Гремящий порог

Вадим продвигался к выходу, нахмурясь и сосредоточенно глядя прямо перед собой.

Наташа окликнула его негромко, но внятно:

— Вадим!

Он вздрогнул, сделал еще шаг и резко обернулся.

— Здравствуй, Вадим!

— Здравствуй…

В ее голосе было больше тепла.

— Ты не очень торопишься? — спросила Наташа.

— Не очень.

— Тогда проедем до гаража. Я сдам деньги, и ты меня проводишь.— Она еще позволила себе пошутить:— До гаража довезу без билета.

Вадим не отозвался на шутку. Он сидел теперь, привалившись к стенке автобуса, и, встречая ее взгляд, отводил глаза в сторону. Впрочем, Наташе некогда было разглядывать его. Она подсчитывала выручку, укладывала деньги в пачки, чтобы быстрее сдать кассиру.

Вадим не стал заходить в контору гаража. — Подожду здесь,—сказал он и присел на ступеньку крыльца.

Наташа пробыла в конторе всего несколько минут.

— Быстро я управилась, верно?

— В общем да,— небрежно бросил Вадим. Наташа остановилась возле него, но он не взял ее

под руку, как раньше. Она спросила прямо:

— Почему ты не пришел ко мне?

— Я… недавно приехал.

Он уклонился от прямого ответа. И она спросила уже с горечью и обидой:

— Почему ты не пришел ко мне сразу? Он усмехнулся.

— Ужи неторопливы.

Да, он не торопился делать первый шаг. Но и это она простила ему. Простила, но все же упрекнула:

— Это все, что ты можешь вспомнить?

— Я просто последователен. Именно на этом оборвался наш последний разговор.

— Вадим! Разве тебе нечего больше сказать мне? На какой-то миг ему стало мучительно стыдно

своей ненужной бравады, захотелось притянуть ее к себе, сказать прямо и честно: «Наташка! Я осел! Ты же видишь, какой я осел!..»

Но тут же он с каким-то злорадным ожесточением вспомнил, как она с горечью и гневом — нет, не с гневом, а презрительно — сказала тогда: «Вадим, мне жаль тебя!»

Сейчас в глазах у нее дрожали слезы, а тогда взгляд был осуждающий, чужой. И он ответил на тот взгляд:

— К сожалению, сказать мне больше нечего.

— Но ведь ты же приехал! — воскликнула она, пытаясь защитить его от самого себя.

— Знаешь что? — сказал он с откровенной злостью.— Мне надоели все эти романтические выкрутасы.

Обязательные громкие слова. Молодежь, твое место на стройке! Страна зовет!.. Парни едут, чтобы получить специальность и надежный кусок хлеба, девчонки — чтобы найти женихов и завести семью. А сколько громких слов! Вот и ты ждешь от меня признаний: что я понял, что я осознал… А я схватил по физике тройку и не попал в институт. Вот и все!

— Это же неправда! Ты клевещешь на себя. Ты гордишься, что приехал. Так же, как горжусь я.

— А ты-то чем гордишься? Билетики отрывать можно было и дома.

Она отшатнулась, словно ее ударили.

— Прощай, Вадим. Я правильно наказана за то, что окликнула тебя.

Он пошел было за ней.

— Куда же ты? Я провожу тебя до общежития.

— Спасибо, не трудись. Я не избалована провожатыми.

Не избалована! Ну, и отлично. В другой раз будет умнее. Не станет навязываться со своими назиданиями. Пусть ищет другого для душеспасительных разговоров. А он себе цену знает! Сама подошла, первая. И еще подойдет. Только не очень ему это нужно.

Но сколько Вадим ни хорохорился, на душе у. него было нехорошо.

Наташа не хотела его обидеть… Да и не обидела ничем. Она обрадовалась встрече. А он?.. Как он отнесся к ней?..

Но самого себя обмануть всего легче, и Вадим довольно быстро доказал себе, что отношение Наташи к нему было все-таки обидным. Если не сейчас, то раньше. И если он не пошел ей навстречу, когда она сделала; шаг к примирению, что ж тут такого? Сделала один шаг, сделает и другой. Мужчина должен быть мужчиной.

И все-таки, идти в общежитие, чтобы остаться там наедине со своими мыслями (оба его соседа по комнате работали эту неделю в ночную смену), Вадим не мог. Но! куда пойти? Кроме Ляпина, знакомых у него

на стройке еще не было. Вадим вспомнил, как приветливо поглядывала на него Неля, и решил навестить своего бригадира.

