Страница 5 из 48
Вот и сегодня он обставил меня, как мальчишку. Его зоркие глаза обнаружили в отложениях древнего моря две чудные раковины, похожие точь-в-точь на очень редкий и ныне еще встречающийся в Индийском океане моллюск Наутилус помпилиус[2] — гигантскую тигровую катушку. Как было тепло тогда, в девоне, здесь, какой океан плескался на месте Британских островов! Иногда меня посещает дерзкая мысль — не вся ли суша в те времена была покрыта водой, и планета наша казалась огромным водным шаром? Представьте это зрелище? Безбрежный сплошной океан!
Нагрузив нашими тяжелыми находками взятые с собой корзины, мы едва выбрались на дорогу, где уже ждал нас слуга с повозкой, и покатили на виллу Альфреда, скорее похожую на филиал Британского музея. Альфред построил себе в Годальминге новый дом и создал здесь своего рода палеонтологический, зоологический и этнографический заповедник, а в дополнение к нему ботанический сад, где содержалось свыше тысячи видов растений: орхидеи, суккуленты, кактусы, собрание пальм и прекрасных пестролистных растений. Я забыл сказать, что он необычайно трудолюбив, трудолюбив до самозабвения. Его день начинается до рассвета, а спать он ложится подчас далеко за полночь. 4–5 часов сна, и он снова на ногах? снова бодр, жив и весел. Я никогда не видел Рассела унывающим или праздным.
Теперь мы сидим в гостиной у камина в ожидании ужина. Сейчас подадут грог, который будет как нельзя кстати после нашего целодневного скитания под дождем. Моя брезентовая накидка все-таки насквозь промокла, и теперь меня познабливает — здоровье мое не из лучших, с тех пор, как за одиннадцать лет жизни на Амазонке я переболел тропическими лихорадками, и по временам, особенно осенью, они дают о себе знать. Альфред же весел и оживлен, ему словно кет его шестидесяти пяти, и я по виду его знаю, сегодня он преподнесет мне какой-нибудь сюрприз.
— Дружище! — говорит он, принимая с подноса слуги стакан с грогом и прихлебывая из него с видом оголтелого гурмана. — Дружище! Пей грог, Согрейся… Грог — лучшее средство от всех простуд. А я расскажу, как добыл орнитоптеру Ротшильда, потому что Викторию и Александру я покупал у туземцев и не знаю, как они их ловили. А Ротшильдиану я добыл сам, как в свое время и Креза, и Посейдона[3]. Ты, конечно, в курсе, что Ротшильдиана водится лишь на Новой Гвинее и что хотя она и не самая крупная из птицекрылок, но очень трудная находка, летает она быстро, держится высоко, и особенно трудна для добычи самка. Ведь у орнитоптер на одну самку приходится, может быть, сотня самцов, и самки значительно крупнее. Черт побери, не хотел бы я оказаться на их месте в борьбе за красавицу! Орнитоптеры Ротшильда, по моим сведениям, чаще встречались не на побережье, где их как бы замещает тоже прекрасная и некрупная райская орнитоптера[4], а в болотистых лесах между вулканическими хребтами. На побережье, где я коллекционировал, ее нигде не было. Но — забираться вглубь… — он снова отпил из стакана и шутливо возвел глаза к потолку, — прекрасный грог, согревает, как живая вода. — Забираться вглубь… Это же Новая Гвинея! Это черт знает какой неисследованный мир, вторая Амазонка, хоть там и нет такой громадной реки. Реки есть, их много, и они широкие, быстрые, но, конечно, ни в какое сравнение не идут с Амазонкой, однако если на Амазонке в общем-то вполне безобидные кайманы, на Новой Гвинее водится гребнистый крокодил, а это страшилище достигает до сорока футов (10 метров) длины и может опрокидывать даже лодки. Это, впрочем, единственный опасный хищник на Новой Гвинее. О, Генри, как я жалею, что ты не побывал на этом острове-материке! Бабочки его просто потрясающи! Причем не обязательно парусники, здесь столько прекрасных нифалид, белянок, сатиров, расписанных всеми цветами радуги. Какие здесь жуки-рогачи! А птицы! Особенно райские! Попугаи. Лори, какаду! А орхидеи, особенно ванды, целогины и дендробиумы, последние просто великолепны, ибо есть громадные, как тростник, и крохотные, но с прелестными голубыми цветами. А на каком еще острове такое множество эндемиков, не встречающихся больше нигде? В сущности Новая Гвинея, так же как Борнео и Суматра, — это материки девственного леса. И к тому же она совершенно не исследована. Я знаю о путешествии русского Маклая, но что может сделать там один человек?! Живи на острове хоть всю жизнь — все