Страница 30 из 145
Приходилось связываться с Хэйгом, пока референты Рейгана лихорадочно пытались поставить президента в известность в отношении предстоящего разговора с Галтьери — разговора, о котором предстояло еще договориться. Посол Шлаудеман в Буэнос-Айресе попытался подготовить почву для беседы, обращаясь к Коста Мендесу и Галтьери, но тщетно. Все аргентинцы пребывали в глубочайшей уверенности: что бы там ни сказал для занесения в протокол Рейган, американцы в конечном счете сохранят нейтралитет в споре. Посему Галтьери не испытывал ни малейшего желания разговаривать с Рейганом — к чему в такой момент лишние затруднения?
Генерал уклонялся от контакта с Рейганом на протяжении четырех часов, но в итоге согласился пообщаться с ним. Беседа, включая перевод, продолжалась час. Рейгану, по крайней мере, удалось убедить Галтьери в решимости Британии оказать противодействие любому вторжению. Также президент США заверил собеседника в совершенной ненужности для него конфликта между двумя союзниками в Южной Атлантике и добавил, что Аргентина будет в таком случае выглядеть зачинщиком — агрессором, тогда как любое вторжение положит конец добрым взаимоотношениям США с Буэнос-Айресом. Он предложил в посредники вице-президента, Джорджа Буша. Аргентинская сторона ответила отказом. Но, судя по всему, от разговора с Рейганом у Галтьери затряслись поджилки. Аргентинский президент передал мнение американцев Анайе. На это адмирал, как говорят, отозвался с миной опытного заговорщика, что, мол, поздно уже поворачивать. Его корабли выстроились в боевые порядки ввиду Фолклендских островов. Он мог бы развить мысль словами леди Макбет: «Или твоя надежда / Была пьяна и вот теперь, проспавшись, / Зеленая и бледная, глядит / На прежний пыл?»[88].
Все внимание присутствующих в кабинете премьер-министра сконцентрировалось на выборе варианта реакции Британии. Как выразился один участник совещания: «Мы почувствовали, что ракета уже взлетела в воздух, теперь оставалось ждать, где она упадет». На сей раз, после встречи с начальниками штабов утром, Джон Нотт выражал куда меньше сомнения. Он поведал премьер-министру, что с прошлого вечера пришел к мнению о целесообразности отправки оперативного соединения как ответа Британии на любое вторжение. Лич, вызванный из министерства, с большой готовностью подтвердил свою точку зрения. И в самом деле, теперь для многих из собравшихся оперативное соединение Королевских ВМС казалось единственной одеждой, способной прикрыть их политическую наготу, если произойдет нечто очень нехорошее. Соответственно флоту приказали привести себя в состояние полнейшей боевой готовности. Похоже, даже и тогда никто не верил, что дело дойдет до столкновения. На самом деле готовность министров выразить согласие на объявление тревоги отчасти обусловливалась ее нереальностью. Никто не рассуждал о правилах применения силы, стратегии или о вероятных преимуществах британского соединения перед аргентинским флотом. Как позднее заявлял сэр Теренс Левин, хотя создание оперативного соединения являлось продуктом плана действий в чрезвычайных обстоятельствах, то же самое нельзя сказать в отношении применения самого соединения. «У нас отсутствовала схема такого рода кампании в Южной Атлантике, как и план отвоевать Фолклендские острова», — признался он специальному комитету в палате общин. На данной стадии оперативное соединение расценивалось по существу как средство демонстрации силы. Сей момент, возможно, позволяет до известной степени объяснить загадки ночных совещаний в среду и четверг и того, почему не поднимался вопрос направления прямого ультиматума в Буэнос-Айрес? Ряд противников вторжения среди аргентинцев очень сетовали по поводу того, что на протяжении трех месяцев Британия только и подначивала хунту, словно говоря ей: «Ну, давай же, давай, рискни!» Миссис Тэтчер ничего не предприняла в отношении аргентинских военных на Южной Георгии. И вот теперь, когда вторжение самым драматичным образом приближалось, никто не попытался сигнализировать в Буэнос-Айрес о намерениях Британии ответить на это крупномасштабной акцией вооруженного противодействия. Любопытное упущение будет обсуждаться ниже (с. 423–424).
В начале утра в пятницу, когда аргентинский флот выходил на позиции в виду Восточного Фолкленда, участники совещания на Даунинг-стрит расходились из кабинета усталые и крайне обеспокоенные. Пожалуй, лишь один из них испытывал какое-то удовлетворение от всего происходившего. Сэр Генри Лич вернулся непосредственно в оперативную комнату ВМС в Министерстве обороны, где собирались ожидавшие его сотрудники штаба. Он отдал сжатый и уверенный приказ: «Необходимо подготовить и отправить в плавание оперативное соединение». Сразу же за тем распоряжение помчалось к Вудварду, находившемуся посередине Атлантического океана: ему велели «сосредоточить свою оперативную группу» и «приготовиться к тайному движению на юг». Интересно, что на данной стадии экспедиция не получила еще официального одобрения ни британского кабинета, ни парламента. Возможно, дело тут только в неком конституционном ляпсусе. Да на самом-то деле аргентинцы в тот момент даже не вторглись на Фолклендские острова. Поневоле хочется процитировать слова Лича: «Это было исключительно делом ВМС».
5
ОПЕРАТИВНОЕ СОЕДИНЕНИЕ
Истинно велик,
Кто не встревожен малою причиной,
Но вступит в ярый спор из-за былинки,
Когда задета честь.
«Гамлет» акт IV, сцена IV[89].
Долгая борьба Аргентины за Фолклендские острова разом закончилась на рассвете пятницы, 2 апреля. Словно бы в признание собственной беспомощности, измученные совещаниями члены британского кабинета к тому времени уже крепко спали. Кульминационный момент выглядел патетически просто.
Накануне Рексу Ханту в Порт-Стэнли сообщили, что вот-вот «железок» в окрестностях будет куда больше, чем одна-единственная подлодка, о чем предупреждали ранее. К берегам островов катилась армада целого флота вторжения[90]. В распоряжении Ханта находилось не одно, а целых два подразделения морской пехоты: принимающая вахту группа майора Майка Нормана из сорока человек и покидавшая острова группа майора Гари Нутта, двенадцать бойцов которой ранее отбыли на «Эндьюрансе» к Южной Георгии[91]. Губернатор призвал обоих офицеров в резиденцию губернатора и изрек там фразу, навсегда вошедшую в историю Фолклендских островов: «Похоже, на сей раз сукины дети настроены серьезно».
Удобные для высадки места около аэропорта решили прикрыть заграждениями из колючей проволоки. На выступающий в море мыс, господствовавший над входом в бухту, поставили пост из двух человек. Морских пехотинцев отправили на охрану аэродрома, дороги в город и собственно резиденции губернатора[92]. Объявили о сборе территориальных сил обороны, предположительно из 120 чел., но на получение примитивного тактического инструктажа явились всего двадцать три. Кто-то позднее не без яда прокомментировал столь сомнительное рвение жителей островов, явно предпочитавших, чтобы за их территорию воевал кто-нибудь другой. Хотя, пожалуй, не следовало бы так уж презрительно отзываться о них, учитывая уровень подготовки населения и сам момент — для многих известие стало шоком.
В 8.15 вечера губернатор выступил по радио. Он сообщил ошарашенным слушателям: «Существуют все более убедительные свидетельства подготовки аргентинских вооруженных сил к нападению на Фолклендские острова». Если не считать слухов, только тут жители островов впервые услышали о происходящем. У них почти не оставалось времени на организацию гражданской обороны или на отъезд из столицы в более безопасный Камп. Оглядываясь назад, можно подытожить: ни один из аспектов неготовности британцев не был столь же серьезным. Если бы аргентинский флот проявил меньше щепетильности в своем подходе к операции и начал штурм с артобстрела, гражданскому населению грозили значительные жертвы, чего не произошло бы, подготовься островитяне к обороне должным образом.
88
Слова из пьесы Уильяма Шекспира «Макбет» (цитируется по переводу М. Лозинского). — Прим. пер.
89
Цит. по переводу Т. Щепкиной-Куперник. — Прим. пер.
90
Для участия в операции по «возвращению» Фолклендских (Мальвинских) островов, получившей название «Росарио» (Rosario, т. е. «Розарий»), аргентинцы создали два оперативных соединения ВМС. Оперативное соединение 20 (Fuerza de Tareas 20), обеспечивавшее морское и воздушное прикрытие, включало авианосец «Вейнтисинко де Майо» (командир — капитан корабля Хосе Хулио Саркона, одновременно возглавлявший все соединение), эсминцы «Иполито Бушар» (капитан фрегата Вашингтон Барсена), «Комодоро Пи» (капитан фрегата Альберто Рауль Микелейс), «Пьедра Буэна» (капитан фрегата Орасио Рауль Грасси) и «Эркулес» (капитан фрегата Энрико Молина Рико), а также танкер-заправщик «Пунта Маданос» (капитан фрегата Хуан Хоакин Коэн). Для непосредственного осуществления десантной операции предназначалось Оперативное соединение 40 (Fuerza de Tareas 40) под командованием контр-адмирала Гуалтера Оскара Альяры, подразделявшееся на четыре оперативных группы. Оперативная группа 40.1 (Grupo de Tareas 40.1) контр-адмирала морской пехоты Карлоса Альберто Сесара Бюссера представляла собой десантные силы, насчитывавшие 874 чел. В состав этой амфибийной ОГ входили: 2-й батальон морской пехоты капитана фрегата Рауля Альфредо Вейнстабля (фактически это была сводная часть, включавшая роты «D» и «Е» 2-го батальона МП, которыми командовали соответственно лейтенанты корабля Франсиско Армандо ди Паола и Карлос Сесар Аруани, и рота «А» 1-го батальона МП под командой лейтенанта корабля Оскара Орасио Оултона); Амфибийная группировка коммандос (Agrupacion Comandos Anfibios), которую возглавлял капитан корвета Гильермо Андрес Санчес-Сабаротс; амфибийная группа коммандос (Grupo de Comandos Anfibios) капитана корвета Педро Эдгардо Гьячино (штатного заместителя командира 1-го батальона морской пехоты); взвод боевых пловцов (Buzos Tacticos) и 3-й взвод роты «С» 25-го пехотного полка под командой суб-лейтенанта Оскара Роберто Рейеса (вместе с этим стрелковым взводом в десантировании участвовал командир 25-го полка подполковник Мохамед Али Сейнельдин). Другие подразделения морской пехоты, приданные дасантникам в качестве поддержки, включали батарею «А» («Альфа») 105-мм вьючных гаубиц итальянской модели М56 «ОТО-Мелара» (из 1-го полевого артиллерийского батальона МП) под командой лейтенанта корабля Марио Франсиско Переса, группу амфибийных инженеров, одну зенитную батарею и 1-ю роту 1-го батальона машин-амфибий под командой лейтенанта корабля Марио Даниэля Форбайса (эта рота была оснащена «амтраками» — плавающими гусеничными бронетранспортерами LTVP-7 и грузовыми машинами-амфибиями LARC-5). Транспортные силы соединения Альяры составляла Оперативная группа 40.2 капитана корабля Гильермо Энрике Эстрады. В нее входили: десантный корабль «Кабо Сан-Антонио» (командир — капитан фрегата Хосе Лусиано Акунья), ледокол «Альмиранте Ирисар» (капитан фрегата Луис Хорхе Прадо) и транспортное судно «Ислас де лос Эстадос» (капитан дальнего плавания Тулио Нестор Панигади). Корабли эскорта были объединены в Оперативную группу 40.3, возглавляемую капитаном корабля Хулио Даниэлем Чалулеу. Ее составляли эсминец «Сантисима Тринидад» (капитан фрегата Хосе Луис Техо) и два корвета — «Друммонд» (капитан фрегата Рауль Хосе Као) и «Гранвилль» (капитан фрегата Эдуардо Хуан Пелайо). Кроме того, в подчинении контр-адмирала Альяры имелась Оперативная группа 40.4 (она же группа специального назначения), включавшая дизельную подводную лодку «Санта-Фе» (ее командир, капитан корвета Орасио Альберто Бикайн, одновременно возглавлял ОГ 40.4) и Группировку боевых пловцов (Agrupacion Buzos Tacticos) капитана корвета Альфредо Рауля Куфре. Общее руководство операцией «Росарио» осуществлял командующий действующими силами аргентинского флота вице-адмирал Хуан Карлос Ломбардо. Вместе с ним план операции разрабатывали дивизионный генерал Освальдо Хорхе Гарсия (командир 5-го армейского корпуса и командующий сухопутными войсками на Южно-Атлантическом театре военных действий) и бригадир-майор военно-воздушных сил (brigadier mayor, аналог британского маршала авиации или генерал-лейтенанта ВВС США) Сигфридо Мартин Плессль. Из этой троицы непосредственное участие в экспедиции принял только генерал Гарсия, совершивший переход к Фолклендским островам на борту эсминца «Сантисима Тринидад». — Прим. ред.
