Страница 13 из 35
Таким образом, служители церкви пытаются помешать проникновению в сознание верующих материалистического понимания развития общества, усыпить их политическую активность, воспрепятствовать участию в борьбе за торжество прогресса. Насаждаемое религией пренебрежительное, пассивное отношение к социально-политическим вопросам современности формирует социальный и политический индифферентизм, что затрудняет вовлечение трудящихся в созидательную общественную деятельность, повышение их идейно-политического и культурного уровня.
«Успех творчества новой жизни зависит от того, — говорил П.А. Красиков в первые годы после победы Октября, — насколько правильно новая форма бытия и борьбы отражается в сознании трудящихся, ибо в данный момент сама победа нового строя, его организация предполагают ясное материалистическое понимание массами своей общественной роли в общественном производственном процессе, который они призваны организовывать без вмешательства царя земного или небесного»[53].
Христианство в противовес коммунистическим идеалам и поныне упорно настаивает на своей расстановке сил: бог — хозяин, а люди — рабы, смиренные и коленопреклоненные. В этих целях постоянно подчеркивается величие, всемогущество бога и абсолютное ничтожество человека.
В «Кратком православном молитвослове», изданном Московской патриархией в 1955 году, почти на каждой странице можно встретить такие определения: человек— «ленивый и грешный» (с. 7), «недостойный» (с. 10), с «окаянными душою и телом» (с. 12), «смиренный и окаянный раб» (с. 12), а человеческий род — «усопшие рабы» (с. 14), без бога они «не могут творити ничегоже» (с. 15). Слово «раб» неоднократно повторяется на 12, 20, 24 и 26-й страницах, трижды на 27-й и во многих других местах.
Богословы и рядовое духовенство в статьях, проповедях не устают разъяснять верующему, что он всегда должен ощущать как индивидуальную немощь, так и слабость вообще человеческих сил и познавательных способностей; они продолжают внедрять чуждые социалистическому обществу жизнененавистнические догмы религии.
Митрополит Николай в 50-е годы (Московская патриархия) как пример христианской жизни пропагандировал «жизнь святых подвижников, преподобных отцов и матерей», которые «разрывали нежные узы родства и дружбы, оставляли свои семьи: муж — жену, дети — родителей, братьев, друзей, поселялись в глухих местах — на скалах, в пещерах, диких лесах— и там несли свои подвиги. Бравшие на себя подвиг столпничества становились на высокие столпы, стояли на них дни и ночи, годы и десятилетия под открытым небом, то под палящими лучами солнца, то под дождем. Стояли они на своих столпах до того, что черви заводились в их ногах, начинавших изгнивать от долгого стояния».
Образцом для поклонения и сегодня считаются всякого рода подвижники, пустынники, столпники, ибо с их помощью опять-таки утверждается неизбежность отвержения верующего от семьи, общества, угнетение им своих духовных, физических, социальных потребностей, рабство личности перед богом, духовенством, добровольный уход человека в изгнание «от мира сего».
Еще французский философ-материалист и атеист П. Гольбах (1723–1789 гг.) определил истинную цену «подвигов» разных святых, божьих угодников: «Совершенно очевидно, что буквальное и строгое выполнение моральных предписаний христианского вероучения неизбежно привело бы человечество к гибели»[54]. Однако духовенство по-прежнему неистощимо подменяет важнейшие подлинные нравственные категории на мнимые, гуманные на антигуманные вопреки здравому смыслу.
Используя многовековой запас иллюзий для кажущегося утешения верующих, церковь никогда не устраняла и не может устранить реальных трудностей и противоречий, но и по сей день пытается уводить свою паству в дебри апатии и деморализации, переключать ее внимание с земных забот на заботы о достижении царствия небесного после смерти.
«Нужно чаще думать, правильной ли дорогой мы идем в вечную жизнь? Над тем ли мы трудимся здесь, у порога этой жизни? Подумай об этом тогда, когда останешься наедине. Подумай над самим собой, как ты живешь из года в год на земле, как ты трудишься над своей душой для вечности» — с таким призывом обратился недавно во время службы настоятель Спасской церкви.
