Страница 12 из 35
— Йа, ты на свидание собралась? — поинтересовалась мама, заметив крутящуюся перед зеркалом дочь.
— Что ты такое говоришь! Всего лишь иду с Сехуном в кафе, — отмахнулась Чон, напряжённо размышляя как замаскировать прыщик над губой.
— М-м, — женщина хитро прищурилась и сложила руки на груди. — Наконец-то прислушалась к моим словам и поняла, какого парня упускаешь?
Отчаянно взвыв, Ча Ён торопливо натянула куртку и, схватив сумочку, выбежала из квартиры.
— Долго не гуляйте! — крикнула вслед мама, но дочь её уже не слышала.
Сехун в это время терпеливо ждал подругу во дворе, зажёвывая мятной жвачкой табачный привкус во рту. Услышав хлопок подъездной двери, лениво обернулся, окинул Ча Ён равнодушным взглядом и выразительно постучал пальцем по циферблату часов.
— Я не опоздала! — возмутилась девушка и тут же пискнула, когда Сехун натянул ей на голову капюшон.
— Где шапка, дурында?
— Потепление обещают!
— В конце следующей недели, — закатил глаза О.
На все расспросы подруги о том, куда они едут, парень отвечал выразительным молчанием. Поймав такси, он назвал шофёру незнакомый адрес и любезно уселся на переднее сидение, не позаботившись о том, чтобы помочь сесть Ча Ён.
А Чон бесилась — не раз прекрасно видела, как Сехун ухаживает за своими барышнями, прямо джентльмен во всеоружии. Зато лучшая подруга в жизни руки помощи не дождётся!
— Куда ты меня привёз? — мрачно полюбопытствовала Ча Ён, когда такси остановилось рядом с неприметным баром, мигающим в темноте покосившейся вывеской.
— Пошли! Тебе понравится! — едва ли не хлопая в ладоши от радости, пообещал Сехун.
И Ча Ён пошла, готовая к чему угодно. Впрочем, уже в фойе в её невинную душу закрались определённые сомнения, а всему виной яркий плакат, висевший над гардеробом. Полуобнажённая европейка в леопардовом бикини призывно расставила ноги и манила пальцем всех мимо проходящих мужчин, вот и О не устоял — замер, тяжело сглотнул и судорожно облизал пересохшие губы.
— Что это за гнездо разврата? — прошипела Ча Ён, врезав сумочкой по спине друга.
— Тихо, дорогуша. Мальчики здесь тоже выступают, — хохотнул Сехун, стягивая с девчонки пуховик. — Должен же я доказать себе, что я не тёлка какая-то, а мужик!
Чон лишь покачала головой, но спорить не стала — себе дороже.
Оказалось, что предприимчивый О накануне забронировал столик, куда их и сопроводил приветливый официант. Вручив меню, он удалился, а Ча Ён с любопытством осмотрелась, неосознанно жмурясь от сладкого дыма кальянов.
Несмотря на то, что снаружи время едва перевалило за семь вечера, здесь уже вовсю царила ночь. Столики с разомлевшими посетителями были закрыты друг от друга полупрозрачными ширмами, вышитыми бисером и яркими камушками. Официанты двигались бесшумно и не мешали расслабляться публике. В центре зала стояла круглая сцена с установленными на ней блестящими пилонами. Сейчас она была пуста, но судя по горящим мужским и томным женским взглядам, до основного веселья оставались считанные часы.
— Гнездо разврата, — возмущалась Ча Ён, исподлобья глядя на Сехуна, казавшегося особо привлекательным в чёрной рубашке и со слегка растрёпанными тёмными волосами. Прямо хоть сейчас на обложку журнала снимай.
— Не бурчи, найдём тебе сейчас мачо-стриптизёра! — фыркнул О. — Бабёнки ему в труселя денег насуют, будет на что тебя по кафешкам водить!
Чон едва сдержалась, чтобы не выплеснуть в наглую рожу остатки воды в стакане. То ли раньше его шутки были веселее, то ли он сейчас не стесняется в выражениях.
— Ладно, не дуйся! — заметив перемену в настроении девушки, добродушно усмехнулся друг. — Что ты, кстати, за тряпицу на себя нацепила? Цвет жуткий, и ты в нём похожа на беременную аджумму.
— Вот сейчас выпью пару стопочек и станцую у шеста, чтобы ты убедился, что я не беременная!
— Пощади! Я же ослепну! — ухахатывался Сехун, едва не выбив поднос из рук подошедшего к ним официанта.
