Битва за Фолкленды

Хендерсону удалось откупорить старинную, ставшую почти замшелым атавизмом эмоциональную жилку, связывавшую Британию с Соединенными Штатами. Она не имела ничего общего ни с НАТО, ни с Европой, ни с судьбой политики Рейгана в Латинской Америке. Как признался Хендерсону с некоторым подтекстом один сенатор. плевать мне на то, кто прав, а кто не прав с теми Фолклендскими островами. «Но знаете, почему я за вас? — задал он риторический вопрос и сам же ответил: — потому что вы британец». Когда Хендерсон ежедневно обивал пороги кабинетов Капитолийского холма, лоббируя сенаторов и конгрессменов, да любого из желающих выслушать, он неизменно вызывал те же энтузиазм и восторженность, что царили в Британии со стороны людей, страстно желающих видеть у власти правительство — какое угодно правительство, — готовое всеми силами дать бескомпромиссный ответ на любой враждебный выпал в мире. По данным опроса Лу Харриса на 29 апреля, выяснилось, что 60 процентов американских граждан голосуют за Британию и только 19 — за Аргентину. Тем временем штаб Хэйга осел в Вашингтоне, чтобы оценить обстановку и выработать окончательный вариант предложений для спасения государственного секретаря от унижения, а Фолклендские острова от войны.

7

ОБРЕТЕНИЕ ЮЖНОЙ ГЕОРГИИ

Командиры составляющих частей британского оперативного соединения, сходившихся по плану на острове Вознесения в конце второй недели апреля, имели приказы военного кабинета обеспечить ряд отдельных моментов. Коммодор Клэпп и бригадир Томпсон, находившиеся на борту «Фирлесса», ломали голову над «возвращением Фолклендских островов». Томпсона и его планирующую ячейку — группу «R» — особым образом проинструктировали относительно задачи сосредоточиться исключительно на действиях на суше, поскольку сражения в небе и на море будут разворачиваться и выигрываться до их прибытия.

Для достижения соответствующих условий сэр Джон Филдхауз и адмирал Вудвард располагали, помимо трех атомных подводных лодок, уже следовавших в Южную Атлантику, самым мощным ядром эсминцев и фрегатов, которые только могла позволить себе послать в море Британия. Возглавляли их три ракетных эсминца типа 42 — «Глазго», «Шеффилд» и «Ковентри» — и два ракетных фрегата типа 22 «Бриллиант» и «Бродсуорд», — которые вышли из Гибралтара вместе с другими судами, участвовавшими в учениях «Спрингтрейн», курсом на остров Вознесения. Ну и наконец — авианосная группа из «Инвинсиблу» и «Гермеса». Корабли Вудварда начали путь на юг на рекордной скорости в 25 узлов, но скоро сбавили обороты. Как стало очевидным, никакого прока от спешки не будет, и надо ждать, пока подтянется авианосная группа. Даже и тогда, невзирая ни на какие фантазии британской прессы о мнимой возможности покрыть расстояние до Фолклендских островов за две недели, отсутствовал и самый крошечный шанс для боевых кораблей следовать на юг без сопровождения танкеров, которые шли с крейсерской скоростью всего в 15 узлов.

Командир 1-й флотилии. или КПФ[153], как обычно именовался адмирал Вудвард, к моменту отправки в поход в воды Южной Атлантики снискал репутацию крайне динамичного и блистательного офицера. Он излучал энергию и напор. фонтанировал идеями в манере, восхищавшей всех, кто знал его многие годы. «Совершенно потрясающий парень. — решительно подытожил командир одного из фрегатов его флотилии и добавил: — У Сэнди свободный ум». Командуя субмариной, а поздн «е эсминцем типа 42[154], он, не жалея себя, трудился ради интересов подчиненных, однако некая внешняя сухость часто отталкивала от него людей, и если говорить о близких друзьях, их насчитывалось вокруг него, пожалуй, совсем немного. Один из его капитанов, восхищавшийся им, считал Вудварда в глубине души застенчивым человеком, каковые свойства тот маскировал порой за жесткой манерой речи и поведения. В отличие от большинства своих офицеров Вудвард, сын банковского служащего из Корнуолла, происходил из семьи, не имевшей в прошлом военно-морских традиций. Математик и шахматист, он продвигался по служебной лестнице исключительно за счет интеллекта, быстроты мышления, личной притягательности. Если он и в самом деле страдал от неуверенности в себе, посторонние едва ли замечали это. Оперативное соединения находилось под командованием поразительно умного морского офицера, преисполненного решимости к великим свершениям, предстоявшим ему самому и командам кораблей. Критика, обрушившаяся на адмирала за действия на протяжении последовавших недель, происходила в значительной мере из-за соображений как раз якобы излишней самоуверенности.

