Страница 7 из 8
— Счастливого пути, — сказала Нина Алексеевна и отключила мобильник.
В проеме выхода из здания вокзала появилась та немолодая громкая женщина, заорала, перекрывая вокзальные шумы:
— Антон! Сколько тебя ждать можно?
Нина Алексеевна следила, как исчезают в дверях эти двое, и тупо повторяла про себя: «Ждать нисколько нельзя. Нельзя ждать. Нельзя знать, чего дождешься. Поэтому ждать нельзя».
Теперь еще надо было дождаться поезда. Потом целую ночь ждать, когда поезд довезет ее до Курска. Потом ждать автобуса, который довезет ее до деревни. Потом войти в дом и больше никогда ничего не ждать.
Старик, не молчи!
Я наткнулась на этот блог случайно. Искала, что бы такое новенькое почитать, на одном сайте увидела рецензии — дурацкие, конечно, но это ладно, почти все рецензии дурацкие, каким местом эти рецензенты читают… Там была ссылка на какой-то блог, вот я туда и зашла. Тоже ничего такого, чтобы время терять, я уже хотела закрыть, а потом вдруг зацепилась за один коммент, прочитала, потом уже весь блог прочитала, все комменты, потом сидела и ржала: ну, правда, каким местом люди читают, а? А потом этим же местом пишут. Потом посмотрела, кто автор того коммента, который мне понравился. Авка у него была прикольная: Дед Мороз на пляже, в шубе, в валенках, в шапке, все, как положено. И ник подходящий — Старик. Я сразу зарегилась, авку годную нашла — Маша в корзинке на спине медведя. Написала ответ на его коммент, а потом увидела, что в нике ошибка: хотела написать Машка, а написала Мавка! Потом подумала: ладно, какая разница, все равно я здесь тусоваться не буду. Здесь все такие серьезные собрались, чума. И все старые уже, про детей друг другу рассказывают, некоторые даже про внуков. А если про фильмы или про музыку — так вообще из прошлого века, я про эти древности не слышала вообще. А про книжки неинтересно говорят, слова какие-то заумные, а видно, что в упор не понимают, что читали. Потому что альтернативным местом читали, да.
Потом я только через неделю на сайт зашла, опять случайно. Смотрю — а у меня в личке сообщение. Открываю — а там письмо от Старика. Думала, что опять что-нибудь такое, насчет познакомиться, ну, как они обычно, я уже сто раз такие письма получала везде, где регилась. Но Старик нормально написал, по теме. Ему мой коммент понравился, он на него в блоге ответил, ждал, что я тоже что-нибудь отвечу, но я же не заглядывала, вот он в личку и написал. Ему мое мнение было интересно. Я ответила, выразила свое единственно верное мнение. Подумала: ну, может, и глупость, но чего они тут все выделываются друг перед другом? А сами тоже столько глупостей говорят, и не стыдно. Я думала, Старик не ответит, а он в этот же день ответил. Сказал, что мое мнение интересное и неожиданное, и еще что-то написал. Я опять ответила, и он опять сразу написал. Так несколько раз писали друг другу, а потом он спросил, сколько мне лет, потому что думает, что очень мало. И сразу извинился: он так думает не потому, что я глупости пишу, а потому, что у меня манера такая, юная. А глупости я не пишу, наоборот, все очень интересно и даже иногда мудро. Я ответила, что мне уже двадцать шесть, так что про юность не надо. Я немножко прибавила, всего три года. И спросила, сколько лет ему. Он опять сразу ответил, в тот же день. Написал, что ему семьдесят пять, у него третий брак, от всех браков девять детей, четыре внука, младший сын скоро заканчивает школу, а старшая внучка скоро родит ему правнука. Я написала: «Круто!» — и не знала, что еще написать, потому что моя бабушка младше Старика на два года, а о чем с ней говорить? В общем, как-то задумалась и опять неделю на сайт не заходила. А потом зашла, а там опять от Старика письма. Много, пять штук. Он уже не про литературу писал, а просто так, про жизнь, про тех, с кем работал, про то, что старого друга вчера похоронил. И меня спрашивал обо всем — кто родители, чем занимаюсь, где училась, что делаю в свободное время, есть ли жених… Он как-то не нагло спрашивал, просто