Люди в масках

Совсем недавно я работала в музее, получая свои кровные гроши, которых нам с бабушкой не хватало даже на неделю, не говоря уже о месяце, спасибо еще, что собранная дедом коллекция медалей и орденов, включавшая в себя награды разных лет и веков, помогала жить, принося деньги с аренды её галереями. Правда, у бабушки была большая трёхкомнатная квартира в центре города, в которой мы, вообще-то, и проживали. Но сдать её или продать бабуля ни в какую не соглашалась. Она говорила, что это единственное её богатство, доставшееся от покойного деда.

Несмотря на свои шестьдесят четыре года, Ирина Николаевна — моя бабушка по материнской линии, выглядела очень бодрой и шустрой. Всю свою жизнь она проработала режиссёром в театре, имела много друзей и хорошие связи. Но в творческой среде смерть — частая гостья, поэтому из тех, с кем она раньше общалась, остались в живых немногие. Была ещё молодежь, толпами валившая к легендарному режиссёру за консультациями и просто познакомиться. Короче, вопреки преклонным годам, бабушка продолжала бурную деятельность, практически не выходя за пределы нашей уникальной, по её словам, "берлоги". Так мы и жили: я весь день торчала на работе, к вечеру едва принося ноги домой, а она потчевала байками юное поколение студентов театральных вузов, ежедневно посещавшее её одинокую обитель. Одинокую, если не считать меня. Но в том состоянии, в котором я приползала домой после честно отбытого в тисках произведений искусства времени, я вполне могла сойти за безжизненный предмет интерьера в нашей простенькой обстановке.

И вдруг появился он — мой принц… Мы познакомились в музее, потом были цветы, подарки, встреча с бабушкой и… предложение руки и сердца. Сказка… Я долго не могла поверить, что всё это — не сон, но сегодня мы оформили наш брак, а завтра… завтра я буду невестой на собственной свадьбе. Бабушка приедет в Москву утром в сопровождении Анюты — моей подружки с работы, которая согласилась стать свидетельницей. Ирина Николаевна терпеть не может самолёты, поэтому и решила отправиться в путешествие поездом, Анна — добрая душа, согласилась поехать с ней за компанию.

— Объявляется посадка на рейс Санкт — Петербург — Москва, — произнёс женский голос, в котором звучали равнодушные металлические нотки.

Я вскочила так быстро, что чуть не выронила свою драгоценную ношу. Однако поднявшийся с соседнего кресла мужчина, успел вовремя её подхватить.

— Зачем же так торопиться, самолёт без Вас не улетит, — мягко проговорил он, улыбнувшись левым уголком губ, потонувших в густых зарослях тёмной бороды.

"Странная улыбка, — мелькнуло в голове. — Больше на ухмылку похожа или, того хуже, на ехидную гримасу".

Несмотря на повернувшие в мрачное русло размышления, у меня совсем не было желания злиться, вместо этого я подарила незнакомцу весёлый взгляд, радостно проговорив:

— Спешу к любимому на собственную свадьбу! — эту информацию мне хотелось сообщать каждому встречному, потому я и не упустила возможность сказать о грядущем в моей жизни счастье тому, кто сам начал беседу. Левый ус дрогнул, слегка приподнявшись. Я сделала вывод, что это означало очередную улыбку, которой одарил меня собеседник.

— Женитьба — дело хорошее, надеюсь, Ваш будущий муж, того стоит.

— Конечно, он самый лучший на свете! — довольное выражение лица служило ярким подтверждением моих слов. — Простите, мне пора! — спохватившись, бросила я, и быстро зашагала проч.

"Тоже мне, нашла время для болтовни, ведь уже объявили посадку, значит, нужно торопиться".

Успокоилась я лишь тогда, когда моё тело опустилось в уютное кресло авиалайнера, призванного отвезти меня на встречу мечте. Закрыв глаза, я блаженно улыбнулась, прижав к груди свою драгоценную ношу.

— Не понимаю, зачем так спешить, ведь самолёт все равно не улетит раньше, чем ему положено по расписанию.

Я вытаращила полные удивления глаза на человека, который с невозмутимым видом устраивался в кресле рядом со мной. Это был всё тот же великовозрастный хиппи.

— Вы летите в Москву? — слетело с моих губ.

— Да, удивительное совпадение, не находите? — мужчина смотрел на меня, его завуалированное растительностью и очками лицо ничего не выражало.

