Страница 21 из 31
По вечерам, когда мы собирались за одним столом и вкушали блюда, приготовленные искусной матушкой Чанни, его отец начинал нас расспрашивать об учёбе и планах на будущее. При том делал это так тактично и заинтересованно, что я выкладывал всё как на духу, невольно подмечая, что со своими родителями никогда так не откровенничал.
Но было всё же кое-что, что упрямо отравляло мне жизнь. И имя этому — Да Хи. Я думал о ней круглыми сутками, заново прокручивал в мыслях недавнюю ночь — тёплое ласковое тело в моих объятиях; жар её рта; прохладные пальцы, сомкнувшиеся на члене. Вспоминал и шёл дрочить, потому что стояк был словно каменный. И не было желания ходить по вечеринкам, снимать девочек и трахать их в кабинке туалета или на жёсткой койке дешёвого мотеля. Не хотелось ничего, кроме как вернуться в то утро и как следует съездить по роже злостного ублюдка, считавшего себя правым вершить судьбу моей подруги.
Я не мог дать определения своим чувствам. Упорно не желал понимать, почему на душе неспокойно, ничего не радует, а сердце болит так, что его хочется вырвать с корнями и спустить в ближайший унитаз. Я миллион раз набирал номер Да Хи и миллион раз сбрасывал, не дожидаясь, когда в трубке раздадутся гудки. Я трус. Я слабак. Я ничего не смогу ей дать. Я ей не нужен.
В один из дней отец Чанёля объявил, что хочет с нами серьёзно поговорить. По такому случаю, все женщины из гостиной были выдворены, а мы с другом уселись рядышком на диван, аккурат напротив занявшего кресло мужчины.
— Вы геи? — в лоб спросил он.
Я покосился на Ёля, выпученные глаза которого были готовы лопнуть от напряжения, и нервно кашлянул, так как мерзкий комок в горле мешал дышать.
— Просто передачу вчера показывали. Их много, — отец нахмурился и настороженно покосился в нашу сторону. — Не подумайте, я не педофоб…
— Гомофоб, — сдавленно поправил отца Чанёль.
— Не суть! — строго отрезал он и расправил плечи. — Так вот. У меня возникли некие сомнения. Вы живёте в одной комнате, постоянно торчите рядом друг с другом и даже в ванную ходите вместе! А уж Бэкхён настолько хрупкий, что со спины вполне может сойти за девчонку, и я подумал…
Теперь уже пришла моя очередь краснеть, бледнеть и задыхаться от возмущения.
— Пап, ну что ты такое говоришь?! — искренне возмутился Ёль, одной рукой обнимая меня и хлопая по плечу. — Мы живём в одной комнате, потому что у Бэка проблемы с жильём! Постоянно вместе — потому что нам хорошо и весело. А в ванную мы ходим на пару, потому что Бекон рассказал мне про гигантского слизняка, выползающего из канализации, который может… Хотя тебе лучше не знать, что он может, а то тоже будешь ходить в душ на пару с молотком и заговорёнными свечками. Или с Бэком, который способен отгонять слизня силой мысли!
У седовласого мужчины дёрнулся глаз, но он стоически выслушивал откровения сына.
— И ничего Бэк не девчонка! Он классный! И я его люблю! Как друга, — тут же добавил Чанёль, и прижал к себе ещё крепче.
— Ну, раз так, — закашлялся отец. — Я хочу предложить вам работу в своём ресторане. У меня как раз освободились должности официантов. Вы могли бы работать после университета, при условии, что это не будет мешать учёбе, а на полученные деньги…
— Снять квартиру! — выпалил я.
— Тебе не нравится у нас? — хором спросили оба Пака.
— Нет, очень нравится! — тут же замахал я рукой. — Просто хочется самостоятельности. Я не привык висеть на шее других людей.
— Нам не в тягость жить с тобой. Кроме того, все недомолвки мы только что прояснили, — улыбнулся мужчина.
— А мы будем снимать квартиру вместе? — вцепился в меня друг.
— Ну…
— А как же слизняк? У меня нет свечек, — жалобно скривился Ёль.
— Хорошо, будем вместе, — я похлопал парня по спине, и он тут же с радостными воплями побежал докладывать сестре и матери о скором переезде.
— Спасибо тебе, — неожиданно поблагодарил меня Пак-старший. — Я и раньше уговаривал Чанёля работать в ресторане, а он отказывался. Ты определённо хорошо влияешь на моего сына!
