На десерт

— Ну, зараза! — изумился Тарас Изотович. — Как же ты его углядел? Мне под твои посещения аэродромным брезентом надо верстак накрывать. Да уж хрен с тобой, бери идею Облагодетельствуй буржуев. У Твардовского в «Тёркине» есть, только там про гармонь:»Забирай, играй в охоту, в этом деле ты мастак»…

…Широкой души человеком был Тарас Изотович Цаплин. И теперь дослушивал он указания генерал-лейтенанта Вяхирева, что должен исправить на своей картине про авиаторов художник Шебеко. Но слушал так своего командира Тарас Изотович, что в одно ухо влетало, вылетало в другое. Какое ему теперь, Цаплину, дело до бормотания Вяхирева, Однолопастного пропеллера, когда лежит уже в кителе, во внутреннем кармане, прошение об отставке с мотивацией: состояние здоровья и тютелька в тютельку полная выслуга лет. И предусмотрительно напряг, обострил отношения с прочим высшим командованием Тарас Изотович, чтобы не чинили препон. И на Кропоткинской улице, у сварщиков близ Зачатьевского монастыря, взял пригоршню кумушков карбида Тарас Изотович. Это случись, что врачи признают его по здоровью — ещё хоть куда. Тут и сглотнешь камушек карбида, а от него цвет лица — будто слизень прополз по клубню картофеля. Выйдет всё — как по маслу.

— И это, — напутствовал Однолопастной пропеллер Цаплина, — всё с ГАИ утряси, чтобы трейлеру при перевозке картины сопровождение дали.

— Уж как пить дать, — обязался генерал Цаплин. — Длиной-то картина — четырнадцать метров. По городу петлять с таким длинномером — как без сопровождения..

И выкатили они, наконец, за ворота аэродрома, за рулем старший лейтенант Собянин, инженер-вооруженец

— А давай, дитятко, — сказал Цаплин Собянину, — сперва-то ко мне в гараж

— Слушаюсь, генерал, — ответил Собянин, чтивший почти как отца генерала Цаплина. — Тоска мне будет, как вы уйдете, Тарас Изотович. Но и я выкарабкаюсь к вам поближе. — И снял руку с рычага передач, похлопал себя по груди: вот он где у меня, рапорт. А был тот рапорт — с просьбой уволить старшего лейтенанта Собянина из Вооруженных сил ввиду тяжёлого семейного положения: пожилые родители, при которых он единственный сын, плюс костный туберкулёз у дочери. Документы приложены.

— Туберкулёзы нынче почём? — спросил генерал Цаплин, доподлинно зная, что тростиночка и конфетка Жаннка Собянина вот только что в Казани выиграла художественную гимнастику на всероссийской школьной олимпиаде.

— Да недёшев нынче туберкулёз, — приугрюмился, вспоминая, Собянин. — Новый двигатель от третьей жигулёвской модели за справку отдал.

— Вона! — присвистнул генерал Цаплин. — Это за детский костный туберкулёз Ты ещё будь доволен, что не за взрослый платил. За взрослый с тебя, я думаю, турбину бы с ТУ-16 слупили. А чего ты в костный туберкулёз упёрся? Обозначил бы бруцеллез — и вполне двигателем с «Запорожца» мог обойтись.

— Э-э, мой генерал, — сказал Серёжа Собянин.. — Тут понимать надо. По уважительности причины у костного туберкулёза перед бруцеллёзом — все преимущества. Тарас Изотовиич, нам у вас в гараже надо бензином разжиться, не успел я на аэродроме.

— А разживёшься, — обнадежил Цаплин. — Железки свои сдвинещь, а там у меня, помнится, пара канистр стоит.

И вот что, прежде всяких воинских дел, влекло в личный гараж генерала Цаплина двух военных: в гараже этом, затевая ушмыгнуть из армии в любимое книжно-переплётное дело (достигнуть — это предусмотреть!) складировал старший лейтенант Собянин переплетные кожи искусственные и натуральные, ледерин, какие-то там суперклеи, растворы сусального золота, прессы на гидравлике и винтовые, да всякие орнаментальные доски для тиснения по коже. Тем же манером и Тарас Изотович: он не то чтобы складировал у себя в гараже разные разности, но на непродолжительный срок размещал. Вот и сейчас для размещения в гараже транспортировался затисканный в угол багажника предмет величиною с продовольственную посылку.

