Страница 35 из 61
В общем, на все вопросы был только один ответ, причем именно мое имя в нем бы определенно не прозвучало, а вот Викино…
- Тебе не кажется, что кричать на меня в людном месте неприлично? – поинтересовалась у девушки.
- Да клала я на твои приличия! – заорала Виктория.
Во-первых, приличия не мои, а общественные.
А во-вторых, фу-у… как грубо.
Принюхавшись, я тут же почувствовала стойкий запах алкоголя. Конечно, напиться прямо перед носом у старшего брата – что может быть лучше?
- Иди домой, - посоветовала Беликовой.
Не хотелось портить с девушкой отношения окончательно, так как в глубине души я все еще верила, что с Дмитрием мы помиримся.
Виктория высокомерно фыркнула, но развернулась и потопала в противоположный конец зала. Возможно, ее привела в замешательство моя реакция, отсутствия крика или оправданий с моей стороны. Или, может быть, девушка осознала всю тупость своего поведения (хотя этот вариант менее вероятен).
Я продолжала смотреть ей вслед, пока она не дошла до своих одноклассников и не принялась что-то тихо обсуждать.
А мне на плечо вдруг опустилась тяжелая рука.
Черт, когда я сегодня сделала похожую пакость Мейсону, то не думала, что такое неожиданное вмешательство в личное пространство может действительно испугать. Но, как оказалось, может.
Резко обернувшись, я не без удивления встретилась взглядом с Беликовым.
Он стоял так близко, но в то же время смотрел настолько холодно, что становилось жутко.
Увидев, что парень протягивал мне руку, я тут же протянула свою в ответ.
И в этот момент было плевать, что я не умела танцевать гребаный вальс. Клала я, как выразилась Вика, на то, что отдавлю Дмитрию все ноги, хотелось просто прижаться к нему и покружиться под эту дерьмовую музыку.
Хотя бы одну минуту.
Вот мы молча вышли в центр танцевальной площадки и начали движение. Медленные плавные движения, которым мать столько раз пыталась меня научить. В голове до сих пор слышался ее голос: «Раз, два, три. Нет, Роза, не с той ноги! Заново! Раз, два три… Это была моя любимая ваза, дочь, не будь такой жестокой. Раз, два… нет, Розмари, не приближайся к столу, тот сервиз стоит дороже, чем моя кожаная сумка!»
Посмотрев прямо в глаза Беликова, увидела те самые золотистые искорки, которые не давали мне покоя.
Черт, как же давно мы стояли с ним так близко.
Как же давно мы с ним вместе смеялись…
- Знаешь… - вдруг произнес Дмитрий и тут же замолк.
Я не отводила взгляда и продолжала делать одни и те же шаги. Хотелось верить, что нужные.
Раз, два, три. Раз, два, три.
- Ты решил извиниться? – предположила я.
А что? Может быть, он понял, что обвинял меня в глупейших вещах, а теперь осознал, что был неправ.
Беликов только грустно усмехнулся, словно поражался нелепости моего предположения.
- Нет, - откликнулся он. – Последний танец подарить хотел. Все же нехорошо так с тобой поступать было, как я поступил. Да, ты дрянь, но унижать я тебя не хочу. Все же иногда ты бываешь нормальной.
Испуганно глядя на парня, я просто не верила его словам.
Почему-то эта «дрянь» покоробила больше, чем все те измывательства, которые я терпела со стороны Беликова год назад.
Я ведь обзывала Дмитрия последними словами, причем как вслух, так и про себя. Да и когда слышала не самые лестные выражения в ответ, то не особо на них обижалась. Да, порой плакала, уткнувшись носом в подушку, иногда даже истерики случались, когда казалось, что выхода совсем нет.
Но никогда не было такого ощущения, будто внутри что-то оборвалось, что-то важное и очень нужное исчезло.
И теперь исчезло навсегда.
Дрянь.
А музыка все играла, заставляя делать ненавистные шаги.
Раз, два, три.
Черт, я уже ненавижу эти три цифры!
Когда мелодия закончилась, Беликов тут же остановился и отстранился. К парню сразу подбежала Таша, одарила меня снисходительной улыбкой и что-то защебетала.
Но я девушку уже не слушала, потому что из глаз текли слезы.