ему правда интересно было. Я все подробно написала: родители работают с утра до вечера, бабушка живет отдельно, я рисую картинки на заказ, с мужем мы развелись в прошлом году из-за несходства характеров. На самом деле мы развелись после того, как я в аварию попала и три месяца провалялась в больнице, ногу мне по кусочкам собирали, вот он и подумал, что я инвалидом буду. Да еще этот шрам на морде. Оно ему надо? Но Старику я про это не писала, как-то стыдно было признаваться, что вот такой муж у меня был. И вообще все уже прошло, так что никому не интересно. Старик заинтересовался картинками, стал спрашивать, какие картинки, кто заказывает, сколько платят. Я все рассказала и спросила, чем он занимается. Оказывается, он переводит всякие научные книжки, еще для иностранных фильмов русские тексты пишет, еще ему заказали сценарий сериала, а он не может придумать такой поворот сюжета, чтобы потом были всякие события, которые он уже задумал. Я придумала хороший поворот сюжета, и еще много всяких событий, которые можно в сериал воткнуть. Он написал, что я гений, и что если у него примут этот сценарий, то двадцать процентов — мои. Я ответила что-то дурацкое, и стала спрашивать просто про жизнь, про знакомых, про детей и внуков — просто так, чтобы он эти двадцать процентов больше не вспоминал. А то это как-то стыдно было, неправильно и глупо. Старик мне много рассказывал, писал каждый день по три-четыре раза, и все время рассказывал, что мои письма ему помогают жить. А то после третьего инфаркта жить ему стало скучно, он даже с женой стал ссориться, а теперь сидит, читает мои глупости, и у него на душе радость, и жена тоже читает мои глупости, и тоже радуется. Я сначала обиделась, а потом подумала: ну, ладно. Бабушка тоже говорит, что я глупости болтаю, а сама радуется, когда я к ней прихожу, тоже все время расспрашивает обо всем. Наверное, старым нужно, чтобы был кто-нибудь, кого им учить интересно. На самом деле мне эти письма Старика тоже нужны были. Я почти все время сидела дома, нога еще болела, не очень-то походишь. Даже в магазин. Да еще этот шрам на роже. Родители иногда пытались меня куда-нибудь вытащить, то в кино, то в гости, но я не хотела. А письма Старика были даже лучше, чем кино, или гости, или еще что-нибудь такое. Старик мне радовался, писал, что я солнышко и умница, что во мне столько радости, что на весь мир хватит. Один раз попросил фотографию прислать. Я нашла прошлогоднюю, которая до аварии, без шрама на морде. Он написал, что теперь понимает, почему у меня такой ник — Мавка. Потому что я не просто красивая, а волшебная, таких не бывает, мавка заманная, колдунья. И еще написал, что я ему во сне снилась еще до того, как он фотографию увидел. И глаза были точно такие же, он ясно помнит. Я ничего не ответила, но пошла к зеркалу и смотрелась в него полчаса, наверно. И подумала, что наплевать на шрам, он уже почти не виден, и нога почти не болит, и все будет хорошо.
Мы потом еще месяца три переписывались, он просил меня какие-нибудь дурацкие стихи сочинять, я сочиняла, а он писал песни на эти стихи, сам пел, записывал, присылал мне и требовал, чтобы я восхищалась. Я восхищалась, а он не верил. Говорил, что я мавка заманная-обманная. А я правда восхищалась, у него был очень красивый голос — заметно, что не молодой, но такой сильный и глубокий, и на гитаре он хорошо играл.
А потом письма перестали приходить. Целую неделю не было писем от Старика. Я писала каждый день, спрашивала, что случилось, а если я надоела, так и надо прямо сказать, а не в прятки играть. Через неделю пришло письмо, Старик написал, что немножко приболел и его забирали на опыты в больничку, но сейчас уже ничего, признан условно годным для продолжения жизни. Я ужасно обрадовалась, даже не ожидала, что так обрадуюсь. Но если вдуматься, так ведь он у меня единственный друг был. И единственный человек, который мной восхищался и говорил, что я ему приношу радость. Не так много в жизни радости, чтобы ею разбрасываться.