Карма (сборник)

– Какая свадьба! Бросьте, господа, проходили уже, – заговорил Игорь. – Сердюков никогда не женится. В последний момент все расстроится.

– Это понятно, понятно, – продолжала Нина, – но ей-то, ей-то это зачем надо?

– Это с какой стороны посмотреть. Она из Егорьевска, волевая, приятной наружности, self-made woman. При всем при том не сильно образована. Слово «гильотина», кстати, не знала, как мне тут недавно рассказали добрые люди. Однако свой кирпичный заводик в Тверской области, между прочим, имеется. Но… не замужем. Ей, по скудости ума, и кажется, что все, что ей в жизни не достает, так это обвенчаться с каким-нибудь солидным мужичком.

Тут необходимо будет признать, что Игорь сам давно мечтал о маленьком то ли свечном, то ли кирпичном заводике. И все, кто уже имел нечто подобное, вызывали у него чувство глубокой неприязни. А обуреваемый неприязнью, Игорь становился особенно язвительным.

– А тут как раз наш Сердюков, – продолжал он. – Импозантный. Всегда в костюме и в галстуке. Заморочил ей голову своими рассказами о собственной значимости и исключительности. Вице-президент он, и все там, знаете ли, такое. А о том, что таких вице-президентов в конторе, где он служит, человек пятьдесят, а то и все сто наберется, он, по понятным причинам, умалчивает.

– Ну а ему это для чего?

– Слышали, что родной папа говорит: «Крыша, мол, совсем прохудилась». Мужчину-вампа увидел в себе человек неожиданно. Так-то! – И Игорь притворно вздохнул.

– Бред какой-то, – сказал Сергей. – Он ведь на любовном фронте особенными победами никогда не отличался!

– То-то и оно, – захохотал Игорь.

– Какие вы противные, мальчики, – добродушно сказала жена Сергея.

– Да, – продолжала Нина свое повествование, – беспокоится за него отец. И, как мы видим, не напрасно. Он мне даже говорил, что его на какое-то время в клинику в Швейцарии поместить было бы не лишним. Он знает в тех краях одну надежную. А там уж, как он говорит, разберутся. А то, если за такую бой-бабу замуж… тьфу ты, то есть, если он на такой женится, то совсем с катушек съехать может.

– Это, господа, определенно.

– А что сам Сердюков-то, сегодня будет? – поинтересовался Игорь.

– Он звонил с утра, я его пригласил, – отвечал Сергей.

– И к которому часу? – полюбопытствовал Игорь.

– К двум, как всех.

Игорь посмотрел на часы, было половина четвертого.

– Наверное, часам к шести подтянется? – высказал он свое предположение.

– Я ему сейчас позвоню, – сказала Лена, беря трубку телефона.

– Чем доставишь ему неописуемое удовольствие, – прокомментировал Сергей.

– В каком смысле?

– Он тебе скажет, что сильно занят по работе. Наверняка приплетет, что его срочно туда вызвали.

– А сам, наверное, либо душ третий раз на день принимает, либо по магазинам таскается, – добавил Игорь.

– Я все-таки позвоню.

Когда раздался звонок мобильного телефона, Сердюков неторопливо выходил из очередного магазина.

– Слушаю, – важно сказал он в трубку.

…

– А, это ты, Лена?

…

– Я сейчас очень занят на работе, неожиданно вызвали.

…

– К вам в гости? На обед?

…

– Сергей меня приглашал?

…

– Да-да. Теперь припоминаю. Обязательно приеду. Закончу дела и приеду.

Поговорив по телефону, Сердюков, никуда не торопясь, посетил еще несколько магазинов и отправился домой. Дома он долго принимал душ, а потом, благоухая маслами и дезодорантами, обвязанный на поясе полотенцем, вышел из ванной комнаты. Тело его было рыхлым, с массивным животом. Распаренная кожа была бледно-розового цвета. Проходя по коридору, он, как Нарцисс у прозрачного источника, очарованный красотой собственного отражения, надолго застыл перед большим зеркалом.

Потом он поинтересовался у тут же чистящей ботинки домработницы: «Ну что, Клава. Как я тебе? Нравлюсь?». Не дождавшись ответа от онемевшей от удивления женщины, он царственно удалился к себе в комнату и начал одеваться.