«Вид только для гостей неподходящий,— подумал Вадим, оглядывая грязную спецовку, но тут же убедил себя:

— Неважно, свои люди. Понятно, что зашел с работы. И причина есть: проведать бригадира. На работе его сегодня не было».

Дверь открыла Неля и сказала, что Ляпина нет дома. Гость растерялся и не знал, как быть. Неля рассмеялась (она любила смеяться: у нее были красивые зубки) и пригласила Вадима войти.

Гость переступил порог не то чтобы неохотно, но как-то нерешительно. Он никак не предполагал, что не застанет Ляпина дома.

Вадим шел к Ляпину только затем, чтобы увидеть Нелю, но, оказавшись с нею наедине, он почувствовал себя скованно.

— Вас с участка послали за Васей? — озабоченно спросила Неля.

— Нет, я просто узнать. На работе его не было. Я подумал, может быть, болен.

Неля успокоилась.

— Уехал он в Подорвиху. К брату моему. Послезавтра обещался обратно. Значит, вас не с участка послали? — переспросила она.— Я и то подумала, чего бы это… Вася сказал, дали ему отгульных три дня в счет заработанных.

— Нет, я просто так.

— Вот и хорошо, что не забываете.— Неля снова заулыбалась.— Пришли — гостем будете. Вино поставите— хозяином будете! — И засмеялась мелким, рассыпчатым смешком.

Вадим принял шутку за намек и потянулся к вешалке за кепкой.

Неля засмеялась еще веселее.

— Проходите, проходите! — Она раскрыла дверь в комнату Ляпина.— В своем доме я сама хозяйка.

Вадим остановился на пороге.

— Ой, простите,— спохватилась Неля.— Вам с работы помыться надо. Я сейчас.—Она проворно подлила воды в рукомойник, сходила в свою комнату и принесла чистое полотенце.

Дальнейший ход событий подтвердил, что Неля действительно хозяйка в своем доме, притом радушная и гостеприимная.

Пока Вадим умывался, Неля накрыла на стол. Вадим пытался отказаться, но от стоявшей на столе жаровни шел такой аппетитный запах, а хозяйка была так приветлива, что долго сопротивляться было невозможно. Вадим опасливо покосился на графинчик с водкой, но и тут ему пришлось уступить: Неля налила две стопки и пожелала с ним чокнуться.

Отставать было неудобно, да и водка сегодня не была такой горькой и противной. Вадим не заметил, как за первой рюмкой последовали вторая и третья.

Неля угощала его и приговаривала:

— Первая колом, вторая соколом, третья пташечкой,— и снова заливалась дробным своим смешком.

Вадим смеялся вместе с ней.

— А вы гордый, с большим мнением о себе,— говорила Неля, играя глазами.

Она сбросила серый полушалок и осталась в цветастом платье с короткими рукавами.

— Почему вы так думаете?

— Конечно, гордый. Сколько уж здесь живете, только раз зашли. Да и то не ко мне.

Вадим захмелел от сытной еды, вина, близкого соседства веселой женщины с таким зазывным, дразнящим взглядом. Он попытался пересесть поближе к ней, но она остановила его:

— Сидите как сидите. Мне удобнее смотреть на вас,— и при этом так улыбнулась, что Вадим подчинился безропотно.

Они еще сидели за столом, когда пришла подруга Нели.

Она только заглянула в комнату, Вадим успел лишь рассмотреть темные кудряшки под красной шапочкой, угнездившейся на самой макушке.

— Извините меня,— церемонно сказала Неля,— я На минуточку.

Она ушла в свою комнату и там долго о чем-то шепталась с подругой. Вадим встал из-за стола. На стене веером расположились фотографии. На одной — Неля нежилась на песчаном пляже, щуря глаза от яркого солнца.

Наверно, она решила, что гость рассматривает именно эту фотографию, потому что, войдя в комнату, игриво шлепнула его, по плечу:

— Ишь, загляделся!

Но Вадим уже перестал смущаться. Неля заметила и это.

Неля казалась чем-то озабоченной.

— Вы посидите, Вадик, поскучайте один, мне надо к подруге сбегать.

— Я пойду,— заторопился Вадим.

— Уж посидите, прошу вас! У меня и ключа нет. Наверно, Вася увез. Вы закройтесь на крючок, а потом меня пустите,— и вкрадчиво спросила:—Хорошо? А чтобы не скучно, я вам книжку интересную дам.