Обидно. Безумно обидно, когда тебя оскорбляют на пустом месте.
Так зачем тогда нужна эта гребаная любовь? Для того, чтобы еще больше страдать? Чтобы создавать себе еще больше трудностей? Чтобы получать от судьбы новую порцию мучений?
Закрыв лицо руками в попытке хоть как-то скрыть слезы, я быстро зашагала к выходу. По пути на кого-то наткнувшись, даже не извинилась, поэтому и не заметила, с какой нерешительностью смотрел мне вслед Иван.
Перед глазами все еще стояло лицо Беликова в тот момент, когда он высказал свое ко мне отношение.
А в голове играла музыка.
Раз, два, три. Раз, два, три…
========== Глава 30 ==========
- Люблю тебя-а, - вновь раздался громкий и уже надоевший голос под окном.
Я с силой прижала подушку к уху. Да что же это такое? Мне вставать уже через полчаса, а поспать не дают!
Нет, я все понимаю: Эйб – решительный мужик, который готов на все, дабы мою драгоценную родительницу вновь заполучить, но нельзя же орать как гребаный кошак под моим окном.
Да, окна он тоже перепутал, поэтому матери сейчас вполне нормально спалось в отличие от меня.
Несправедливость.
- Прошу тебя: прости меня-а-а, - вновь затянул Мазур, все еще надеясь, что певец в нем не сдох окончательно.
Я взвыла от отчаяния и еле сдержалась, чтобы не набрать в ведро воды и не вылить ее прямо на голову новоявленного романтика. Приходилось успокаивать себя тем, что этот человек принял непосредственное участие в процессе моего рождения и так поступать с ним совершенно неприлично. Кроме того, на благополучное решение спора между родителями я все еще надеялась.
С радостью прислушавшись, я внезапно поняла, что предсмертный визг свиньи, которую вот-вот будут резать, прекратился. Однако рано было улыбаться, потому как передышка закончилась, и Эйб вновь начал вопить, на этот раз еще громче и отчаяннее.
И почему, собственно, из-за ссоры родителей страдаю в первую очередь я? Решив хоть как-то эту несправедливость устранить, моя крайне раздраженная персона направилась к комнате матери и нетерпеливо застучала в дверь. Вскоре послышались тихие шаги, и передо мной показалась сонная Джанин.
- Роза? – недоуменно спросила она. – И что случилось?
Вместо ответа схватила мать за руку и повела в свою комнату. Эйб как раз перешел к новому куплету, так что впечатление от его песни должно было остаться самое яркое.
Насмешливо фыркнув, мать поинтересовалась:
- И давно надрывается?
- Полчаса, - рыкнула я, с отчаянием глядя на кровать и понимая, что сегодня поспать уже не удастся.
Через час уже отходил автобус в Нью-Йорк, и, хотя чемодан родительница помогла мне собрать еще вечером, времени все равно оставалось мало. Дело в том, что директор расщедрился и разрешил выпускным классам съездить в город под присмотром биолога.
Сам учитель, не ожидавший такой подлости, попытался вставить хоть слово, но его нагло заткнули. Затем мужчине сообщили, что «детям нужно определиться в жизни и понять, чего они хотят» и посоветовали не спорить с руководством. Биолог, так и не понявший, как увеселительная поездка связана с карьерой и дальнейшим обучением, только вздохнул и попытался найти плюсы в своем положении. По крайней мере, в дороге будет тихо, потому что вряд ли кто-то решится громко себя вести при Беликове. На этом плюсы заканчивались, однако мужчина не сдавался и пытался понять, какую еще выгоду сможет получить от поездки. Пока идей не было, но мужчина не отчаивался.
Так вот, в данный момент Джанин посмотрела на часы, на крайне сонную меня и, в отличие от моей скромной персоны, не заморачиваясь всякими нормами морали, приоткрыла в окно и вылила вниз воду из стоящего на тумбочке графина.
- Твою ж! – совсем не романтично прервалась песня.
Эх, вот если бы мне Беликов так спел, я бы его мигом простила, забыв обо всех обидах и оскорблениях.
- Не ругайся при ребенке! – высунулась в окно родительница. – Ты ей и так поспать не дал, неудачливое создание!