Принцип Солнца

После автомобильной аварии, случившейся в ноябре 1996 года, Дмитрий перестал много пить, увлекся восточным мистицизмом и пристрастился к экстремальному туризму: то лазил в горы, то погружался на морское дно, а то и вовсе парил над землей на параплане. Мама очень переживала: Димка был ее единственным ребенком. Владимир Николаевич был спокоен: “Ищет себя, сын. Дай бог, когда-нибудь, найдет”. “Если шею раньше времени не сломает”, – сокрушалась Зинаида Алексеевна.

С легкой руки небесного куратора Дмитрия, бога солнечного света Аполлона, в нашем герое лихо уживались два мужских архетипа из египетской мифологии: Сет, которому всегда чего-то не хватает, который всегда чего-то боится, кого-то ненавидит, кому-то завидует, на кого-то обижается, стремится к обильному и разнообразному сексу; и Гор – самый гармоничный из всех мужских архетипов – настойчивый, упорный в достижении цели и даже готовый прислушиваться к мудрым советам… Так Дмитрий и жил в вечной борьбе с самим собой: побеждал Сет – и он погружался в гремучую пучину доступных развлечений, побеждал Гор – он выбирался на солнечный берег и начинал заниматься духовным самосовершенствованием.

В обычной жизни Димка был циником. Циник – это такой промежуточный тип, который, обладая ранимой душой, уже научился огрызаться и обороняться, но еще не научился принимать этот мир таким, каков он есть.

Всю первую половину 1999 года Дима разводился со своей второй женой…

…

Он матерился в кабинете отца, как пьяный сапожник на вокзальной площади, когда узнал, на каких условиях Анька-стерва, наконец-то, согласилась на развод.

Родив ребенка от своего любовника, пока он путешествовал по Америке, бывшая супруга потребовала двухкомнатную квартиру, машину, и “денег на жизнь”. (Причем квартира, о которой шла речь, была куплена задолго до их знакомства!)

– Нет, все, мое терпение кончилось! Б… какая! Убить ее дешевле! (Дима.)

– Ты не горячись, – успокаивал отец. – По закону, ей ничего “не светит”, кроме половины совместно нажитого вами автомобиля. Ну, и комнату в коммуналке тебе придется купить: не можешь же ты ее с ребенком выписать в “никуда”? Я бы с ней до победы судился. У тебя целых три года впереди на раздел имущества. И она получила бы то, что положено по закону. Ну, конечно, если ты уверен, что ребенок – не твой… (Владимир Николаевич.)

– Я абсолютно в этом уверен! Сколько раз я должен это повторять?! Я познакомился с ней в сентябре! (Дима.)

– Ну и что? Может быть, он родился недоношенным… (Влад. Ник.)

– У меня есть документы из роддома: он нормально доношен! Это – не мой ребенок! У меня, слава богу, вообще нет детей! (Дима.)

Владимир Николаевич многозначительно посмотрел на сына. – Тогда зачем ты торопишься?

– А я тороплюсь?! Я ушел из своей квартиры в марте. На улице, – Дмитрий посмотрел в окно, – лето! Эти хитроумные ребята припеваючи живут в моей квартире, которую я заработал собственными руками, ну, то есть головой; а у меня даже документы на развод не принимают. Потому что у меня, видите ли, грудной ребенок! У меня!? Нет, я не хочу судиться с ней в течение последующих трех лет. Отец, твои адвокатские «заморочки” не приемлемы для нормального человека. Я согласен: я куплю ей комнату и денег дам. Пусть подавится! Но при условии, что она исчезнет с моего горизонта вместе со своим сопливым ребенком! А то не ровен час, я ее убью, тогда ей и комната не нужна будет… Тысяч двадцать пять – хватит ей? (Дима.)

– Если ты согласен купить ей комнату – я решу вопрос и без денег. (Влад. Ник.)

– Ну, тогда, договаривайся, отец, не тяни; а то она еще кого-нибудь родит… (Дима.)

– Ох, Дима, Дима. Правильно говорят люди: если человек не хочет растить своих детей, значит, будет растить чужих! (Влад. Ник.)

– Пап, что ты имеешь в виду?! Я не хочу сейчас разговаривать о детях. Я не в том состоянии нахожусь! (Дима.)

