Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 21 из 59



Около 23 часов Андрей был уже у Юлии Станиславовны. Вера с Ириной подбросили его до дома в Мучном, сами уехали на Смольный проспект. Вера жила там. На прощание она пообещала Андрею после возвращения с Мальты пригласить его в гости и показать, как прекрасен вид из ее окон на Смольный монастырь в вечернем освещении.

Юлия Станиславовна начала хлопотать на кухне. Паша сидел в другой комнате за компьютером. Андрей Петрович не отказался от предложенного чая и, присев на диван, взял в руки лежавший на столике альбом. Альбом был раскрыт на странице, где располагались иллюстрация одной из любимых картин Андрея "Странник над туманом" немецкого пейзажиста Фридриха Каспара Давида. Символизм и одиночество, характерные для полотен этого художника, легко и приятно ложились не только в приоритеты Андрея в искусстве, но и вообще в строй его души. Но почему альбом живописи в 700 страниц раскрыт на этой именно странице? Опять знак?!

Юлия Станиславовна подкатила к дивану сервировочный столик-тележку с чаем, вареньем и закусками. Услужливо постелила на колени мужчины тряпичную салфетку, проговорив:

- Вы, наверное, устали за рабочий день?

- Да, - промямлил Андрей.

- А позвольте полюбопытствовать - с чем связана ваша служба? И каковы успехи за этот день?

"Служба". Словечко театральных и военных людей. Андрей чуточку раздражился, но невежливо, право, ей было бы не спросить. А ему не ответить. Может быть в традиции тех, прежних женщин 19 века спрашивать за вечерним чаем мужчин об их делах, о прошедшем на службе дне.

- Да так, один... проект.

- Инженерный? Строительный? Архитектурный? А может быть творческий?

- Да, да, еще какой творческий! - Андрея "понесло". - Наша строительная компания намерена кое-что "сотворить" на острове Сицилия. Пока будем вести геологоразведывательную работу. Местные мафиозные структуры пытаются "вставить палки в колеса" прогресса. Ну да ничего: у нас свои палки! - он приподнял грозно трость.

Впечатлительная женщина закачала головой, заморгала и проговорила полушепотом:

- Необходимо заручиться государственной поддержкой!

Андрей чуть было не брякнул, что, мол, флот уже направлен к берегам Палермо, но осекся, вспомнив про мужа Юлии. Но так как по законам жанра даже в маленькой одноактной комедии финальная мизансцена должна быть как удар литавр, мужчина проговорил со значительным видом:

- Основные мафиозные структуры под контролем наших лучших дипломатов! У них связаны руки!

- Вы знаете, у моей Веры, сестры Иришки большие связи в дипломатических кругах! Может быть обратиться к ней?

- Мы рассмотрим этот вопрос на следующем заседании. Спасибо за чай. Очень вкусный. Пора "бай-бай", - и зевнул.



- Вот и чай Вера достает через этих дипломатов.

"Знаю... где, - подумал про себя Андрей, вспомнив слова МарииРодиславовны. - Любовник-таможенник-контрабандист во фраке и с верительной грамотой".

- Белье на стуле, диван можно раскинуть. Спокойной ночи, - и женщина удалилась "на цыпочках".

Мужчина устроился на диване, погасил свет. События дня вереницей парусников ускользали из сознания.

"С-тро-ительная компания. Троица авантюристов! Замечательно!" - услышал сквозь дремоту Андрей голос пани Марии.

Затем образ женщина трансформировался в образ странника с картины. Тот повернулся! Когда на полотне он стоял спиной к зрителю, поза его воплощала раздумья и волю. Он не боялся ни тумана, ни бездны за краем обрыва скалы, на которой стоял, опираясь на трость! Но сейчас на его лице была неизбывная печаль и тревога: "бездна вглядывалась в него". И вдруг снова решительность во взгляде! И трость превратилась в меч! И на груди мальтийский крест! И меч был воткнутый в камень! Странник развернулся лицом к бездне и стал в дозоре!

- 11 -

Великий магистр долго стоял у окна, вглядываясь в туман, слившийся с серым небом. Море гнало волны на прибрежные камни. Те ударялись о камни, разливались пенными струями, но как только головы камней проступали над поверхностью воды, следующие удары раз за разом лохматили седые курчавые водяные пряди этих голов. Будто табун бешеных скакунов с серебряными искрящимися гривами рвался на берег. И если морды и грудь первых лошадей имели отчетливый естественный вид, то те, что следовали шеренгами сзади напоминали сказочных северных заснеженных мамонтов. На секунду ля Валетту почудилось, что крупы этих сильных лошадей покрыты мертвыми рыцарями. Головы были опущены и руки безжизненно свисали.

