Широки врата

Теперь там появились их «подразделения». Деятельные продавцы недвижимости разметили участки маленькими цветными с флажками и привозили людей в автобусах из городов, чтобы посмотреть на земли, и кормили их бесплатными хот-догами и кофе. Уже возводились десятки домов для рабочих. Это будут непрочные постройки из плохих материалов, без малейших претензий на элегантность, и в результате рабочие скоро будут в своё свободное время чинить протекающие крыши, заделывать трещины в штукатурке и подгонять рассохшиеся окна и двери. Но это все было их заботами, а не компании.

Наивные приверженцы «Нового курса» считали, что жильё должно строиться в то же время, что и новые заводы. С самого начала для семей рабочих должны быть предоставлены парки, школы и детские площадки. В Советском Союзе это было сделано, как само собой разумеющееся. И этого факта было достаточно, чтобы «Новый курс» прокляли строгие индивидуалисты Новой Англии. Ланни знал, что не надо вспоминать эту идею сейчас. Он говорил о ней в течение последних восемнадцати лет с тех пор, как впервые встретил социалиста, учась в академии Сент-Томас в Коннектикуте.

Он заранее знал, каждое слово, какое сказал бы его отец. Робби собирался создать то, что называется «социальным обеспечением» на новом заводе, как только все войдёт в колею, и он успел подумать об этом, но помощи у Ланни не попросил, и Ланни знал, почему. Потому что с первого момента возникнет вопрос о профсоюзах. Робби собирался лечь костьми, но ввести у себя на заводе принцип «открытого цеха». «Свободный труд», так он назвал его, имея в виду под этим термином, что люди были свободны делать то, что он им скажет, или убираться в другое место и делать то же самое для такого же трезвого промышленника. Люди, которые будут заниматься местами отдыха и спорта для рабочих, не будут «чудаками», которых выбрал бы Ланни. Это будут здравомыслящие ребята, которые знают, кто им платит. Они организуют бейсбольные команды и боулинг-турниры и запустят печатный орган компании, полный зажигательных речей и производственных лозунгов.

Так Робби Бэдд триумфально создавал ещё один центр промышленного феодализма в стране, которая проповедовала демократию и правительство народного согласия. Новый город Робби не будет называться городом компании, и он не будет в собственности компании, но будет управляться компанией, Робби не придется придумывать методы управления, потому что они были стандартной практикой в этой милой земле свободы.

Рабочие прибудут сюда отовсюду. Они не будут знать друг друга, и не будут иметь никаких связей или привязанностей. Они будут голосовать за кандидатов от политических партий каждый год или два. Они будут считать этих кандидатов мошенниками, и по большей части они будут правы. Робби или один из его агентов назначит политического босса, чтобы управлять городом, и на время выборов выделит средства на кампанию, чтобы избрать кандидатов, которых выберет босс. Если какие-либо люди будут противиться пожеланиям компании, будь то в политике, профсоюзном движении, или в чём-нибудь еще, этих людей заставят уйти. Такова была система, и Ланни знал, что он не хочет в этом участвовать. А если осуждать эту систему, то хороший вкус требует, делать это в другом месте, где не обсуждаются деньги его жены и время, энергия и репутация его отца.

Публицист любитель наблюдал за событиями на несчастном континенте, где он родился, с безопасного расстояния в пять тысяч километров. Их видеть ему позволяли статьи газет, написанные людьми, которых он знал, а также письма от Рика и Рауля Пальма и письма, адресованные его отцу Дени де Брюином. В начале мая французы подписали договор о взаимной обороне с Советским Союзом, и Дени сказал, что он представлял собой попытку блефа Германии.

Но для того, чтобы успешно блефовать, необходимо, чтобы блеф выглядел серьезным намерением. Франция намерений не демонстрировала. Гитлер хорошо знал это, и использовал договор для своих пропагандистских атак. Пьер Лаваль оценивал договор так низко, что даже не представил его в палату для ратификации, и никаких военных мер принято не было. Марианна не доверила своему новому союзнику ни одного своего военного секрета. И что за союзник это был?

