Страница 57 из 70
– Мы считаем, его разозлили мои отношения с мистером Каппуано.
– Вы были знакомы с мистером Каппуано до этого расследования?
Скрипнув зубами, Сэм заставила себя сохранять спокойствие и не доставить им удовольствие увидеть ее чувства.
– Мы встречались несколько лет назад, у нас были короткие отношения.
– А вы уведомили старших офицеров, что у вас отношения с важным свидетелем? – спросил Дарен Табор из Washington Star. Этот репортер особенно резко выступал против нее в своих репортажах о провальном случае с Джонсоном.
Сэм сильнее сжала пальцами край трибуны.
– Нет.
– Почему?
– Я твердо решила закончить расследование смерти сенатора и верила, что помощь мистера Каппуано будет неоценима, как и оказалось. Благодаря его помощи мы продвинулись гораздо дальше, чем если бы обошлись без нее.
– И все-таки, не переступаете ли вы этическую грань, особенно в свете известности, которую приобрели благодаря случаю Джонсона? – спросил с самодовольной ухмылкой Табор.
– Если бы проверили мой послужной список за двенадцать лет, то нашли бы, что мое поведение безупречно.
– До недавнего времени.
– Вам решать, - сказала Сэм, стараясь сохранить хладнокровие и мысленно взяв на заметку проверить неоплаченные штрафы журналиста за неправильную парковку. Ей доставит великое удовольствие получить ордер на его арест.
– Это правда, что мистер Каппуано - получатель по страховому полису сенатора? – спросил Табор.
Сэм стиснула зубы. Как, черт возьми, это просочилось?
– Да.
– Разве это не дает вам мотив?
– Возможно, если бы он знал о страховке.
– Вы верите, что он не знал?
– Он был удивлен, так же как и мы. Мистер Каппуано чист от любых подозрений в причастности к смерти сенатора.
– У вас с мистером Каппуано все серьезно?
Сэм чуть не застонала, узнав журналистку-блондинку одного из желтых изданий.
– Прошла всего неделя, – ответила Сэм, засмеявшись.
– Но серьезно или нет?
«Что мы, старшеклассники какие-нибудь?» – хотелось рявкнуть в ответ Сэм.
– Стала бы я связываться в ином случае? Следующий вопрос.
Она увидела удовлетворенную усмешку журналистки и дала знать, что закончила беседу о своей личной жизни.
– Вас беспокоят угрозы Дестини Джонсон? – спросила другая репортерша.
С облегчением сменив тему, Сэм взглянула на репортершу, в которой узнала сотрудницу одного из второстепенных каналов.
– Миссис Джонсон - скорбящая мать. Я искренне ей соболезную.
– Как насчет Маркуса Джонсона?
– Как свидетель, дающий показания на его предварительных слушаниях, обойдусь без комментариев.
– Сержант, на следующей неделе исполняется два года, как в вашего отца стреляли. Есть новые улики в этом деле?
– К несчастью, нет. Дело не закрыто. Всякого, кто обладает информацией, настоятельно прошу выйти вперед.
– Как он?
– Хорошо. Спасибо, что спросили.
Шеф Фарнсуорт выступил вперед, чтобы ее спасти.
Сэм жестом остановила его.
– Я просто хочу сказать… - Она прочистила горло от волнения. – Большая честь служить жителям нашего города, и пока вы придираетесь, я ничего не могу сделать, не могу рисковать, чтобы защитить наших граждан. Если вам этого недостаточно, ну так можете продолжить высасывать истории обо мне, вместо того чтобы сосредоточиться на настоящих новостях. Это все.
Пока репортеры выкрикивали все новые вопросы, Сэм протискивалась сквозь их толпу на стоянку для персонала, где ее ждала новенькая машина. Только очутившись внутри в безопасности, начала дышать, превозмогая боль.
***
Из машины Сэм позвонила Нику.
– Привет, милая, – ответил он.
Секунду она наслаждалась легкой фамильярностью, которую приобрел их разговор, словно они вместо нескольких дней были вместе долгие годы.
– Сэм?
– Я здесь.
– Все хорошо?
– Теперь да, стоило мне услышать твой голос. Что делаешь?
