==========
Много ли есть на свете людей, которые спешат на работу с улыбкой? Которым доставляет удовольствие просиживать на одном месте часами, занимаясь любимым делом? Которые скучают в выходные, не находя себе покоя и занятия по душе? Наверное, их достаточно — и я одна из них.
Меня зовут Го Хи Чжин, и мне двадцать пять лет. Я снимаю однокомнатную квартиру на окраине Сеула и добираюсь до офиса с пересадками. Своих родителей я не помню — их не стало, когда мне было четыре года, и меня воспитывала тётя. Сразу после совершеннолетия, дав немного денег, она отправила меня восвояси, и именно тогда началась моя взрослая жизнь.
С детства привыкнув быть сама по себе, я не без труда, но всё же поступила в университет и устроилась на работу, обзавелась друзьями, даже встречалась полгода с парнем, но что-то не заладилось, и мы расстались. С тех пор я так никого и не встретила — моя подруга На Ра говорит, что он навёл на меня порчу, и я теперь никогда не стану счастливой в любви. Что ж, зато у меня есть любимая работа…
***
Люблю будние дни — когда просыпаешься от звонка будильника, носишься как угорелая по квартире, запинаясь о разбросанные по полу вещи, а затем в забитом метро добираешься до работы, чтобы целый день, до самого вечера, не было и минутки свободной, потраченной на ненужные неприятные размышления.
Вот и сегодня, выбравшись на поверхность земли, я бросила быстрый взгляд на наручные часы и застыла на переходе, ожидая, когда загорится зелёный свет. На дворе стоял конец октября, люди уже кутались в куртки, а по утрам, совсем как сейчас, изо рта вырывались клубы пара. Быстренько перебежав дорогу, я, стуча каблучками по асфальту, поднялась по высоким ступенькам нашего офиса и восхищённо задрала голову — многоэтажное стеклянное здание давно проснулось, и по его коридорам, словно муравьи, носились сотни людей. И прямо сейчас я стану ещё одной частицей этого огромного прекрасного муравейника.
Как и все женщины, я любила украдкой разглядывать себя в витринах, вот и сегодня невольно замедлила шаг, смотря со стороны, как на мне сидит недавно купленное приталенное пальто и ботильоны на невысоком каблуке.
— Босс, вы прекрасны! — меня бесцеремонно пихнули, и я с разворота, прекрасно зная, кто это сделал, зарядила сумкой по хохочущему парню.
— Тао, сто раз говорила — не пугай меня! — прошипела я, первой проходя в распахнувшиеся стеклянные двери.
— А я повторяю в сто первый — буду! — расплылся в улыбке высоченный блондин, подплывая вместе со мной к лифту.
Обсуждая последние сплетни, мы добрались до девятнадцатого этажа, который полностью занимала наша компания, и направились в самое дальнее крыло. Именно здесь, вдали от общей суеты, находился наш крошечный отдел, состоящий, вместе со мной, всего из четырёх человек. К слову, все они уже были здесь и поприветствовали нас сухими кивками.
— Я пойду за кофе. Вам принести? — поинтересовалась худенькая девятнадцатилетняя девчонка в растянутой толстовке.
— Да! — хором ответили три голоса, и она уже бросилась к дверям, но внезапно затормозила и повернулась к хмурому парню, что-то сосредоточенно выводившему в блокноте цветными карандашами. — Сехун, тебе с сахаром или без?
— Юри, ты каждый раз спрашиваешь, — горестно вздохнул он, повернувшись к девчонке спиной, и ту как ветром сдуло.
Покачав головой, я стянула пальто и повесила его на вешалку. После чего заняла рабочее место и включила компьютер, терпеливо ожидая, когда он загрузится. В этой утренней тишине, пока Юри бегала за кофе, Сехун продолжал рисовать, а Тао, сложив голову на стол, досматривал последний сон, я невольно вспомнила те дни, когда в этой уютной комнатке хранились сломанные стулья и бумага для принтера, а я сама работала ассистентом одного из рекламных менеджеров, проще говоря «шестёркой».
