Страница 11 из 46
— Пошли, Михаил!
Кинув Сергею ключи от машины, я перешел через дорогу и держась обочины зашагал вперед. Миша, с секундной задержкой пошел по противоположной стороне. Жара не ощущалась — было зябко.
Бренчание железа сзади стихло. Из кузова коротко и резко лязгнуло. Пулемет перезаряжен.
Это успокоило и нервировало, одновременно. Метров через сорок новые впечатления начисто выбросили из головы эти мысли.
Куча железного хлама стала ближе. Хруст под ногами, шипение разбитых автомобильных потрохов.
Металлический щелчок с обочины. Мой автомат рыкнул на звук, а я — упал на колени. Ответ прошел поверху, сбив на макушку несколько листков. Отчетливая мысль — он или я. Три выстрела решили дело — он. Чужая голова ткнулась в землю.
Как деревянный, я поднялся. Глаза бегали по окрестностям не останавливаясь, ожидая вспышек выстрелов или шевелящихся кустов. Мысленным пинком мобилизовав себя, я добежал до головной машины и присел, обшаривая взглядом дорогу. Месиво — кровь, машинное масло, рваное железо, плоть…
Добитый мной араб лежал поодаль. У него была только одна рука. Точнее — одна целая кисть. Вторая походила на маленький, окровавленный веник.
Я поглядел дальше, в сторону трассы — легковушка бесследно исчезла. Ладно. Еще раз оглядев обочины и не обнаружив криминала я замахал своим.
Через три минуты, сгибаясь под тяжестью трофеев, Миша, трое мальчишек и я, рысили к пикапу. Я снова ощущал жару. Перед тем как нырнуть в кусты, оглянувшись, я увидел далеко на дороге несколько неподвижных силуэтов. Арабы смотрели молча. Стрелять никто не стал. В следующую секунду нас разделили деревья.
Глава 8
Вторник. Утро, 10.20.
Когда мы подошли к входу, опередивший нас пикап уже окружили люди. На взгляд, от четверти до трети отеля — нашумели мы изрядно. Саша с Сергеем отсиживались в кузове. Разговор поддерживали три юных оболтуса, демонстрирующих свежие трофеи.
Бух поморщился, я улыбнулся — положительный пиар не помешает. Уныние туристов наконец-то сменилось радостным возбуждением.
Молодежь, увидев нас с Мишей, примолкла. Толпа оборотилась к нам. На автомате я изобразил «чи-из» и пользуясь случаем, толкнул речь.
— Господа! Надеюсь, до конца дня нас не побеспокоят. Просьба — не выходить из отеля и не подниматься выше второго этажа — возможно повторение обстрела. Как у соседей.
Все были на позитиве — возражений не было. Пора к негативу.
— Теперь о эвакуации…
Внимание стало абсолютным — съехать досрочно хотели все.
— Мы постараемся раздобыть транспорт… и он будет стоить денег.
Я развернулся в сторону буха.
— Кассой заведует Михаил, валюту сдавать ему. Пятьсот баксов с носа. Не сдавшие до вечера — рискуют задержаться.
Миша недовольно посмотрел на меня. С похожим, но несколько более злым, выражением, на меня уставилось около сотни глаз. У остальных оно варьировалось от растерянного до недоуменного. Большинство смотрело зло — у них хотели забрать деньги. Мысль, что помощь бывает платной, в голове подавляющего большинства укладываться не желала.
— За бабло?! Защитнички гребанные!!!
— Уважаемый, подойдите, — я был подчеркнуто корректен.
Вперед протолкался взъерошенный, красный от злости мужик.
— Террористов отогнали, гостиница цела, транспорт будет ночью. Что не устраивает?
— Билет дороговат! — отзыв был произнесен с вызовом и поддержан остальными — господа раздухарились,
— Если дорого — ищи таксистов, — намекнул я.
— И найду — автомат дайте!
— Стволы с трупов сняты. Которые с утра наколбасили… Ты что успел с утра, добрый человек? Посрать и похмелиться? Ну вали в сортир и разгреби ту кучу. Может там найдешь.
Из толпы заржали. Злой, но не переубежденный диссидент играл желваками, топчась на месте.
— Ну хватит! — из рядов собравшихся вышел еще один активист, — Вот тысяча, за меня и жену. Фамилия — Понтровский Игорь. Жена — Галя.