Теперь обратимся мы к Библии, перелистав её от корки до корки. Тут всему обозначено истинное место. И вот чванный вам металл — золото. А на сколько раз чаще упоминается в Библии застенчивое серебро? Не поверите: НА СЕМЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ РАЗА чаще. Безжизненный, как хотите, напыщенный и угрюмый металл — золото. Но вовсе не то — серебро. Вот заболей ты, и сам ещё толком не знаешь, что заболел. А на шее у тебя золотая цепь. Так подаст ли она хозяину знак: остерегись, хозяин, наведайся в диспансеризацию! Нет, никакого знака не подаст золотая цепь, высокомерно будет гонять солнечные блики по сочленениям. А цепь серебряная? О, сразу по ней заметит хозяин, что дело неладно. Вот сияла только что цепка — и вдруг стала темнеть, подернулась тусклой патиной: востри-ка, хозяин, лыжи к врачам. Ну, и сходит человек в поликлиническое учреждение, медикаментозно подправит здоровье и подумает с благодарностью: дай-кось я полирну, почищу цепку. Хвать — а чистить-то и не надо, на здоровом теле сама собой осветлилась цепка.

Да, с большим понятием многожды чаще в Библии упоминается серебро, нежели золото. И та же святая вода во храмах, что придало ей святости? А опять же оно, серебро. Вот ввалите вы в бадью с водой хоть куль золотых червонцев — ничего они той воде не прибавят. Через малый срок будет застаиваться эта вода, обнаружит затхлость, а то и протухнет. А всего-то серебряную пластинку бросить в бадью? Про ионы, про какие-то там катионы серебра нажужжит вам про это учёный человек, но это всё нам без надобности. А налицо такой факт: с серебром пососедствовав — святой становится вода, сколь угодно стоит и затхлости в неё не внедряется.

И вот эти стати серебра бессчётных приверженцев дали ему. Оно, ясно, куда прибыльней рукодельничать с золотом, с платиной, да пренебрегали этим на Руси многие и многие мастера. Тут за примерами далеко и ходить не надо, а помянуть только Сазиковых да Хлебниковых, всемирно известных серебряников. Понуди их хоть император волшебствовать с платиной либо золотом — ослушаются, в руки не возьмут.

Таков и Тарас Изотович Цаплин: серебряник до мозга костей. И сейчас транспортирует он к себе в гараж восьмой уже серебряно-цинковый новенький аккумулятор, какие ставят на несравненные наши перехватчики и бомбовозы. Невеликий вроде бы ящичек, а весу в нём за десять кило. И расковыряет верхнюю запечатку Тарас Изотович, а там рядами — сотни матовых аккуратных пластиночек. Размером они точно с игральную карту, даже краешки скруглены, а тускло-серый цвет — потому что спрессованы из порошкового серебра, и по этой тусклости сияющим муарчиком — паутинная сетка сияющих серебряных проволочек. Тут возьмёт Тарас Изотович двадцать пластинок — да в графитовый тигелёк, а тигелёк — в муфелёк. Не успеешь оглянуться, а уже 960 градусов в муфельке набежало, слиток готов. А почему же ослепительно так сияет? А потому, что пластинки в аккумуляторе — чистейшее серебро. Вы сазиковской фирмы суповую ложку расплавьте (ну, не найдется, конечно, такого варвара!) — так что получится? Изначально весила ложка семьдесят девять граммов, а после плавки получается грязного цвета слиточек в шестьдесят один грамм. А куда же восемнадцать граммов поделись? А в вонь они ушли, в угар, в головную боль. Да и у слиточка, проверь ты его в Пробирной палате — окажется проба такая дрянная, что дальще некуда. Совсем не годится столовое серебро для высокого ювелирного дела. А пластиночки из аккумулятора боевой воздушной машины? Нету от них угара! Сто граммов пластинок пустил в расплав — и сто граммов получишь. Чистое банковское серебро. Аргентум грандиозо! И из одного аккумулятора получается слиточков — семь кило. Семью восемь — пятьдесят шесть. И уже семь аккумуляторов переплавил Тарас Изотович, восьмой везёт.

А ума Тарасу Изотовичу не занимать стать. И пульсирует данный недюжинный ум в направлении: а где заховать драгсырьё? Да уж конечно — на даче. Но не просто тяп-ляп — на даче. Известно: ворьё шастает по всем дачам в стране, да почём зря и жгут дачи. А милиция, пожарные — у ннх песня одна, чтобы упростить себе жизнь и преступников не искать: это, граждане погорельцы, говорят они, не воры всему виной, а скачки напряжения в электросети. Тут прокатывается по стране вола ропотов погорельцев: что же это за подозрительные скачки советского электронапряжения в сети? Отчего же это электричество нигде по стране не скачет в дневное время, а скачет исключительно с полуночи до рассвета?