Страница 19 из 35
«Всюду, где буржуазия, одолев феодальный и самодержавный строй, достигала господства… она неизменно ощущала нужду в поддержке и оправдании своего господства всеми теми средствами, какими пользовался и предшествующий ей эксплуататорский строй. В числе этих средств немаловажную роль., играла церковь и религия»[71].
«Будьте покорны…»
Выполняя определенные социальные функции, религия ставит целью подчинить своему безоговорочному влиянию человека, семью, общество в целом, контролировать мысли, чувства, стремления верующих, направлять усилия религиозного объединения, различных социальных институтов эксплуататорского государства на укрепление позиций правящих классов и духовенства.
В функциях религии, как в фокусе, отражаются многочисленные социальные взаимодействия и взаимосвязи как на уровне антагонистического общества, так и на уровне тех или иных групп, личности. При господствующем положении церкви в дореволюционной России функции религии приобрели значимость не только в рамках религиозного объединения, но и во внерелигиозной сфере.
Поскольку религия охватывает угнетенных и угнетателей, классы с прямо противоположными интересами, то, естественно, невозможно ожидать от них «вечного горения во имя Христа», у них не может быть единства взглядов и действий. «Отцы церкви», учитывая опыт, предусмотрели множество способов воздействия на аудиторию разного масштаба. Они настойчиво требуют покорности «силам небесным», начальствующим на земле и духовенству. В противном случае пускаются в ход многообразные способы защиты, причем не обязательно духовного порядка. И горе тем, кто посмеет сомневаться в вере или ослушается господ своих…
Сегодняшние теологи вопреки фактам истории твердят о том, что «религия, особенно христианская, равно как природная мораль, осуждает безусловно всякую несправедливость и неморальность… Христианская религия объявляет глубоко имморальной всякую попытку скрыть под предлогом религиозных мотивов притеснение и несправедливость».
Сказано, казалось бы, недвусмысленно. А на самом деле? В течение веков русская православная церковь именем Христа насаждала как раз несправедливость и благословляла аморальность. Церковь, а не отдельные служители культа, которых можно было бы обвинить в ошибках. Сознательно и планомерно, не ограничиваясь какими бы то ни было рамками, использовались «священное писание» и «предания святых отцов церкви» ради корыстных интересов духовенства и эксплуататорских классов. Ради этих же интересов духовные и земные власти в тесном единении осуществляли жандармские функции.
Духовенство, писал революционный демократ Н.Г. Чернышевский, «всегда служило по духу своих религиозных наставлений народу — слугою существующего порядка, предержащих властей».
Жестокая эксплуатация, притеснения со стороны господствующих классов и церковников не раз вызывали волнения феодальных и монастырских крестьян. И всегда церковь выступала против народа, а не на его стороне.
Вспомним крестьянские восстания под руководством Ивана Болотникова, Степана Разина, Емельяна Пугачева. Православное духовенство по праву может присвоить себе немалую роль в их подавлении.
Патриарх Гермоген, преисполнившись ненависти к Болотникову, рассылал из Москвы церковные грамоты, в которых призывал всех христиан дать отпор восставшим крестьянам, обвиняя тех в том, что они «отступили от бога и православной веры и повинулись сатане и дьявольским четам». Церковь всячески дискредитировала мотивы выступления крестьян, объявила их «злыми еретиками», а самого Болотникова и его ближайших соратников предала анафеме.
Церковному проклятию был подвергнут и Степан Разин. Служители культа, мобилизовав религиозные чувства верующих против его крестьянского войска, радовались, когда вкупе с самодержавием одержали победу, служили благодарственные молебны по поводу поражения восставших, казни Разина. Народ, однако, был иного мнения. В одной из народных песен о Степане Разине говорится: «И хотя каждый год по церквам на Руси человека того проклинают, но приволжский народ о нем песни поет и с почетом его вспоминает»…
Врагом номер один светской и духовной власти объявили Емельяна Пугачева, бросившего вызов самодержавию Екатерины II.
Еще в годы правления Петра Великого был составлен «Духовный регламент», где определялась мера вины, в соответствии с которой следовало объявлять церковное проклятие. Человек, преданный анафеме, лишался определенных гражданских прав. В регламенте подчеркивалось: «Подвергнутый анафеме подобен есть убиенному».
До конца XVIII века в церковных списках значилось около четырех тысяч имен «провинившихся», но в следующем столетии служители культа вынуждены были провести, так сказать, систематизацию, сгруппировав «отступников» по 12 анафемам. Иерархи церкви составили и общую анафему — проклятие всем борцам за свободу и справедливость против царизма.
Однако это не могло устрашить прогрессивно настроенных людей. Они все чаще задумывались о будущем России.
«Кажется, все, с чем мирились долгие годы, о чем не смели говорить прежде, — вдруг вышло наружу, стало очевидным, нетерпимым, требующим изменения…
Россия — обетованная земля для лихоимства. Оно дошло до неслыханной степени бесстыдства. В казне, в судах, в комиссариатах, у губернаторов — везде, где можно, кому возможно, кто смеет — тот крадет! Беззакония, беззакония сверху донизу. Найти защиту у суда или у властей недостанет жизни»[72].
Нетрудно найти множество примеров тому, как русская православная церковь всеми своими средствами поддерживала и благословляла беззаконие. В то же время вовсе нет фактов выступлений иерархов церкви против власть имущих, когда бы они, как говорят сегодняшние богословы, осуждали «безусловную несправедливость и неморальность». Их и не может быть. Ибо «начальствующие господа» силой своего закона, государственного «Уложения о наказаниях» незамедлительно решали вопрос: кого в монастырь, а кого на каторгу. Православное духовенство хорошо усвоило эти законы.
Мы уже упоминали, что православие до сих пор приписывает себе особые заслуги в распространении культуры в народе. Они действительно «особые». Вот еще несколько свидетельств.
Казалось бы, церковь может занести в свой актив такое достижение: дьяк Иван Федоров впервые в России в 1564 году выпустил печатным способом книгу «Апостол». Но та же церковь яростно преследовала Ивана Федорова, объявив его чернокнижником, колдуном. Ему запрещали даже думать о книгопечатании, которое открывало двери образованию. Ведь по «священному писанию» «помышления сердца человеческого — зло» (Быт., 8, 21); «слово божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов и судит помышления и намерения сердечные» (Евр., 4, 12). Пастве внушали: «Помышления плотские суть смерть… потому что плотские помышления суть вражда против бога; ибо закону божию не покоряются, да и не могут» (Рим., 8,6–7). Духовенство разъясняло, что бог создал господина и раба, грамота принадлежит только господину.
В страхе перед приобщением народа к знаниям служители культа, олицетворявшие темноту и невежество, вынудили Ивана Федорова бежать из Москвы под угрозой смерти. Так по наущению духовенства он превратился во «врага божиего».
Русская православная церковь, неизменно поддерживающая внутреннюю и внешнюю политику царизма, в XVIII веке травила А. Н. Радищева за его обличительную книгу «Путешествие из Петербурга в Москву», где он воссоздал правдивую картину ужасающе тяжелой жизни народа. Открыто и прямо говорил Радищев о разложении и моральном распаде дворянства и церковников, бросив им свои гневные слова: «Звери алчные, пиявицы ненасытные, что крестьянину мы оставляем? То, чего отнять не можем, — воздух. Да, один воздух». Писатель напоминал о Емельяне Пугачеве и призывал к революции.
71
Красиков П.А. Избр. атеистические произведения, с. 10.
72
Тимрот А.Д. В мятежные годы. М., 1976, с. 90–91.