Немые колокольчики

Даже несмотря на порцию нежных поцелуев ранним утром, ещё незнакомую лёгкость в теле и тёплую улыбку Бэкхёна, по привычке проводившего её до ворот фермы, в этот дождливый апрельский день настроение Джиын испортилось очень быстро.

Сегодня самых молоденьких девочек отправили на разбор прошлогодней картошки, вываленной прямо посреди двора. Надевшие ярко-жёлтые дождевики и тяжёлые резиновые сапоги, они сидели на корточках под проливным дождём и закоченевшими от холода пальцами перебирали подгнившие плоды. Беседу поддерживать не хотелось — поскорее бы закончить с картофелем и, хоть на пару минут, попасть в приятное тепло здания.

Джиын искренне завидовала старшим женщинам, у которых была возможность не горбатиться на грядках, а ухаживать за коровами и поросятами, оглашающими мычаньем и хрюканьем грязный двор. Девушка любила животных — они ей казались куда прекраснее множества людей. Такие не предадут и не всадят в спину нож; не заставят ползать в грязи под ливнем, грозившим обернуться затяжной простудой и ломотой в костях.

Потянувшись за очередной картофелиной, Джиын поняла, что что-то не так, и недоумённо задрала голову, увидев над собой большой чёрный зонт. Нервно сглотнув, обернулась и увидела Сехуна, в строгом костюме и начищенных до блеска ботинках, выглядевшего дорогим бриллиантом на свалке мусора.

Остальные девушки тоже заметили хозяина и осторожно переглянулись, понимая, что его появление ничем хорошим грозить не может. Джиын искренне не понимала, почему О держит свой зонт над ней, в то время как его волосы и плечи стремительно намокают от холодных капель.

— Я пришёл с новостью, — хорошо поставленным голосом, невозмутимо поведал Сехун. — Сегодня одна из вас, из работницы фермы переквалифицируется в гувернантку одного приличного человека из ядра.

Джиын видела, как побледнели девичьи лица, и до хруста сжала собственные пальцы в кулаки. Сердце замедлило свой ход в ожидании приговора. Взгляд Сехуна медленно переходил от одной девушки к другой — то ли он умело играл на нервах, то ли сам не решил, кого забрать.

И именно в эти чертовски длинные секунды, каждая понимала, насколько пустыми были слова о том, что неплохо бы работать в ядре — ведь это не скотская работа с утра до ночи, не мизерная зарплата и не вечная нищета. Сейчас все понимали, что никто не знал, какова работа в ядре. Всех, кого забирали туда, уже не возвращались обратно. Семьи, друзья и любимые уже никогда их больше не видели. В ядро забирали редко, ничего не обещая, но люди, утешая себя, решили, что там гораздо лучше, чем здесь. Прощались навсегда с родными и уезжали на неизменном чёрном автомобиле без номера, с вечно заедавшей задней дверцей.

И сейчас страх перед неизвестностью и потерей близких, охватил девушек, заставив превратиться их тела в комки нервов. Джиын тоже не хотела в ядро — она считала, что потеряет с новой работой гораздо больше, чем все её подруги, вместе взятые.

— Ёнджи, — взгляд цепких карих глаз остановился на вздрогнувшей брюнетке, — машина приедет за тобой в шесть вечера. Иди домой и попрощайся с семьёй.

Торопливо выдохнув в унисон с остальными, Джиын постаралась не смотреть в полные слёз глаза Ёнджи. Не сказав ни слова, девушка вскочила и побежала к воротам, поскальзываясь в грязи и сотрясаясь от рыданий.

«В ядре классно!.. Я бы хотела там работать!.. Как же я устала от этой фермерской грязи. Вот бы в ядро попасть и влюбить в себя какого-нибудь богатого господина…» — сейчас все эти слова Ёнджи не имели силы. Люди часто стремятся к тому, что им совсем не нужно, но понимают это слишком поздно.

Равнодушный Сехун бросил на девушек строгий взгляд и те тут же вернулись к работе, стараясь скрыть за суетой внутреннюю тревогу. Вытащив из нагрудного кармана белоснежный платок, О нагнулся и провёл тканью по носку ботинка, собирая пару грязных капель с начищенной кожи.

— Ты следующая, — едва коснувшись губами уха Джиын, прошептал он.

Девушка вздрогнула, а Сехун невозмутимо разогнулся и швырнул скомканный платок на грязную землю. И лишь вновь упавшие на лицо капли вернули Джиын к жизни — статная фигура О, скрытая зонтом, плавно пропала из виду, даруя ещё несколько спокойных дней перед её личным Апокалипсисом.