бесполезно. Это чувство не покидало меня, Генри, во все дни скитаний по Малайскому архипелагу. Бог мой! Какие леса, какие животные, насекомые, растения, которые я так бы хотел привезти сюда, в Англию. А океан? Помнишь, на Амазонке мы были потрясены этим сумасшедшим буйством жизни? Высотой и многоярусноcтью леса? Но на Новой Гвинее! Святые Губерт и Патрик! Какие там стоят дебри, какой нетронутый лес! Бывало, я часами торчал перед каким-нибудь гигантом, уходящим невероятно высоко, в самое небо, еще обвитом снизу плющами, асплениумами и неведомыми мне пестролистниками, и видел, как высоко-высоко вверху гнездятся новые прекрасные папоротнички, бромелии, свисают орхидеи с гроздьями цветов и кружатся великолепные бабочки, совершенно недосягаемые — мне думается, что там есть виды, никогда не спускающиеся на землю. Я думал, как прав был Гумбольдт, когда писал, что для исследования всего только одного дерева из дождевого тропического леса нужна целая жизнь нескольких натуралистов. А какие там болота! Растительность в болотах достигает максимума разнообразия и красоты. Десятки видов болотных пальм, ползучие каттлеи, ароидные с драгоценными серебряными узорами на листьях, опять папоротники, орхидеи, саговники. А в реках заводи гигантских голубых кувшинок! Как-то не верится, что в таких лесах нет крупных четвероногих, кроме вездесущих диких свиней, и нет крупных птиц, кроме таких редких и скрытных казуаров. Но бабочки перекрывают все. Уверен, что там еще есть неведомые парусники и даже из числа самых крупных. Орнитоптер папуасы знают и даже ценят. Их переливчатозеленые крылья модницы-папуаски втыкают в прически. И ты не поверишь, Генри, я видел в шерстистой шевелюре одной такой дамы крыло бабочки едва ли не в полфута! Одно верхнее крыло! Значит, даже Александра, самая большая из орнитоптер, меньше ее. А каких размеров должна быть сама? Такой гигантской бабочки я даже представить не берусь. Помнишь, на Амазонке я выпалил дробью по бабочке, приняв ее за куропатку? Это оказалась действительно крупнейшая бабочка в мире, совка Физания Агриппина. Она известна всем энтомологам и не только энтомологам, но крыло в прическе женщины подтверждает, что в дебрях Новой Гвинеи водится действительно гигантская орнитоптера[5]. Но вернусь и расскажу, прости, дружище, я вечно увлекаюсь и меня заносит, как пьяницу… К тому же отличный грог! Так вот, орнитоптеру Ротшильда я добыл также из ружья. Я увидел ее кружащейся на большой высоте, в кроне дерева, усеянного какими-то желтовато-белыми и розовыми цветами. Там все кипело от летающих насекомых. Там были и бабочки, но орнитоптеру я сразу узнал, она планировала, как бумажный дракончик. Ружье было заряжено бекасиной дробью, которой я всегда стрелял мелких птиц, и я, не раздумывая, выпалил наудачу. Ты можешь представить мой восторг! Орнитоптера, кружась волчком, спустилась, как сияющий китайский веер. Она упала поблизости и, когда я ее нашел, самое удивительное — на крыльях было всего две крохотных пробоинки, которые я незаметно подклеил при препарировке. Почти идеально целый экземпляр орнитоптеры Ротшильда! Самец. Ты знаешь, что и самцов этой красавицы в коллекциях знатоков не густо. Что же говорить про самок! С самками орнитоптеры Ротшильда было посложнее. Они вообще казались несуществующими, если б я не знал точно, что они есть. Вот точно так, как сам Ротшильд рассказывал о добыче самки парусника Папилио Антимахус в Западной Африке. На Новой Гвинее я жил в течение нескольких месяцев. Я уже собрал огромную коллекцию прекрасных жуков: златок, бронзовок, навозников, рогачей, — рогачей особенно, — ты знаешь, с какой неохотой я расстался даже с коллекцией дублей, которую продал господину Саундерсу. Там было почти 100 жуков, из них более половины, вероятно, новые виды.
2
Представители действительно редкого и древнего рода моллюсков наутилусы встречаются не только в Индийском океане, но по всей океанической зоне тропиков. Этих моллюсков насчитывается 6 видов. Наутилус помпилиус — наиболее известный из них. Раковины наутилусов высоко ценятся коллекционерами.
3
Название O. kroesus wall и O. priamus s. sp. poseidon Dbldy.
4
O. paradisea Stgr — один из прекрасных видов орнитоптеры, задние крылья которой имеют загнутые в стороны «хвостики». Достаточно редка.
5
Возможно, Рассел имел в виду позднее открытые виды О. Голиаф или О. Титан.