"Да, - подумал гроссмейстер, - Орден в опасности". Он прочел перевод пергамента еще раз. Сэр Старки сопровождал слова и фразы текста знаками вопроса и пометками. Чаще в тех местах, где текст на иссохшей и потрескавшейся коже был неразборчив, и смысл его неясен. Кое-где заметки выдавали собственные соображения Оливера.

Действительно, с большой вероятностью описание случая, изложенного на пергаменте, можно было связать с кораблекрушением судна у берегов Мальты, на котором был Св. Павел и историей со змеей. Но главным, притягивающем внимание своей таинственностью был рассказ о Черном Человеке. Он пришел, неверное, вместе со всей группой спасшихся. Черный плащ с капюшоном. Лица не видно. Когда люди начали носить хворост и складывать его для розжига костра, этот человек незаметно для всех достал какую-то Укладку золотистого цвета, проделал с ней несколько странных манипуляций, и вместе с хворостом бросил в огонь содержимое Укладки. Предок женщины-мальтийки поняв, что эти люди не пираты и не принесут ему вреда, на этот момент уже вышел из укрытия и наблюдал за всем, тоже подбрасывая хворост. Рассмотреть детали происходящего было невозможно из-за темноты. Но в свете луны он видел, как в момент бросания в костер каких-то светлых камушков, Черный Человек прошептал некие слова, а из костра раздалась короткое, на миг, но режущее слух шипение. Люди находились поодаль и ничего не расслышали. И Черный Человек не обратил внимание на наблюдающего за его действиями человека. Этот наблюдающий счел разумным снова удалиться в укрытие. Черный Человек будто испарился.

После чудесного случая со "змеей", когда все удалились от костра, этот Черный Человек опять возник будто из воздуха, достал из горячих углей камушки, положил в Укладку и вновь исчез!

И уже от себя Старки записал: змея была подложена, она из Укладки, из камушков. Змея - орудие Сатаны, этого Черного Человека.

Текст перевода впечатлил гроссмейстера, но до конца поверить выводам Оливера он не мог. Сколько пергаментов с рассказами о всяких чудесах бродит по свету! Некоторые он и раньше держал в руках. Писали на них люди, а Видят ли люди Реальность?!

"А что Оливер говорил про Византию? При чем здесь Византия?" - подумал ля Валетт. "Что за бумаги в папке, которую он принес?". Нет, надо эмоциям остыть! Правильней будет погулять часок, дождь прошел. Он неспешным шагом направился в сторону форта Святого Эльмо. Там полным ходом шло завершение строительства крепостных стен. Строительство города (своего города!) тоже не давало покоя. Город должен быть прекрасным! Но в первую очередь город-крпость!

Гроссмейстер и доверял Старки, и знал его прекрасную образованность, и удивительно острый аналитический ум. Но он глава могучего Ордена! Он опасался подпасть под чужое мнение, не имеет права. Ля Валетт любил дозировать информацию, терпеть не мог выслушивать чужие преждевременные выводы, а тем более советы. Он сам должен все обдумать. И без спешки! Думать он начал издалека, с истории Византии. Среди славных и благородных дел Ордена были и черные пятна. Стыдно, что госпитальеры участвовали в финальных позорных крестовых походах против Византии. Католики-христиане убивают православных христиан. Прельстились они и островом Родос, не обращая внимания, что он - часть владений православной Византии. И Папа дал добро! Да еще по совету одного генуэзского пирата! Вот и оказались "пиратами во Христе"! И как не прельститься: мягкий климат, плодородная земля, один из красивейших островов, остров роз в Эгейском море. Но ведь мусульман держать в постоянном напряжении было удобно из-за выгодного расположения острова. Орден был на Родосе 214 лет! Наверное мысли магистра перескочили на Родос потому, что земля на Мальте плохая, каменистая и малоплодородная. Приходилось даже с приезжих кораблей брать дань землей в мешках. Затем мысли перескочили на то, как рыцари укрепляли старые византийские стены на Родосе. Эти крепостные стены и фортификации были спроектированы остроумно: двойной ряд стен, крепкие двери. Мысли мешались и путались. Ля Валетт задумался о том, что на смену старинным катапультам начали приходить осадные орудия. В памяти всплыл и странный старик-грек, который бежал из падшего Константинополя на Родос и рассказывавший рыцарям легенду о незапертой двери.