– А ты всегда находишься не в том состоянии. (Влад. Ник.)

…

История Димкиного развода со второй женой была гораздо интереснее развода с первой. Аня предупредила Дмитрия, что из “своей, честно заработанной телом и умом”, квартиры, она уйдет только в одном случае – ногами вперед. Никто за язык ее не тянул.

Пока Дима не соглашался предоставить жилье – развод не получался. Сначала Аня была беременная, на что у нее имелась соответствующая справка из медицинского учреждения. Дмитрий проконсультировался со специалистом по семейному праву и выяснил, что выписать беременную женщину “в никуда”, практически не возможно. Пришлось герою разбудить в себе Сета, перестать быть приличным человеком и устроить супруге “сладкую” жизнь. Каждый нормальный человек его поймет.

Он жил в квартире, принадлежащей ему на праве собственности, и не пускал туда Игоря, генетического отца ребенка. А когда тот все-таки рискнул проникнуть в квартиру Дима вызвал милицию. Аня попыталась было заступиться за Игоря как за своего родственника… Но документов, подтверждающих родство, у нее не оказалось, а назвать Игоря отцом своего ребенка она не могла по “идеологическим соображениям”.

Через какое-то время Игоря из милиции выпустили, и он стал навещать беременную Аню тайком, пока Дмитрий был на работе. Тогда Дима установил металлическую дверь с двумя сейфовыми замками на большую комнату и перенес туда холодильник. Аня терпела. Еще он обратился в частную охранную фирму, и теперь во время его отсутствия в квартире “дежурил” охранник.

Когда Дима возвращался с работы, он отпускал охранника и включал телевизор и магнитофон на полную громкость. Аня закрывалась в своей комнате, плакала, но терпела. На ужин бывший муж жарил мясо, изводя голодную женщину “вкусными запахами”. (Аня не работала, а у Игоря была “напряженка” с деньгами.)

По вечерам к Димке приходили “подружки” – знакомые проститутки. Он даже не всегда пользовался их профессиональными услугами, просто предлагал “помыться в ванне, побегать по квартире, пошалить и покурить”. И платил за это по установленному тарифу. Вопрос же не в деньгах, а в принципе. Аня терпела.

Димка “сдался” первым. Он понял, что она, действительно, умрет, в прямом смысле этого слова, погубит своего недоношенного ребенка, сделает все, что угодно – но ни за что не уйдет из его квартиры. И тогда в марте Дима сдал комнату одной бойкой бабенке, торгующей на рынке свежей рыбой. Мария Ильинична предупредила Диму, что у нее есть сожитель, который, в общем-то, “мужик хороший, но по выходным выпивает”.

– Буянит? – обрадовался Дима.

– Нет…Выпивает и засыпает прямо на кухне… (Мария Ильинична.)

– А… Это ничего. (Дима.)

Дима вывез на дачу бытовую технику, забрал личные вещи, и к Аниному ужасу отдал два комплекта ключей от квартиры Марии Ильиничне. Холодильник оказался тяжелым, вывозить его из квартиры было лень, поэтому Димка подарил его арендаторам, и разрешил им пользоваться стиральной машинкой. Виктора Петровича он попросил следить за тем, чтобы в квартиру не проникали “разные чужие люди”, имея в виду Игоря, фотографию которого он ему и показал. Так как оплата за охранные услуги совпала с оплатой за комнату, радостная Мария Ильинична сообщила, что “туточки никакого другого хахаля, окромя ее Витички, не будет, и в том не может быть никакого сомнения”.

Создав Ане “нечеловеческие условия существования”, Дима переселился в однокомнатную квартиру[29]. В мае он уехал в Америку, а Аня родила девочку. После родов у нее случилось “просветление в мозгах”, которому немало поспособствовал Владимир Николаевич, и она согласилась на развод. А Дима согласился “подарить” ей комнату, но в другой квартире. Вот так, прежде чем стать буддистом, герой освоил азы благотворительности.

Так как комнату он пока еще не купил, Аня, Игорь и их маленькая дочка, которая “почему-то” все-время плакала и болела, а так же Мария Ильинична и Виктор Петрович продолжали “дружно” жить в Димкиной частной собственности.

29

Эту квартиру подарил Димке на восемнадцатилетие отец.