Тогда я целыми днями носилась по Сеулу в поисках поставщиков, разбирала тонны бумаг, таскала кофе по отделам, заправляла краской картриджи и выгуливала собаку нашего экономиста. Платили мало, я валилась с ног от усталости и ненавидела свою жизнь, уже хотела уволиться, как случилось событие, перевернувшее всё с ног на голову.
Была середина февраля. Вначале ударила оттепель, а затем резко наступили холода, и все дороги покрылись толстой ледяной коркой. Я не спеша добиралась до офиса, поскальзываясь на каждом углу, и проклинала дворников, не удосужившихся посыпать лёд песком. Каково же было моё удивление, когда на ступеньках офиса я увидела распластавшегося старика в грязной одежде. Он беспомощно протягивал руки к проходившим мимо людям, но те брезгливо морщились и торопливо скрывались в дверях здания. Я бы тоже проскочила, но старик выглядел таким одиноким и всеми брошенным, что я не выдержала и, перекинув через плечо сумку, схватила его подмышки и помогла подняться. Даже отряхнула испачканные в снегу брюки и робко улыбнулась, встретившись со слишком умными и пронзительными для бродяги глазами.
— Спасибо, — спокойно ответил старик, отправившись восвояси, а я, ещё недолго помявшись на крыльце, вспомнила, что опаздываю, и бросилась в офис.
Через час объявили срочную планёрку, вызвали даже меня, хотя до этого я ни разу не переступала порог кабинета генерального директора, да и в глаза его не видела. Встав в конце ряда из менеджеров и начальников отделов, я взглянула на босса и опешила — это был тот самый старик, которому я помогла подняться. Он долго что-то кричал об уважении, о том, что надо быть милостивее, протягивать руку помощи. Затем объявил имена тех людей, которые будут уволены, и пока те вымаливали у него прощение, не желая расставаться с хорошей должностью, босс во всеуслышание объявил, что я занимаю одно из освободившихся мест.
Меня невзлюбили — проще говоря, объявили бойкот. В том отделе, куда меня перевели, я не прижилась, но поскольку с боссом были хорошие отношения, он разрешил создать свой собственный отдел уличной рекламы. Для меня освободили ту самую комнату-чулан, выделили средства на обустройство отдела и разрешили самостоятельно набрать сотрудников. Юри позвонила сама — она была просто гением в области айти-технологий, даже несмотря на свой юный возраст и детские рассуждения. Сехуна я нашла на набережной — он задумчиво рисовал прохожих, стоя за мольбертом, но моё предложение принял с восторгом и вот уже несколько месяцев трудится над нашими вывесками, не забывая при этом рисовать картины для собственной выставки. А Тао я знала давно, ещё когда работала простым ассистентом. Он приходил в наш офис за рекламными проспектами, которые раздавал на улицах, и мы хорошо общались. Немудрено, что с его живым характером и повышенной коммуникабельностью, он и занял почётное место в моём отделе.
За эти полгода состав работников значительно поменялся. Почти все, что были раньше, были уволены или ушли сами, но и новенькие не особо жаловали наш отдел, награждая нелестными эпитетами, и старались обходить стороной. Меня за глаза называли любовницей босса — он говорил мне не реагировать, и я слушалась, согреваясь от его тёплой улыбки. Он заменил мне отца, которого я не знала. Могла прийти к нему за советом или помощью, всегда готова была поработать сверхурочно, и каково же было моё удивление, когда босс пропал. Однажды он просто не пришёл на работу, все стояли на ушах, а затем стало известно, что он находится в больнице после инфаркта. Его не навещали не потому, что не хотели, просто никто не знал, где он находится, а все его телефоны молчали. Странный он всё же человек.
— Хи Чжин, ау! — По крышке стола сердито ударились наманикюренные коготки, и я нехотя повернула голову, увидев рядом с собой королеву офиса.
Хён Хва была моложе меня на два года — длинноногая стройная брюнетка, носившая исключительно брендовые шмотки, смотрелась неуместно в нашем скромном отделе. Она была одним из рекламных менеджеров, и ей пророчили большое будущее, но вместо того, чтобы строить карьеру, эта змея всё время ползала неподалёку, вставляя палки мне в колёса. Уж не знаю, за что она меня так ненавидела, но мысли придушить её посещали всё чаще.