Идея бессмертия души — центральная для христианства (кроме иеговистов, адвентистов). Такая идея устраивала церковь: она получала денежные и натуральные пожертвования как выкуп за «грехи» для очищения души и выполняла свою миссию в эксплуататорском обществе, сдерживая недовольство угнетенных призрачными посулами загробного блаженства.
Откровенно, неприкрыто «теоретики» православия разъясняли, что чем больше страданий, неправды выпадает на долю человека, тем ближе он должен быть к церкви, вносить свою лепту в ее процветание и тогда ему обеспечено вечное спасение.
Так называемый христианский гуманизм на поверку оказывается чистейшей воды псевдогуманизмом, обнаруживающим, помимо всего прочего, корыстолюбие, стяжательство многочисленного духовенства и их приближенных, их желание «земного вкусить» за счет «рабов божиих».
Это испытанный прием. В течение многих веков русское православие совершенствуется в умении утешать, успокаивать, вселять несбыточные надежды, «подогревать» те или иные иллюзии. В последнее время упор делается на индивидуальную жизнь человека. Тем самым церковь переиначивает по-своему, деформирует интересы личности, в значительной степени снижает ее общественную активность.
При социализме исчезает социальная потребность в религии, но индивидуальная потребность у определенной части населения еще остается. Этим и пользуются церковники.
Следует иметь в виду, что теологи, стремясь не отстать от велений времени, приступили к религиозной интерпретации идей «общественного спасения». Обострение международной обстановки, создаваемой идеологами империализма, водородная, атомная, нейтронная бомбы и другое оружие массового уничтожения людей, которым ныне потрясает военно-промышленный комплекс США, в известной мере играют на руку религии, церкви, устрашая «слабых духом» неотвратимостью, неизбежностью «конца света». Вместе с тем богословам, служителям культа приходится учитывать, что современные верующие все отчетливее сознают, откуда идет реальная угроза, и, не ожидая «страшного суда», вступают на путь практической борьбы против термоядерной войны. Поэтому старателям православия не остается ничего иного, как искать «приобщения» религии, церкви к современности, пытаясь совместить «небесные» и земные интересы паствы.
Сегодняшний верующий все чаще размышляет, сопоставляет, участвует в решении актуальных проблем современности, все дальше отстраняясь от религии, ее иллюзий. И здесь хотелось бы привести следующие слова: у нас имеется наипревосходнейшее людское качество — «стремление к справедливости, к добру, к хорошему, к счастью. Ах, как хочется, чтобы всего этого нам не надо было добиваться! Как нам хочется чуда! Нет, друзья, на инопланетян надежды мало. Придется все своими руками делать. И головой, кстати.
Наркотик хоть и чарует, но разрушает. А разговор впрямую, без утайки — воспитывает. Дает силу жить. Преодолевать пагубы жизни. И помогает быть полезным не только себе, а обществу, в котором живешь. Лишь такой ценой можно надеяться быть счастливым»[55].
Надежды получить иллюзорное счастье с помощью религии, церкви, мифического бога— это наркотик, который разрушает разум, сознание человека, приводит к утрате действительных, а не мнимых ценностей.
Социальные проблемы ныне находятся в центре общественной жизни, на них зиждется революционно-преобразующее движение современности. И потому религия, ее защитники пытаются более умело сеять иллюзии в целях компенсации пока еще не решенных жизненно важных задач.
По мере дальнейшего экономического и социального развития нашей страны, удовлетворения растущих материальных и духовных запросов трудящихся, усиления атеистического воспитания будет все более сужаться воздействие религии, церкви на верующих.
53
Архив МИРА, ф, 4, oп. 1, ед. хр. 45, л. 2.
54
Гольбах П. Письма к Евгении. Здравый смысл. М., 1956, с. 385.
55
Алешин С. На распутье… — Лит. газ., 1981, 23 августа.