В воскресенье, 11 апреля, Вудвард принимал командиров кораблей на борту «Гламоргана». На совещании перед ланчем он предложил офицерам высказать соображения относительно дальнейшего развития событий и, естественно, о том, как действовать перед лицом аргентинской угрозы, если дело дойдет до боя. Многие разделяли мнение командира «Глазго», кэптена Пола Ходдинота: все горели желанием показать свои способности и возможности их кораблей, но полагали, что после некой вооруженной демонстрации сил — вероятно, после первой стычки с аргентинскими ВМС — противник сразу же выразит готовность договориться. Командир «Ковентри», кэптен Дэйвид Харт-Дайк, упирал на особенную угрозу со стороны неприятельской авиации, но полагал, что противник не рискнет выйти из порта. Другие офицеры считали, что с политической точки зрения у аргентинских ВМС нет предлога отказаться от битвы, поскольку сами их командиры довели народ до экстаза навязчивой идеей захвата Фолклендских островов. Самому адмиралу столкновение с формированиями аргентинских ВМС представлялось вполне вероятным, к тому же его беспокоила угроза со стороны имевшихся у неприятеля двух современных дизельных подлодок типа 209 западногерманского производства, а кроме того — опасность налетов с воздуха. Большинство офицеров позднее признавали, что на данной стадии очень и очень недооценили аргентинские военно-воздушные силы. «Мы беспокоились, но не так, как следовало бы, говорил один капитан, корабль которого серьезно пострадал от атак авиации. — Мы недооценили их воли наносить удары и проводить решительные атаки». Пусть Вудвард осознавал размеры и мощь военно-воздушных сил неприятеля, составляя свое мнение о них в апреле, он пользовался данными разведки из Лондона, по которым выходило, что противник располагает лишь одним самолетом «Супер-Этандар», способным вести огонь ракетами АМ 39 «Экзосет», которых у аргентинской авиации имеется всего пять единиц[155].

Угроза со стороны надводного флота казалось и в самом деле очень большой. «Когда приходится противодействовать собственным системам оружия, трудно испытывать чувство превосходства» — так выразил снос мнение по данному вопросу один офицер. Аргентинцы располагали по крайней мере шестью эсминцами и фрегатами, оснащенными ракетами «Экзосет» класса «корабль-корабль». Прежде чем авианосная группа вышла из Портсмута, капитаны встретились на борту «Инвинсибл» для проведения конференции с участием директора военно-морской тактической школы в Форт-Саутуик. Они обсудили некоторые детали в отношении функциональных возможностей аргентинских вооруженных сил. «Экзосет» против «Экзосет», глубокомысленно проговорил капитан «Инвинсибла» Джереми Блэк. — М-да. Это не радует». Конечно, команды британских субмарин сделают все от них зависящее и возьмут на мушку неприятельский флот, но британцы считали вполне возможным шанс на прорыв аргентинцев в случае должной целеустремленности и напора. Вудварду не нравились очертания заявленной Лондоном 200-мильной (370-километровой) запретной зоны на море вокруг Фолклендских островов, действие режима которой вступало в силу на следующий день. 12 апреля. Политики и начальники штабов начертили простой круг. Вудвард же предпочел бы иметь куда более широкий ареал к востоку от островов, дабы обеспечить себе больше простора на море и избавиться от страшного для британцев кошмара — вражеского авианосца, дрейфующего себе на безопасном расстоянии за чертой в 200 морских миль (370 км) и преспокойно отправляющего оттуда самолеты атаковать британские цели.

153

По-английски — [FOFI, аббревиатура от Flag Officer Flotilla 1 (или Flag Officer First FlotIlla, флаг-офицер первой флотилии). — Прим. пер.

154

Речь идет об эсминце УРО «Шеффилд», командиром которого Дж. Ф. Вудвард (тогда еще кэптен) был в 1976–1978 гг. — Прим. ред.

155

На самом деле, согласно контракту, заключенному в сентябре 1979 г., Франция должна была поставить Аргентине 14 самолетов «Супер-Этандар», 28 авиационных ракет АМ 39 «Экзосет», несколько запасных двигателей, а также другие запчасти и различное сопутствующее оборудование на общую сумму 160 млн долларов США. В октябре 1981 г. в Аргентину прибыли пять первых «Супер-Этандаров», которые поступили на вооружение 2-й ударной эскадрильи аргентинской морской авиации, и до марта 1982 г. пилоты этих машин успели налетать на них примерно по 100 часов. 31 марта в связи с предстоящими военными действиями аргентинцы установили на своих пяти «Супер-Этандарах» ракеты «Экзосет» (на каждый самолет было получено от французов только по одной такой ракете), а затем в течение 15 дней проводили тактические учения во взаимодействии с эскадренными миноносцами «Сантисима Тринидад» и «Эркулес», относящимися к тому же типу 42, что и британские эсминцы УРО класса «Шеффилд». — Прим. ред.