Страница 44 из 185
«Danke schцn!» — воскликнул молодой благоговеющий эсэсовец. — «Мы собираем все, и готовим альбом для Национальной библиотеки».
«Как счастливая пара?» — галантно спросил посетитель, и ему сообщили, что они оба пребывают на вершине мира. Обер-лейтенант гордился этой фразой, которую считал новинкой американского сленга, но Ланни не стал распространяться, как неудобно это положение может оказаться для человека с комплекцией его превосходительства.
Ланни сообщил, какие картины он приехал купить, и упомянул с кажущейся небрежностью, что он и его жена посетили Конференцию в Стреза. Ни один компетентный штабной офицер не пропустит значение этого. — «Его превосходительство пожелает увидеть вас! Вы можете оставаться на проводе?» Ланни согласился, и ему сказали, что министр-Президент должен провести ночь и следующий день в Шорфхайде. Не окажут ли герр и фрау Бэдд ему честь разделить его компанию? Ланни ответил, что ничего не доставит им большего удовольствия.
Он повесил трубку, и заметил: «Таким образом, мы увидим Karinhall»
«И Эмми тоже?» — спросила Ирма.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Призрак опасности[62]
В белом мраморном дворце на фешенебельной Кёниген Огустштрассе жила подруга Ирмы княгиня Доннерштайн, вторая жена прусского землевладельца и дипломата, который был старше её на тридцать лет. Она впервые встретилась с Ирмой на Ривьере ещё до замужества последней, и привязалась к ней. Они часто встречались и сплетничали обо всём. Теперь у княгини было трое детей в детской, и ей было скучно, не хватало весёлой и свободной жизни на берегу удовольствий. Она нашла берлинское общество высокомерным, холодным и скучным. Положение ее мужа требовало от неё выхода в свет, где она узнавала много новостей, которые желала нормально использовать. Когда они встречались с Ирмой, то регулярно сплетничали, американку заставили поклясться, что она не скажет ни слово об этом в Германии.
Встречи начинались так: «Ach, meine Liebe», в ответ: «Na, na, meine Gute!» Хильде, высокая блондинка, довольно тонкая для немецкой матроны, курила слишком много сигарет, и, возможно, как следствие этого, вела себя нервно и эксцентрично. Её рассказ начинался так: «Man sagt—[63]", а затем она оглянётся, понизит голос и скажет: «Может быть, я лучше не» — как бы размышляя. Затем встанет и подойдёт к двери будуара и резко её откроет и посмотрит. — «Ничего нельзя сказать. Слуги все стали politisch gesi
Ирма видела в некоторых домах принадлежность, под названием «Тёплый уют», своего рода шапочку из теплоизоляционного материала, устанавливаемый на заварной чайник и чайник с горячей водой, чтобы сохранить тепло. Теперь Ирма узнала, что эта принадлежность используется немцами для установки на телефон, чтобы исключить прослушивание. Немцы считали, что в телефоне было какое-то тайное устройство для прослушивания, даже если телефон был отключен. Хильде не была уверена в этом и не знала, как проверить. Но при разговоре с Ирмой она осторожно клала «Тёплый уют» на телефон, а покидая комнату, снимала, чтобы слуги не могли видеть, что она делала. — «Wirklich, это жизнь, как в Турции во времена султана!» Хильде Доннерштайн не была заговорщиком, и ее муж тоже не был. Они просто принадлежали к старой знати, которая, по ее словам, вышла из моды. Они возмущались жесткой толпой, захватившей себе власть и славу, и брали реванш, рассказывая о личных скандалах и смешные истории о нелепостях Emporkцmmlinge[64].
— «Ach, meine Liebe! Я должна сказать, что не завидую вашему визиту в этот чудовищный Karinhall! Но я полагаю, вас разбирает любопытство насчёт Эмми, несомненно, вы видели ее на экране. Ganz karyatidenhaft — как вы говорите? — статная, но это на экране, а так, дuЯerst gewцhnlich[65]. Все люди вкуса держатся от неё подальше. Конечно, я полагаю, что оперный театр является подходящим местом для свадебного приема актрисы. Характерно для нашего времени брать eine Filmkцnigin вместо реальной!»
— «Ланни говорит, что у королев экрана это намного лучше получается», — заметила Ирма.
— Как мы можем об этом судить? Но на самом деле, когда, вы считаете, началась жизнь этой пары — вы слышали, что у них давняя связь?
— Я слышала слухи.
— Они ладили достаточно хорошо; der dicke Herma
Ирма не поняла, эту фразу, но княгиня объяснила, что это означает, когда отец невесты или ее братья приходят с оружием за женихом. Ирма, рассмеявшись, дала определение: «Ах, брак под дулом пистолета».
Пока Ирма наслаждалась развлечениями высших классов, ее муж посмотрел художественные выставки, а затем за рулем своего автомобиля отправился в берлинские трущобы. Точно в полдень он проехал согласованный угол и подхватил своего «подпольного» друга. Была весна и день был солнечным. Она оставила дома своё тяжелое пальто и осталась в сером ситцевом платье, наиболее не бросающимся в глаза, какое можно найти. Её волосы были зачесаны прямо назад и спрятаны под черной соломенной шляпкой, короче, она выглядела бедной работницей, которая не любит глупых шуток, а в руках она несла бумажный пакет. «Это всё, что у вас есть для меня?» — спросил он, а она ответила: «Нет, это просто продукты. Я боялась принести то, что у меня есть, пока не буду уверена, что вы придете».
— Что это?
Они ехали по малолюдной улице, но, несмотря на это, Труди нервно оглянулась и, понизив голос, произнесла: «У меня есть фотокопии конфиденциальных отчетов Вильгельмштрассе — это немецкий МИД — раскрывающие наши интриги в различных столицах, отчеты наших послов и инструкции к ним».
62
62 Уильям Вордсворт, Кто сей счастливый Воин Whom neither shape of danger can dismay, Nor thought of tender happiness betray Призрак опасности
63
63 говорят (нем.)
64
64 выскочек (нем.)
65
65 чрезвычайно вульгарная (нем.)
66
66 Толстяк Герман (нем.)
67
67 Ты спятил (нем.)
68
68 упадём в глазах (нем.)