Страница 2 из 22
– Не надо вспоминать Россию в положительном плане. Нам надо Россию загнать в угол, наказать ее, Потина убрать таким же способом, как и Януковича, – сказал президент, несколько нахмурив брови, и осветив сидящих белыми зубами. – Все вопросы по подготовке и свержению незаконной власти в Киеве, я возлагаю на Викторию Нудельман, как на человека, имеющего колоссальный опыт в этих делах. Югославия, Ирак, Ливия, Молдова, страны Варшавского блока – это ее рук дело. Не будет возражений?
Все закивали головами в знак согласия, а Джеймс Коми сделал один хлопок ладонями, а потом спохватился, вспомнив, что это не понравится главному боссу.
Едва все покинули кабинет Бардака, как вошла дама лет тридцати с шоколадным цветом кожи, высокая, худощавая, с длинными стройными ногами и постоянной американской улыбкой на лице. Как ни старался Бардак встретить ее хмурым взглядом, ничего не выходило: шоколадные губы сами раздвигались, белоснежные зубы сами обнажались и он произносил одно и то же приветствие:
– Хеллоу, мадам Дэвис, сит даун плиз.
Соблазнительная попа колыхалась, как маятник, и вся она словно танцевала, открывая перед ним две папки, в одной из которых лежали документы на подпись, а в другой – письма, просьбы, жалобы, предложения, заверения в любви и преданности.
– Что пишут из Украины? сейчас меня интересует Украина, как ни одна страна в мире. Украина у меня сидит на хоботе. Что мне делать, Дэвис?
– Ехать на Киеф и наводить там порядок, – произнесла Дэвис, извлекая из папки три челобитные от Яйценюха, Клочка и Тянивяму. – Прочтите это, босс. Там кое-что есть.
Из трех писем Дэвис извлекла первое от Яйценюха, поскольку оно было наиболее грамотно написано и поэтому казалось наиболее убедительным.
«Великий Бардак! по совету ваших сотрудников, преданных Америке и Вам лично, мы объездили практически все города Украины с флагами в руках и выкрикивали лозунги «долой» и «геть». И первый, и второй лозунг касался промосковского президента Януковича, врага неньки Украины и США. В городах собирались толпы народа, коих мы возглавляли, и все хором произносили «Геть». Были и другие лозунги, такие как – «Америка – наш друг, а Россия – наш враг», «Москали – геть». Ситуация такая, что еще немного, и массы народа во всех городах выйдут на улицу. Я, как лидер этих протестных движений, требую побольше денег. Деньги, деньги и еще раз деньги! Не пожалейте долларов, вы их и так печатаете, и мы превратим неньку в 51 штат США. Страна таким образом увеличится на 50 мульонов. У нас трудолюбивый народ. Западноевропейские народы этого не знают, поэтому стараются не брать щирых гастарбайтеров, которые способны работать 26 часов в сутки. Надо начинать с Америки, где уже существует целая диаспора украинцев – щирых, преданных, способных чистить не только сапоги, но и подметать улицы и варить кашу из овса. С революционным приветом – Бакай или Яйценюх».
Письмо Бакая-Яйценюха немного развеселило Бардака, он причмокнул и взялся читать письмо Клочка, чемпиона мира по боксу.
«Виталий Клочка или Этинзон, бьет вам поклоны. Можно лбом, а можно и кулаком. Я вызову на ринг Потина, московского президента, и ему капец. Я могу и с тобой сразиться, великий Бардак, отец всех народов, но так как Потину капец, то ты останешься жив, нельзя убивать сразу двух прозидентов. Я твоих боксеров нокаутировал 33 раза. Как видишь, великий Бурдак, звиняй, я не шибко грамотный, вся моя грамотность ушла в кулаки. Гут бай, Бардак Обмана».
Третья челобитная в письменном виде была от Фротмана, западного польского еврея, который присвоил себе украинскую фамилию Тянивбок, или Тянивяму.
«Америка – хайль! Бардак – хайль! Бандера – хайль. Фротманн или Олег Тянивяму, приветсвует тебя. Када я победю, ты мине должность какую прибереги. Хошь расскажу, шо надоть делать с Россией? Ее надо уморить газом или там африканской чумой, потому как в России проживают одни москали, а москали враги не только Америки, но и Кореи и Апонии. Я тоже не шибко свечусь грамотой, потому звиняй, дорогой Бардак. Присылай нам ракеты, самолеты и всякие тачки, яко мога быстрее, шоб на москалей напасть так сразу, неожиданно, а потомычки мы и Европу приберем к рукам, потому, как вождь наш Степка Бандера помер у Ермании, шоб ее собаки съели. Бай гут и шалом, любящий тебя Фротманн или Тянивяму».