***
Сегодня была моя очередь спать на полу, поэтому я только и делал, что ворочался на жёстком матрасе и разглядывал пыльные завалы под кроватью Ёля.
— Может, ко мне? — неожиданно предложил он, откинув в сторону край одеяла.
— Охренел? — нахмурился я.
— Да я не в том смысле! — обиженно фыркнул парень. — Просто под кроватью бабайка прячется. Однажды ей надоест, что ты с её домика глаз не сводишь, и откусит тебе нос! Или глаза выковыряет!
— Скорее, я умру от запаха твоих старых вонючих кроссовок, которые непонятно что здесь забыли, — пробурчал я, переворачиваясь на другой бок.
Прошло ещё несколько минут. Сон всё не шёл, а Чанни продолжал обиженно сопеть и со скрипом ворочаться.
— Я мудак, да? — неожиданно спросил я, нарушая тишину.
— В плане?
— Оставил Да Хи одну с этим зверем. Он… быть может… обижает её.
— Ты мудак, — безжалостно подтвердил Чан.
— И слабак.
— И слабак.
Я резко сел и вперил в друга покрасневшие от недосыпа глаза.
— Ты понимаешь, что Тао физически сильнее? Любой мой удар для него как укус комара! Он меня избил на глазах у Да Хи! Она теперь считает меня полным ничтожеством. Даже видеть не захотела и выгнала, на улицу как собаку! Она даже не позвонила мне до сих пор!
— Не истери, как баба, а позвони ей сам, — серьёзно заявил Ёль, а я в очередной раз поразился тому, как он с одинаковой лёгкостью мог быть непосредственным ребёнком и мудрым взрослым.
— Не буду я ей звонить! — прошипел я, вновь падая на подушку.
— Представляю, что она думает по этому поводу — воспользовался женской слабостью и пропал! — добил друг.
— Ничем я не пользовался! Закрыли тему! — пробурчал я уже из-под одеяла.
— Придурок, — со вздохом констатировал Чанёль и затих.
Не знаю, сколько времени прошло, но когда я нащупал под матрасом мобильник и поднёс его к глазам, циферблат показывал три часа ночи. Понимая, что звонить в это время абсурдно, но иначе я просто не наберусь смелости, я, осторожно ступая по полу, вышел на балкон и присел на прохладную плитку. Набрал номер Да Хи в миллион первый раз и прижал трубку к уху, уговаривая себя не нажимать на отбой.
— Бэкки? — неожиданно быстро ответила она.
— Да Хи? — я сжал в пальцах телефон и рвано вдохнул воздух. — Привет.
— Привет.
Несколько мгновений я молчал, вслушиваясь в её дыхание, после чего вновь заговорил.
— Ты в порядке? Можешь говорить?
— Да, я одна.
Странно, но от этой фразы я испытал облегчение.
— Где ты сейчас? У Чанёля?
— Откуда ты знаешь? — удивился я.
— Мы с ним созванивались на следующий день после твоего ухода.
— Почему ты не позвонила мне?
— А ты мне почему не позвонил?
И вновь неловкое молчание.
— Прости… за ту ночь. Клянусь, что ничего не расскажу Чанни. Будьте счастливы, — голос Да Хи был полон фальши.
— Ты тоже будь счастлива. С Тао, — обиженно фыркнул я.
Судя по всхлипу на том конце провода, колкие слова попали в цель, а в следующую секунду мобильник пиликнул, объявив о разрыве соединения.
— Кретин!
Сильный подзатыльник мгновенно прочистил туман в голове, и я завалился на бок, мрачно уставившись на Чанёля, вышедшего на балкон в одних трусах.
— Вот ты мудак, — констатировал он, присаживаясь рядом.
— Нечего подслушивать.
— Нечего обижать девушку, к которой неравнодушен!
— Почему ты не сказал, что вы с ней общались? И… погоди! Ты чего сказал?!
— Нравится тебе она, нра-ви-тся.
— Ничего она мне и не нравится!
— Отвечая на твой предыдущий вопрос — Да Хи сама попросила ничего не говорить, но так и быть, скажу чисто по дружбе, она звонит мне почти каждый день и интересуется твоими делами!
— Как мило! — оскалился я. — Вот только она считает, что я гей!
— Тебя это напрягает?
— Да!
— Ну так скажи, что ты не гей.
— Зачем мне это надо? Она решит, что между нами что-то может быть.