— Наверное, — пожав плечами, отозвалась я. Почему-то стало не уютно. От собеседника веяло чем-то холодным и грустным, как будто он знал то, чего не знала я, и это что-то мне совсем не нравилось.

Самолёт взлетел, оставляя позади крошечные домики родного города. В Москве я окажусь уже затемно. Надеюсь, что там не холодно, иначе мой шёлковый лёгкий наряд вряд ли выдержит большую разницу температур. Хотя взять кофту всё-таки стоило. Вечер, как-никак.

Перепад давления в салоне лайнера оказал своё обычное воздействие, и у меня заложило уши. Сглотнув, я попыталась избавиться от неприятного ощущения, но оно нахлынуло новой волной. Хорошо ещё, что полёт не длинный… Решив немного вздремнуть, я закрыла глаза и расслабилась. Сон идти отказывался, уступая дорогу, как истинный джентльмен, моему воображению, а оно рисовало красивые картинки будущей жизни в доме любимого мужа — московского бизнесмена, занимающегося риэлторством и имевшего хорошую репутацию, как я поняла из статей в столичных газетах, которые Слава показал мне, рассказывая о себе.

— Лимонад? — сосед протянул пластмассовый стаканчик, взятый из рук стюардессы, разносившей на подносе напитки. Себя он тоже не забыл, осторожно попивая из другого такого же стакана. — За ваше скорое замужество! — мужчина торжественно чокнулся со мной и вновь пригубил щекочущий газом напиток.

— Ладно, — улыбнулась я в ответ и залпом выпила свою порцию. — Надеюсь, что мы будем счастливы.

— Не сомневаюсь, — вкрадчиво произнёс собеседник и снял очки. Синие, как вечернее небо глаза, внимательно смотрели на меня, словно, чего-то ожидая. Каскад мелких морщинок рассыпался возле внешних уголков прищуренных спокойных глаз, обрамлённых густыми чёрными ресницами, длине которых позавидовала бы любая женщина. Почему он так странно смотрит?

Я захотела озвучить свой вопрос и вдруг с ужасом поняла, что губы мне не подчиняются, как, впрочем, и руки, и ноги, и всё моё бедное тело. Конечности начали холодеть, глаза остекленели, отказываясь закрываться, биение сердца стало еле заметным. Неужели я умерла?

Мужчина спокойно допил лимонад, потом осторожно поводил ладонью перед моим носом и, убедившись в полном отсутствии реакции с моей стороны, громко воскликнул:

— Сюда! Кто-нибудь?! Девушке плохо!

Подбежала встревоженная стюардесса, которую тут же оттеснил невысокий, лысоватый мужчина лет пятидесяти, сообщивший, что он врач. Пощупав пульс на моей безжизненно висевшей руке, а затем быстрым отточенным движением найдя нужную точку на шее, он громко произнес гробовым голосом:

— Она мертва. Вероятно, сердечный приступ.

"Но как же так? — моя неподвижно лежащая на спинке кресла голова, разрывалась от противоречивых мыслей. — Я же всё слышу и вижу, разве трупы обладают такими способностями? И сердце мое бьётся, хоть и тихо. Почему никому не придёт в голову его послушать? — отчаянье овладевало рассудком, готовым свихнуться от беспомощности.

Сидящая у окна женщина, взвизгнула с перепугу. Её тут же проводили на свободное место. Пробираясь мимо моего застывшего тела, она брезгливо поморщилась и выразительно сглотнула. Действительно, зрелище не для слабонервных, я сама пребывала в шоковом состоянии, вот только сказать об этом мне никак не удавалось.

— Я могу проводить Вас в другой салон, — дрожащий голос стюардессы обращался к моему недавнему собеседнику.

— Не надо, — угрюмо глядя на меня, ответил он. — Я не боюсь смерти. Бедная девочка, такая молодая…

Врач изъявил желание сесть по другую сторону от новоиспечённого трупа, как раз туда, откуда только что сбежала женщина. Этот лысый "светила" также сообщил, что готов оказать содействие по доставке моего тела в морг, на опознание, так как он, якобы, имеет свою частную клинику в Москве и, как только самолёт приземлится, немедленно вызовет машину скорой помощи и милицию. Ещё раз, осмотрев меня, врач внезапно сообщил: