Страница 4 из 41
В предрассветной мгле, ранним утром следующего дня, монахи отправились на поиски героя… Уже во второй половине дня они заметили сломанные ограждения на дороге и внизу, на площадке перевернутый искореженный автомобиль. Потом в течение двух часов люди вытаскивали из машины бесчувственное тело, разжимая домкратом зажатые Димкины ноги…
“Ну, слава богу, кажется, живой”, – обрадовался Ганс, прислушавшись к дыханию.
“Ну, наконец-то! – обрадовался Дима, услышав человеческий голос. Он попытался что-то объяснить, но почему-то не смог ничего сказать. – Если я еще минут пять промолчу, они подумают, что я просто отдыхаю, и уйдут. А я ведь не сплю, ведь со мной что-то случилось… И почему он говорит по-немецки? Что, черт возьми, происходит?!”
Так как везти Дмитрия до ближайшего госпиталя было опасно, Ганс привез его в монастырь…
…
Когда Дмитрий в следующий раз пришел в себя, ему сначала показалось, что он находится в Тибете, но потом горы стали зыбкими… И он оказался в каком-то городе, в отеле… Кажется, в Марокко. С ним был Вадим, вместе с которым они путешествовали, и три симпатичные девчонки. Они пили, трахались, в общем-то неплохо все было. Потом пошли в ресторан, ужинать.
В ресторане, к их столику подошел мальчишка неизвестной национальности лет семи-восьми, одетый в лохмотья, и заявил на каком-то тарабарском языке, что он, собственно, пришел к Дмитрию, сказать, что он его сын, и что он “получился” два часа назад, в номере отеля. Ребята за столом смеялись – никто не понимал, о чем говорит мальчик.
– Слушай, пацан, вот тебе десять долларов, и вали отсюда; не мешай нам ужинать, – пытался спровадить непрошеного гостя Вадим. – Димон, чего он к тебе привязался? Ты, понимаешь, что он говорит?
Дима хотел сказать, что не понимает, хотя все понял, но не смог ничего сказать.
Официант попытался вывести мальчика из ресторана, но это чудовище вонзило длинные свои острые ногти в тело героя так глубоко, что Димка заорал бы, если мог. На его спасение в зале ресторана появился седовласый араб в белой одежде, что-то сказал бьющемуся в истерике мальчику, и тот наконец-то оторвался от Дмитрия. Светлая футболка покрылась алыми пятнами крови. Араб взял мальчика за руку и вывел его из ресторана.
– Может быть, он узнал в тебе своего отца? – пошутил Вадим.
– Дим, а у тебя дети есть? – поинтересовалась одна из девушек.
В ресторане был полумрак, и никто не обратил внимания на пятна крови на Димкиной одежде. Вадим с девчонками решили пойти развлекаться дальше, в какой-нибудь ночной клуб.
Когда вышли на улицу, араб с мальчиком сидели на тротуаре возле ресторана. Араб спокойно сказал: – Дмитрий, мы тебя ждем.
– Вы идите в машину, я сейчас, – Диме не хотелось, чтобы ребята были свидетелями этого разговора.
– Садись, посиди с нами. (Седовласый араб.)
Дмитрий сел на землю.
– Этот ребенок – твоя похоть, Дмитрий. Это твой ребенок. Тебе придется взять его с собой. Я уже стар, о мальчике кто-то должен заботиться. Теперь он всегда будет рядом с тобой… (Седовласый араб.)
– У него есть хотя бы документы? – спросил Дима.
– Зачем ребенку документы? Ты умой его, он похож на тебя, как две капли воды. (Араб.)
Дмитрий вернулся с мальчиком в отель. Вымыл его, накормил, уложил спать.
…
Уже почти рассвело, когда в комнату постучал Вадим: – Димон, ты спишь?
– Тише, разбудишь ребенка, – попросил сидящий на полу Дима.
– Какого ребенка?! – Вадим вошел в номер.
Дима посмотрел на кровать, куда вечером уложил мальчика. Кровать была пуста.
– Димон, ты не болен? – поинтересовался Вадим.
– А мы сейчас его вылечим! – в Димкин номер ворвались девчонки. Они стали раздевать его и смеяться. Девушки были очень сексапильными, только вот что-то происходило с их ногами. Длинные стройные ноги сохли прямо на глазах, и покрывались темными пятнами…
– А что это у них с ногами? – испуганно спросил Димка.
– А… это? А что ты хотел, они же того, не совсем живые… (Вадим.)
Дмитрий попытался вырваться из рук этих златокудрых чудовищ с трупными пятнами на ногах, но не тут-то было. Девицы обладали недюжинной силой: они кричали, визжали, кусались, а потом и вовсе превратились в настоящих гарпий – хищных крылатых чудищ, с птичьими телами и кривыми когтями…
“Пол, кто это такие?! Эти дамочки с птичьими телами и когтями на лапах?” (Внутренний вопрос героя к богу.)
“Сирин и Алконост? Это райские птицы из средневековых русских легенд. Сирин грустит и тоскует о Рае, а Алконост радуется грядущему блаженству. Это образ человеческой души, в которой уживаются добро и зло. В твоем случае – два Сирина и Алконост”. (Ответ бога.)
Каким-то чудом Димке удалось вырваться из объятий чудовищ. Он выбежал на улицу и побежал по незнакомому городу. Он бежал и бежал, по узким улочкам, сворачивая в переулки… Неожиданно герой оказался на широкой дороге, освещенной фонарями. Эта дорога вывела его к мечети.
“Могу ли я войти в мечеть? – подумал Дима, – ведь я не мусульманин. Могу ли я попросить защиты у другого, неизвестного и неведомого мне бога?” – Пока Дима размышлял о различиях христианства и мусульманства, мечеть растворилась в воздухе, и он опять потерял сознание.
Когда он очнулся вновь, то лежал на холодном каменном полу. Сзади были ряды деревянных скамеек, впереди – распятый на кресте Иисус Христос. “Значит, это католический костел, – решил Дима. – Это у католиков Иисус до сих пор висит на кресте…”
– Господи, я никогда не верил в тебя, прости меня, – прошептал герой.
– С какой такой радости, Господь должен прощать тебя, нечестивец?! – спросила по-английски какая-то препротивная старуха. Дима понял ее, хотя почти и не знал английского языка. – Пошел вон из храма Господня!
– Иисус Христос – не только ваш, он и наш бог, – попытался объяснить Дима.
– Я сказала: вон!! Иначе я вызову полицию, и они упекут тебя, пьяного, за решетку! – старуха так неистовствовала, что Дима был весь забрызган ее слюной. Он схватился за нагрудный карман и понял, что у него нет с собой паспорта. А в какой стране он находится, было не понятно…
Когда он вышел на улицу, шел дождь. Во дворе, за храмом, Дима увидел каменное надгробие с крестом, одиноко стоявшее под дождем. Он опустился на колени, прислонился головой к холодному камню. – Куда же мне идти? Если я ни во что не верю, никого не люблю, если у меня нет ни дома, ни семьи, и на этой земле никто меня не ждет?
– Он гладил мокрый безымянный камень, и вдруг в голову пришла страшная мысль: “А вдруг этот камень стоит на моей могиле? Что же я поехал в Марокко… и умер?!”
Надо было встать, куда-то бежать, кого-то найти, чтобы узнать: где же все-таки он находится? Но он не мог… Он стал, словно этот камень: неподвижным и тяжелым. “Но если я не могу бежать и говорить, стало быть, я действительно умер!?”
В следующий раз Дмитрий очнулся в каком-то большом здании под огромным куполом. – Люди, – обрадовался герой и огляделся вокруг. Он лежал босиком на сухом ковре в мечети. Мечеть была пуста.
– Господи, не прогоняй меня, – попросил Дима. Тишина была ему ответом. Он наконец-то согрелся и задремал.
(Москва)
Ночью на 22 ноября содержание Олиных снов неожиданно изменилось. Пошла вторая неделя, когда Солнце гостило в созвездии змееносца – неделя Стрельца-змееносца. В эту ночь героине приснился греческий бог врачевания Асклепий, сын Аполлона, лечивший больных змеиным ядом. И Белый Ястреб склевал надоевшего своим жужжанием Жирного Овода.
В ночь на 23 ноября Смелый Мангуст прогнал из прекрасного фруктового сада Трусливого Суслика… 23 ноября Оля узнала о Димкином падении в горах.
– Оля, Димка разбился, – позвонил Владимир Николаевич.
– Нет, – сказала Оля. – Нет!!! Только не это…
Ольга Владимировна, была в то время на работе, в своем кабинете финансового директора, который она делила с главным бухгалтером фирмы. Елена Васильевной была ее единственной подругой. Ольга так сказала это “нет”, что Лена поняла: случилось что-то страшное. Она встала, закрыла дверь на ключ и попросила секретаря никого с ними не соединять, если только это не налоговая инспекция.