Чтобы не разругаться вдрызг, Ча Ён сосредоточила всё внимание на поданной сёмге. Неизвестно, была ли качественной местная развлекательная программа, но готовили тут сносно — рыба таяла во рту, а алкоголь, попавший в кровь, раскрашивал окружающее пространство яркими красками. Когда у Сехуна появилась вторая голова, Чон отставила рюмку в сторону и решила, что пока хватит — ей и одного О было достаточно.
— Наклюкалась уже? Вот позорище! Совсем пить не умеешь! Учти, если пойдёшь народ развлекать, я останавливать не стану, — бурчал парень, щедро поливая соусом свою отбивную.
— Бе-бе-бе! — передразнила его подруга. — Где там твои мужики хвалёные? Буду личную жизнь устраивать!
Сехун на это лишь закатил глаза и продолжил мирно жевать. Ча Ён же, напротив, на месте не сиделось. Приподняв задницу от стула, она со скрежетом протащила его по полу и села рядом с другом. Подперла голову рукой и пристально уставилась на него, от чего брюнет едва не подавился.
— Дурак ты тупой, — вздохнув, припечатала Чон, отвернувшись и потеряв к парню всякий интерес.
— Ну спасибо! И с чего же такие выводы? — возмутился О.
— Сехунни, где мой библиотечный парень? Я задолбалась жить в одиночестве, — положа руку на сердце, призналась Ча Ён.
Брюнет застыл с вилкой у рта и недоумённо хлопнул ресницами. После чего отодвинул от себя тарелку и, приобняв подругу за плечи, притянул к себе.
— Что ещё за библиотечный парень?
Будучи трезвой, Чон бы даже не заикнулась о своей дурацкой фантазии, но пьяное безумие бурлило в крови, просилось наружу, спеша раскрыть все карты, открыть тайны, распахнуть душу — смотри, бери что хочешь, трогай за живое.
— Да вот, — хихикнула она, жмурясь от исходившего от друга тепла, — я когда маме помогаю в библиотеке, всё время жду, что сейчас откроется дверь и зайдёт парень моей мечты. Улыбнётся мне, вернёт книгу, а среди страниц будет лежать листок с его номером телефона.
Сехун не выдержал и рассмеялся, прижимая к себе Ча Ён и зарываясь носом в её волосы. Порой от наивности подруги ему хотелось удавиться, а сейчас это казалось невероятно милым и отдающим такой нелюбимой им нежностью.
— Знаешь, дорогуша, любой твой парень пройдёт фейс-контроль у меня. И если я не одобрю его кандидатуру, то будешь сидеть дальше и ждать нового принца!
Чон уже открыла рот, чтобы от души возмутиться подобному самоуправству, вот только свет в зале неожиданно погас, а сцену озарили яркие лучи софитов.
Мгновенно напрягшись, Сехун выпустил подругу из объятий и мастерским жестом поправил волосы. Ча Ён лишь хлопнула ладошкой по лбу, не желая созерцать подобное позерство, и уже хотела мирно подремать, пока дамы будут трясти своими прелестями, вот только зал наполнился довольными женскими воплями и ворчанием мужчин. А это значит…
— Ну нихуя себе! — в сердцах чертыхнулся О, когда на сцену вышли двое накачанных парней в блестящих стрингах. — Сиди, я пойду покурю пока!
Ча Ён проигнорировала слова друга — в буквальном смысле зависла на обмазанных маслом телах, неотрывно следила за тем, как под смуглой кожей перекатываются мышцы, как топорщатся трусы, с трудом скрывая половые органы стриптизёров.
Схватив со стола салфетку, девушка промокнула вспотевшие виски и принялась ожесточённо ей обмахиваться. Нет, подобное зрелище ей не особо понравилось, и она отчаянно не понимала дамочек, довольно визжавших и поднимающих в воздух руки с зажатыми в пальчиках купюрами. Во всём этом, однозначно, было что-то смущающее.
Пока парни крутились вокруг пилонов, демонстрируя мощные ягодицы, которыми они мастерски поигрывали, в голове всплывали диалоги однокурсниц, которые без стеснения обсуждали своих парней и секс с ними. Сама Ча Ён до сих пор была девственницей. Не то чтобы она этого стеснялась или торопилась запрыгнуть в койку к мужчине, просто не хотелось казаться отсталой на фоне ровесниц. Как-то раз она даже хотела поговорить об этом с Сехуном, чтобы парень развеял её беспокойство, но Чон вовремя поняла, что друг либо посмеётся над ней, либо даст очередной нелепый совет.