91
Роль британского гарнизона Фолклендов выполняла Военно-морская партия 8901 (Naval Party 8901), представлявшая собой усиленный взвод Королевской морской пехоты, местом дислокации которого являлись казармы в Муди-Бруке. Когда 1 апреля 1982 г. майор Майкл (Майк) Джон Норман принял от майора Гарета (Гари) Нутта командование этим формированием, последнее имело фактически удвоенный состав. В обеих временно объединившихся группах морских пехотинцев насчитывалось три офицера (два майора и лейтенант Уильям Троллоп) и 66 военнослужащих прочих званий (41 иэ них прибыл с майором Норманом и лейтенантом Троллопом для несения службы на островах в 1982–1983 гг., а остальные 25 чел. состояли в 1981–1982 гг. под командой майора Нутта и теперь ожидали отправки на родину в связи с ротацией). В тот же день прежний командир Военно-морской партии 8901, майор Гари Нутт, был назначен военным советником губернатора Фолклендских островов, Рекса Мастермана Ханта. Кроме контингента Королевской морской пехоты, в распоряжении губернатора находились два офицера Королевских ВМС и 9 матросов, ранее высаженных в Порт-Стэнли с корабля ледовой разведки «Эндьюранс». Таким образом, к моменту аргентинского вторжения общая численность военного гарнизона Фолклендов составляла 80 чел. — Прим. ред.
92
Командир Военно-морской партии 8901 майор Майк Норман поручил оборону аэропорта 5-му отделению капрала Даффа. Основная часть этого отделения с одним 7,62-мм универсальным пулеметом L7А2 расположилась южнее аэродрома, в то время как два морских пехотинца, Милн и Уилкокс, составлявшие расчет второго универсального пулемета, были посланы на северо-запад от аэропорта, чтобы прикрывать пляжи в заливе Йорк-Бэй (для мобильности они имели при себе мотоциклы). Отделение № 1 капрала Лу Армура с двумя пулеметами L7A2 и отделение № 2 капрала Брауна разместились к югу от аэродрома, на перешейке Хукерс-Пойнт (там, где дорога, ведущая из аэропорта в город, поворачивает направо), а к западу от них, на краю старой взлетной полосы, занял позицию лейтенант Билл Троллоп с восемью бойцами, вооруженными одним универсальным пулеметом, одним 84-мм средним гранатометом М2 «Карл Густав» и 66-мм легкими гранатометами LAW-72 (единственный 81-мм миномет, имевшийся у британцев, нельзя было использовать по причине его неисправности). Примерно в километре к западу от группы Троллопа находилось отделение № 3, образующее ядро опорного пункта и резерв всего отряда Королевской морской пехоты. Штаб британского гарнизона размещался в Губернаторском доме (Government House) — резиденции губернатора Ханта, чей военный советник, майор Нутт, руководил охраной данного объекта. Майор Норман устроил свой командный пункт на Лук Аут Рокс, у юго-восточной окраины города, поставив недалеко от того места, на высотах Марри (Murray Heights), 4-е отделение капрала Карра, получившее задачу прикрывать Порт-Стэнли с юга. К юго-западу от города, на высоте Сэппер-Хилл (Саперном холме), был выставлен наблюдательный пост в лице морского пехотинца Майка Берри, снабженного мотоциклом. С северной стороны бухты Стэнли, на мысе Нэйви-Пойнт, располагалось 6-е отделение капрала Стефана Йорка с гранатометом «Карл Густав», имевшее в качестве транспортного средства одну штурмовую надувную лодку производства компании «Джемини». Последней оборонительной позицией для всех шести отделений морской пехоты должен был стать Губернаторский дом в Порт-Стэнли. — Прим. ред.