Страница 9 из 16

Закон бутерброда

Лекок Титью

Интересно, как обстоит дело у мужчин, задумалась Марианна. Они тоже всегда чувствуют себя не совсем Мужчиной?

Эта неполнота мешала жить и ей, и ее подругам. Дело не только в том, что они всегда были недостаточно худыми, а волосы у них недостаточно блестящими; все гораздо глубже. Речь шла об отношениях со своим телом, то есть о бытии. И потому сама их женская идентичность тяготела над ними как ежедневный, вечно повторяющийся провал. Они были несостоявшимися женщинами. “Томбои”, девушки-парни – это прежде всего женщины-неудачницы. Короче, Марианна вернулась к своей любимой теме, на которой строилась ее университетская работа: задолго до интернета индивид в нашем обществе отключился от реальности и существовал в мире лишь опосредованно, через наперед заданные образы, фантазмы, навязанные ему социальным устройством.

Она подключилась к чату и увидела, что Кристоф в сети.

*Марианна подключилась к каналу #miseaupoint

< Марианна > привет

< Кристоф > Привет, ну как с утра, получше? Поспать удалось?

Она чуть не расплакалась снова. Ей хотелось рассказать ему о своей боли, о своей слабости, но пальцы сами стали выстукивать ироничный ответ.

< Марианна > не считая того, что я промочила слезами все простыни и пришлось их сушить, все норм. А ты как?.. То есть ты и твой сын. У тебя же сын, да?

< Кристоф > Ага, Люк, полтора года, умеет говорить с десяток слов, но явно предпочитает слово “нет”.

Она не знала, что ответить. О детском племени она ничего не знала, как, впрочем, и о самом Кристофе. Она могла отключиться, но чувствовала, что ей нужна его поддержка.

< Кристоф > ладно, в общем, я связался с администраторами сайта. Угрозы их мало волнуют. Зарубежный сайт под французские законы не подпадает. К тому же их серверы в России, так что когда я завел речь о судебном преследовании, меня подняли на смех. Тем не менее они согласились сообщить мне IP человека, который выложил видео. Не знаю, насколько это нам поможет.

< Марианна > но ты теперь, по крайней мере, можешь сказать, откуда этот ролик выложили, нет?

< Кристоф > да.

< Марианна > ну так скажи уже

< Кристоф > из какой-то дыры в Лимузене, называется Бурганёф

< Марианна >…что?

< Кристоф > слушай, мы в интернете. Тут не как в нормальной жизни. Если ты не поняла, перечитай, что я написал, а не переспрашивай… Ты кого-нибудь знаешь в этом Бурганёфе?

< Марианна > Да

< Кристоф > А-а…

< Марианна > там дом родителей моего экса, он туда ездит каждое лето.

< Кристоф > ээ… экс это тот, что на видео?

< Марианна > Именно.

Марианна обхватила голову руками и невидящими глазами уставилась на клавиатуру. Какая же она дура. Вот почему ролик такой короткий. Он отрезал все фрагменты, где видно его собственное лицо. Из чего логично вытекало, что действовал он вовсе не сгоряча. Если он столько времени корячился, сооружая этот монтаж, значит, заранее обдумал атаку – честно говоря, она не знала, какое еще слово тут можно употребить.

За несколько секунд она, перескочив несколько ступеней человеческой эволюции, перешла от стадии слабой растерянной бедняжки к состоянию мстительной богини, попутно избавившись от чувства вины, давившего на нее все эти месяцы. Ок, она гадина, ок, она ему изменила, ок, это нехорошо, но он – он взял и объявил ей войну.

*Поль подключился к каналу #miseaupoint

< Поль > я что-то пропустил?

< Кристоф > на самом деле это Марианнин экс выложил ролик. Но она теперь не отвечает. По-моему, слегка нервничает.

< Поль > ЭЙ МАРИАННА АУ (забавно, пишешь капслоком, и такое впечатление, что она слышит, как я ору)

< Кристоф > (любишь ты дурью маяться) КУ-КУ, ТЫ НАС СЛЫШИШЬ?

< Поль > Я ТЕБЯ ШИКАРНО СЛЫШУ КРИСТОФ ТОЛЬКО СТУЧИ ПОТИШЕ А ТО У МЕНЯ ГОЛОВА РАСКАЛЫВАЕТСЯ

< Марианна > вы в порядке кретины?

< Поль > ты чем своему эксу на хвост наступила, что он тебя так гнобит? По-моему, трахнула его папашку, не иначе

< Марианна > нет, чувака с моей работы, он его и видел-то раз в жизни.

< Поль > пффф, чушь собачья. Экий обидчивый, скажите

< Марианна > я его уничтожу. Не знаю как, но он у меня будет дерьмо хлебать чайной ложкой.

Дверь открылась, и Поль подскочил на месте. “Блин, мама! Стучать надо!” Мать ответила умильной улыбкой. На ней была соломенная шляпка, в которой она, Поль был уверен, считала себя красоткой. По его скромному мнению, в ней она выглядела как женщина, которая вообразила, что если напялит эксцентричную шляпу старухи-крестьянки, то у нее прибавится обаяния.

– Я стучала, ты не слышал.

Она стояла, просунув голову и шляпку в приоткрытую дверь. Поль ждал, когда она уйдет, но заметил, что она пытается заглянуть на экран его компьютера.

– Чем ты занимаешься? Чатишься с виртуальными друзьями?

– Они не виртуальные. Это живые люди. И к тому же не друзья. Ты чего хотела?

– Мы с папой идем на рынок. Не хочешь сходить с нами? Тебе не мешает подышать воздухом…

– Нет, спасибо. Мне и в комнате хватит кислорода, до конца каникул продержусь.

Она состроила огорченное лицо, потом пожала плечами и закрыла дверь. Он не выносил, когда она так делает. Когда строит из себя симпатяшку. А он, по закону маятника, оказывается мелким негодяем и чудовищем. Он чуть не почувствовал себя виноватым, но вовремя вспомнил, что именно она затеяла гнусный шантаж, угрожая заставить его платить за квартиру в Париже. Конечно, теперь-то ей ничего не стоит разыгрывать из себя многострадальную мамашу, обиженную неблагодарным сыном. У нее до сих пор получается им манипулировать, его это просто бесит. Вот потому-то и надо сваливать; и вообще жить с ними невыносимо, ему до смерти хочется найти себе тихий мирный дом, где его не будут шантажировать виной перед родителями.