–Сижу на твоей кровати и пытаюсь набросать речь, которую придется завтра говорить на похоронах. До меня доходит, что должен буду говорить перед президентом и большей частью Конгресса.
Сэм присвистнула.
– Я бы, наверно, не смогла.
– Наверняка смогла бы. Ты только что справилась с армией вашингтонской прессы.
– Ты видел?
– Угу. Услышал, что между нами все серьезно. Ты в курсе?
Засмеявшись, она сказала:
– До меня дошли такие слухи.
– Скажи еще раз, Сэм, - попросил он хрипловатым сексуальным голосом.
Сердце сжалось.
– Сказать что? – спросила она, хотя точно знала, о чем говорит Ник.
– Не прикидывайся, что не понимаешь. Скажи.
– Когда с тобой увижусь.
– И когда это будет?
– Я почти дома. Хочешь, выходи мне навстречу, погуляем. Я обещала, что схожу с тобой на рынок.
– Было такое. Неужели только вчера?
– Точно было. Встретимся на углу в пять? Если я зайду домой, то окажусь в ловушке, а мне нужно немного подышать воздухом.
– Буду на месте.
***
Ник ждал ее, когда она припарковалась перед домом и, выйдя, направилась к углу.
Сердце Сэм замерло при виде своего парня в джинсах и черной кожаной куртке, и она поневоле ускорила шаг, чтобы поскорей до него дойти, шагнула в раскрытые объятия и ойкнула, когда он подхватил ее и поднял.
Ник запечатлел на ее губах страстный поглотивший дыхание поцелуй.
– М-м-м, – промычала она ему в губы. – Я по тебе соскучилась.
–Ты же видела меня всего пару часов назад.
– Как давно.
Она прильнула к его шее, уткнувшись носом в теплую кожу.
Он вздрогнул и теснее прижал ее.
– Что случилось с твоим запретом на обнимашки на людях?
– Минутное затмение.
– Мне нравится. – Ник вернул Сэм на землю обетованную и поднял ей подбородок. – Так что ты собиралась мне поведать?
Она подумала было дать уклончивый ответ, но взглянув на его красивое лицо, поняла, что не сможет.
– Я люблю тебя. Сильно.
В глазах его заплясали смешинки.
– Сильно, вот как?
– Жутко сильно.
– Не жутко. – Он крепко ее обнял. – Потому что я люблю тебя сильнее.
– Не может быть.
– Спорим?
И засмеявшись при виде гримасы, которую скорчила Сэм, он обнял ее за плечи и повел к рынку.
Пестрое смешение ремесел, оттенков, национальностей, запахов и тканей, Восточный рынок наполняла толпа покупателей, которые откладывали рождественские покупки до последнего, а теперь храбро встречали промозглый холод и отчаянно торговались с продавцами.
– Ты не поверишь, но я здесь никогда не был, – признался Ник, когда они миновали ряд пахучих рождественских елок.
Сэм уставилась на него.
– Ты серьезно? Сколько времени ты работал за несколько кварталов отсюда?
– Ну, до Джона я работал на одного конгрессмена, так что, полагаю, почти четырнадцать лет.
– Как грустно, Ник. Даже жалко. Блошиный рынок открыт каждый уик-энд, круглый год.
– Как я и слышал, – со смиренной улыбкой сказал он. – Знаешь, я считал, блошиный рынок – сплошное барахло. Никак не ожидал увидеть все эти вручную сделанные чудеса.
– Можно откопать тут что-нибудь оригинальное, и обычно лучше, чем то, что купишь в магазине.
– Теперь вижу.
– Привет, Сэм, - позвал один из продавцов.
– Как идут дела, Рико?
– Ажиотаж, слава богу. Слышал о тебе в новостях вчера вечером. Ты в порядке?
– Просто прекрасно. Не беспокойся.
– Рад слышать. Приводи отца как-нибудь в уик-энд.
– Приведу.
После нескольких обменов подобными репликами, Ник спросил:
– Ты знаешь всех этих людей или только так кажется?
Она пожала плечами, перебирая на прилавке пушистые вязаные шарфы.
– Это мой район. Я тут постоянно бываю. – Обернув ярко-розовый шарф вокруг шеи, Сэм покрутилась перед Ником. – Как тебе?