Что говорить, были, были у славного Сердюкова свои небольшие радости в этой непростой жизни. Вот и теперь он испытывал настоящее блаженство при мысли о том, что его ждут, а он, человек высокого полета, занятый важными делами, никак не может приехать к оговоренному времени. От этой мысли блаженство разливалось по всему его телу, заполняя все его клеточки до единой. В такие минуты Сердюков весело насвистывал, глядя куда-то вдаль, за горизонт суеты мирской.

Когда Петр Петрович добрался до дома Сергея, было около семи часов вечера.

– Ну, как дела?

– Да вот, прямо с работы приехал.

– А зачем ты туда ездил в субботу? – спросил Игорь, иронично улыбаясь.

– Вызывали, важный вопрос надо было решить, – нахмурившись, отвечал Сердюков. – И веселого здесь, между прочим, ничего нет.

– Это кто же тебя вызывал в субботу? – не унимался Игорь.

– Симановский, по телевизору, наверное, видели такого? – с ноткой раздражения отвечал Петр Петрович.

Раздался звонок мобильного телефона Лены.

– А, это ты, Инна.

– Меня нет, – неожиданно громко, так, чтобы непременно было слышно в телефонной трубке, сказал Сердюков.

– Его нет у нас, Инна.

…

– Пока.

После того, как телефонный разговор был окончен, Сердюков сказал: «Не знаю, как дальше быть. Спасайте меня».

– А в чем дело? – спросил Игорь.

– Дачу я на три месяца вперед оплатил. А теперь куда мне деваться?

– А что такое?

– Так она там освоилась полностью и съезжать не хочет. Сынишку своего привезла. А я теперь вынужден в Москве летом париться.

– А я слышал, что вы дачу пополам оплатили.

– Ну какое, какое это имеет значение? Ну пополам, что с того? – нервно говорил Сердюков.

– Это на той даче, где мы с тобой и с моей дочерью жили? – ехидно спросила Нина.

– Ну к чему, к чему теперь эти скрытые упреки? Да, я виноват! – говорил Сердюков и для большей убедительности временами опрокидывал рюмку коньяка, так что ему только успевали наливать новую. – Она меня одурманила, что ли? Не знаю. Но я готов все исправить, Нина. Отец может устроить меня в Австрию в торгпредство. Поедем? Возьмем с собой твою дочь, Вику? А? Как ты думаешь?

– Я даже не знаю. Все это звучит так неожиданно, – растерянно отвечала Нина.

– Да что тут, собственно говоря, неожиданного? Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. К тебе и к Вике. Она мне как родная ведь!

– А откуда же тогда эта тетка взялась?

– Так ты же сама, вы же сами с Викой уехали. Что я мог? Что я мог!

– Допустим, мы уехали, потому, что ты стал совершенно невыносим… – начала было Нина.

– Ах, зачем об этом сейчас? Какое все это теперь имеет значение! Едем в Австрию. Дочь твою определим в Венский университет. И все. И точка!

– А на какие это все деньги? – спросила Нина. Все знали, что у Петра Петровича с деньгами дела обстояли неважнецки.

– Да что деньги? – С этими словами Сердюков достал пухлый бумажник и извлек из него большое количество мелких купюр. – Деньги не проблема!

– Однако, мне пора, – сказал Игорь. – Смеркается уже, да и прохладно что-то.

После того как он уехал, оставшиеся долго обсуждали перспективы воссоединения Нины, ее дочери и Сердюкова и обустройство их совместной жизни в Австрии. Сошлись на том, что откладывать с поездкой не надо и начиная с понедельника можно приступать к оформлению документов. Все было решено. Они до того увлеклись беседой, что не заметили, как начало светать. Ввиду чего решено было гостям заночевать у хозяев.

Поутру за завтраком Сердюков находился в великолепном расположении духа. Он что-то без конца насвистывал и все время смотрел куда-то вдаль.

– Надо бы позвонить дочери и родителям, – сказала Нина.

– Это еще зачем? – спросил Сердюков.

– Рассказать им обо всем. Все-таки скоро надолго расстаемся с ними.

– Ну, пока еще рано об этом говорить, – как бы между прочим заявил Сердюков.

– Как же рано, если мы собираемся документы на оформление в понедельник подавать? – удивилась Нина.