В конце месяца монгольский мошенник стал премьером. Своего рода утешительный приз, по мнению Рика, тому, кто доказал, что он самый неподходящий из живущих французских государственных деятелей. В начале июня, Рамсей Макдональд был заменен на посту премьер-министра Великобритании. Бедная старая вьючная лошадь для тори, он вёз их, сколько мог, и теперь они отправили его на отдых и сон на пастбище, которое носило титул Лорд-председатель Совета[73]. Его место занял сталепромышленник Болдуин, который отличался курением трубки и разведением свиней. «Англия также имеет свои двести семей», — писал Рик, — «и они не должны прятаться под маской сына трактирщика». Первым актом этого новичка, «дорвавшегося до власти,» был договор о военно-морском паритете с Германией, который был настолько невероятен, что инсайдеры смеялись над Ланни, когда тот говорил об этом. Теперь Джон Булль любезно дал немцам разрешение на строительство военных кораблей водоизмещением до тридцати пяти процентов от своего военного флота. Куда было включено право на паритет в производстве подводных лодок. Тигра, которого раньше выпустили из клетки, теперь приглашали в семейную столовую, хотя, конечно, только посидеть у ножки стола.

Бенито Муссолини, «блаженный маленький недовольный голубок», был связан не менее чем девятью договорами уважать независимость и территориальную целостность этой древней земли, называемой Абиссинией, а иногда и Эфиопией. Но он вёл против неё пропаганду, грузил солдат и отправлял их на свои базы в Красном море. Это было выгодным делом для англичан, которые владели основным пакетом акций компании Суэцкого канала и получали хорошие деньги на каждую тонну груза и каждого солдата, проходящих через этот длинный песчаный перешеек. Это было также выгодно для Новой Англо-арабской нефтяной компании, которая была основана Робби Бэддом и недавно продана Захарову и его компаньонам. Они поставляли топливо, без которого Муссолини не мог обойтись, и взамен получали от итальянского народа продовольствие, вино и масло.

Лорд Уикторп отправился с британской миссией на переговоры с «негодником», и когда он вернулся, то рассказал Рику об этом, а Рик на своей старой потрепанной машинке отстучал отчёт Ланни. Постепенно, как истинные торговцы, англичане предложили дуче все, на что тот мог надеяться, попросив только, чтобы он действовал, соблюдая все нормы закона, и разрешил Лиге преподнести ему всё на золотом блюдечке. Но нет, он был полон решимости взять всё силой в связи влиянием на него внутренней ситуации. Около сорока лет назад эти черные воины — таинственный народ, возможно потомки вечных Жидов — нанесли вторгнувшимся итальянским войскам ужасное поражение, и дуче хотел славу смывшего этот позор. Он уже видел себя, вернувшимся оттуда захватившим монумент «Лев Иуды»[74], а затем триумфальное шествие дома и возведение памятника себе на Форуме.

Единственным реальным препятствием на его пути было британское общественное мнение. Четыре года назад Тори попали во власть на досрочных выборах, в которых при пятидесяти пяти процентов голосов они получили девяносто один процент мест в Палате общин. Теперь британский народ самостоятельно организовал и провёл опрос одиннадцати с половиной миллионов участвовавших. Они проголосовали что-то вроде тридцати к одному в пользу пребывания в Лиге. Они проголосовали тринадцать к одному в пользу запрета на производство и продажу вооружений для частной прибыли. Вообразите чувства Робби Бэдда, когда он открыл газету и прочитал этот пункт новостей! Имея перед глазами африканскую авантюру Муссолини, на вопросы этого опроса, надо ли останавливать агрессора экономическими и невоенными мерами, участвовавшие в опросе ответили Да в пропорции пятнадцать к одному. А за противодействие агрессору военными мерами пропорция была около трёх к одному. При таких результатах голосования Муссолини довел до конца свои планы марша на Абиссинию. И что могла с этим сделать Лига Наций? Что правительство тори Великобритании собирается делать с этим?

73

73 четвёртый по значимости высший сановник Великобритании, следующий после лорда-казначея и предшествующий лорду-хранителю печати, является главой Тайного совета. Должность существует с 1530 года.

74

74 символ эфиопской монархии