***

— Он меня заберёт! И мы с тобой уже никогда не увидимся! — отчаянно рыдала Джиын, уткнувшись в грудь брата.

Бэкхён гладил её по волосам, шептал что-то успокаивающее, но тревога крепко вцепилась в его глотку и не желала отпускать. Он своими глазами видел зарёванную Ёнджи, живущую в соседнем доме, за которой в указанное время подъехал автомобиль. Бэк следил за тем, как она отчаянно дёргала заднюю дверцу, а затем, сев сзади водителя, долго неотрывно смотрела на парня, что-то беззвучно шепча и продолжая плакать. Бэкхён даже не сразу заметил, что автомобиль уехал — он продолжал видеть перед собой скрытое бликами лицо подруги и её смертельно испуганные глаза.

А что, если на её месте однажды будет Джиын? Что тогда ему делать? Убить Сехуна, как одну из тварей? Но тогда придёт другой. Да нет, армия других, чтобы уже точно отобрать сестрёнку и убить его самого.

— Давай уедем, пожалуйста, — комкая в маленьких кулачках рубашку брата, рыдала девушка.

— Ложись спать, уже поздно! — поцеловав её во влажную щёку, шепнул Бэкхён. — А я схожу поговорю с Чанёлем. Мы что-нибудь придумаем!

— Ты не отдашь меня Сехуну?

— Я никому тебя не отдам! — едва ли не силком заставив Джиын лечь и накрыв её одеялом, клятвенно пообещал парень.

Он несколько минут просидел рядом с сестрой, терпеливо дожидаясь, когда та успокоится и перестанет ежесекундно всхлипывать и дрожать. Когда дыхание девушки выровнялось, Бэк в последний раз коснулся её лба губами, проверяя температуру, и неслышно вышел из комнатки.

Чанёль, как и ожидалось, был у себя. Тепло улыбнувшись младшему, пропустил его в квартиру и вернулся на кухню, где в печке уютно трещали дрова и приятно пахло похлёбкой.

— Будешь ужинать? — скорее для приличия спросил Пак, уже наливая вторую тарелку супа.

Бэкхён всегда поражался, как тот, будучи инвалидом, может так ловко со всем управляться. Окружающим казалось, что сам Чанёль ничуть не страдал из-за утерянной кисти, но Бэк знал, как сильно мужчина переживал из-за того, что больше не может ходить на охоту.

— Сказали, что водокачку починят завтра, — словно между делом, начал брюнет.

— У меня ещё есть ведро воды. Вам с Джиын не нужно? — ловко орудуя ложкой, спросил Чанёль.

— Нет, спасибо.

Бэк ел, не чувствуя вкуса, и не знал, как подступиться к острой теме, с чего начать. Не хотелось показаться перед учителем влюблённым инфантильным идиотом, да и вообще не было желания афишировать свою связь с Джиын — Бэкхёна не покидало ощущение, что их вчерашняя близость нечто неправильное и аморальное.

— Ёнджи сегодня в ядро забрали.

— Я видел.

И вновь необычайно тягостная тишина, которую, кажется, даже Чанёль начал ощущать.

— Что тебя беспокоит? — нахмурился мужчина.

— Хозяин фермы, где работает Джиын, сказал ей, что она следующая…

— Плохо дело, — поднявшись из-за стола, припечатал Пак.

Бэкхён терпеливо дожидался, пока Чанёль добавит дров в печку и, отряхнув ладонь о штанину, вернётся на прежнее место. Вытащив из кармана пару самокруток, Бён протянул одну учителю и чиркнул спичкой. Из-за табачного дыма, наполнившего лёгкие, стало проще — он успокаивал и приводил мысли в порядок лучше любого лекарства.

— Семья О одна из самых влиятельных в ядре. Странно, что их сосунок вообще появляется на ферме. Раньше всем заведовали их помощники, — заметил Чанёль, выпуская струю дыма в потолок.

— Ты был когда-нибудь в ядре? — подавшись вперёд, шёпотом спросил парень.

Пак внимательно посмотрел на ученика и молча затянулся, долго смакуя дым, пропуская его через себя, и лишь затем выдыхая.

— Я считался лучшим охотником города! Сам Чонин, перед тем, как его выгнали, пожимал мне руку. Но нет, я не был в ядре. Мы встречались на нейтральной, окружающей его территории, где живут солдаты.