Такая активность радовала больше.
Мужик протянул бухгалтеру серо-зеленую стопочку. Следом вышел розовощекий дядька. Его бумажки были розовыми,
— Гут. евро, Хайнц унд Хелен Шиповски. Битте.
Буха обступила толпа — дело пошло. Главное — не попадаться на глаза, злому как черт, кировскому счетоводу.
11.00.
«Штаб бригады по борьбе с терроризмом» расположился в лобби, при баре, под бдительным взглядом «нарконтроля» — туристы предпочитали гуртоваться тут же. Секретность планов становилась относительной, но крепло доверие вкладчиков — бух принимал деньги за соседним столом. В перерывах между клиентами кидая на меня красноречивые, косые взгляды. Перед ним лежала раскрытая тетрадка с подходящей к случаю надписью на розовой обложке — «Romantic Dream» — в нее записывались имена и суммы. Рядом с ней лежала пухлая пачка мятой наличности, а перед столом — говорливая очередь желающих уехать. Все — с баблом.
За главным столом расположились экстренно повышенный в статусе и по-прежнему сонный, терминатор-пулеметчик, хмурый Саныч и я. Попивая кофе и поглядывая на прираставшую наличность я размышлял какие неплохие бабки гребли отельеры — четверть миллиона с двух заездов. Сколько же они зарабатывали за сезон?!
Окинув взглядом змеящуюся очередь я прикинул время на окончание церемонии. Где-то с час. Время есть, пожалуй стоит обсудить предварительные планы на отплытие.
— Что скажешь, золотой?
— Еще неизвестно, кто тут золотой, — проворчал Саныч, косясь на кучу черного нала. По цвету, пресловутый нал был розово-зеленого окраса.
— Что по пароходу?
— Пока ничего, — вынужденно сознался «золотой». Наверно, выражение моего лица было слишком выразительным — Саныч опустил голову, избегая встречаться взглядом.
— Местных нашли? — уточнил я, начиная кое о чем догадываться.
— Нет.
— А искали?
Ответа мы не услышали. Похоже я поставил не на ту лошадь. От немедленного мордобоя и изъятия казенного оружия остановило народное — «за битого — двух небитых» и завет управленца — «звездюли раздаются за закрытой дверью». Ну и третье — других исполнителей нет. Я всерьез задумался, но открыв рот ограничился только.
— Отойдем.
Прикрыв дверь в комнате администратора, я схватил красномордого за ворот и качественно приложил спиной к стене. Показателем качества выступил диплом в алюминиевой рамке, свалившийся со стены. Саныч даже не барахтался.
Выпустив отвороты я отошел и присел на стол, не сводя с него глаз.
— Завязывай с бухлом и собирай мозги в кучу. Через полчаса дашь полный расклад по всем вариантам. Если нет — соберу народ и сообщу, благодаря кому придется задержаться…
Посмотрев на настенные часы, я вышел из комнаты, притворив за собой дверь.
11.30.
Следующие полчаса я развлекался, наливаясь кофеем в обществе спящего терминатора и контролируя сбор средств, старательно уклоняясь от взглядов собирателя, корпящего над гроссбухом вместо заслуженной сиесты. И поднимающего голову только для нового, укоризненного взгляда.
Стрелял глазками не он один. Конкуренцию буху в этом занятии составили отельные дамы. Получив утренний удар по психике и оклемавшись, слабый пол получил второй нокаут — на расстоянии вытянутой руки были спасители, деньги и оружие. Сочетание действовало возбуждающе. И побуждающе. Поглощенный делом бух и впавший в анабиоз терминатор с их точки зрения были безнадежны и взгляды «отельных василисков» скрестились на мне.
Охотниц ненадолго отвлекла брутально-оружейная фотосессия, затеянная в противоположном конце холла гламурными отроками. Юность проиграла и выиграла одновременно — опытный взгляд бывалых дам оценил качественный перевес гламурных фиф и хлипкость кавалеров. Гламурные девицы остались при своих, а их кавалеры — без новых обязательств.
После краткой паузы дамские взгляды вернулись ко мне. Присутствие «бывших» смутило считанные единицы — женщина отличается от девушки не физиологией, а психологией. Есть цель, есть средство. Нет сантиментов. Я чувствовал себя средством.