Прочитав последнюю челобитную Фротмана, Бардак кисло улыбнулся и решил, что великая Америка ничего общего с Фротманом не имеет и иметь не будет. Фротманн нацист высшей категории и об этом узнает вся Америка и Европа. А вот о том, что на Украине, в том числе и в Симферополе создана лаборатория по разведению бацилл африканской чумы под патронажем США, вспомнил и сам себе помассировал подбородок. Почему не спросил у директора ФБР Коми, как идут дела? Надо будет, когда эта страна попадет под полное влияние США, побольше создать таких лабораторий вдоль всей границы с Украиной.
Бардак щелкнул пальцами, потом извлек жвачку, широко открыл рот и забросил подальше на самый последний коренной зуб.
– Я задавлю эту страну, я не пожалею денег для этого. Уж лучше дружить с Китаем, чем с Россией, хотя китайцы менее предсказуемы россиян, зато они немного цветные, а россияне белые, а белые…им придет конец, через каких-то пятьдесят лет. Они сами себя уничтожат.
Вошла Дэвис с подносом.
– Изволите кофе, босс. Со сливками и медом.
Едва Бардак взялся за чашку с ароматным кофе, как в его открытое окно донеслись крики восторга и требования чего-то неясного и неопределенного. Он поставил чашку на стол и подошел к окну. Вдали собралась разношерстная толпа манифестантов с украинскими флагами в руках. Они скандировали на английском и на украинском языке, размахивали плакатами и транспарантами:
– Батько Бардак, спаси нас от москалей, спаси нас от бардака и от обмана! Бардак Обмана! ты нас чуешь, чи ни? Спаси и помилуй. Ще не вмерла Украина… – раздавались слова песни, и эта картина радовала президента США, как победа на выборах.
– Дэвис, – поманил он пальцем своего секретаря. – Переводчика! срочно. Я не все понимаю. И дай команду прессе. Это сегодня же должно быть в новостях, а потом представлено во всех американских газетах и только потом в Европе.
Переводчик Обезьянко, вытирая пот со лба, с высунутым языком, прибежал в ту же минуту.
– Я у ваших ног, босс.
– Переведи мне эти надписи.
– Есть, слушаюсь, великий босс. Первый плакат звучит так: дорогой Бардак, спаси нас от русского медведя, который собирается поработить неньку. Долой Януковича и его клику! Мы вместе с народом! Бардак, ослобони нас. Бардак, сделай неньку Украину своим штатом. Мы любим трудиться…
– Довольно, – сказал Бардак и вернулся допивать кофе. В это время дверь приоткрыл Джеймс Коми.
– Это твоя работа? – спросил президент. – Молодец, хвалю. Трудись и дальше в том же духе.
– Не покладая рук, как говорят в России. Но это только начало. А сейчас я прошу принять посла в Киеве Пейетта Джефри, он вместе с нашим сотрудником Наливайразливайченко доложат обстановку.
– Кто такой этот Наливай и Разливай? Он мне не нужен. Пусть докладывает тем, кому положено, а посла в Киеве приглашай.
Длинный и худой, как жердь, посол Пейетт ввалился в кабинет в полусогнутом состоянии, трижды поклинился, согнув голову до колен, и стал на одно колено.
– Сидеть! – приказал президент, показывая на кресло.
Выслушав посла, не перебивая, Бардак кратко подвел итог.
– Пять миллиардов получает посольство на революцию в Киеве. Нудельман вместе с тобой распределит должности между ответственными людьми. Януковича поймать, судить, все имущество национализировать. Будут ли вопросы? Если нет вопросов, действуйте и периодически докладывайте мне лично, особенно как будет вести себя Россия.
2
Бардак Обмана погрузился в историю и она выдала ему приблизительную картину.
Едва гитлеровские войска были разгромлены в 45 году прошлого века, как союзники антигитлеровской коалиции стали задумываться: а кто же теперь главный, кому надлежит вершить судьбы мира? И естественно пришли к выводу: это должна быть Америка. Ни одна бомба за всю войну, не была сброшена на территорию США, страна потеряла наименьшее количество солдат в период войны с гитлеровской Германией, а Советский союз практически один разгромил не только фашистскую Германию, но и Квантунскую армию Японии. Это следует признать, хоть и не официально, не публично.