Страница 4 из 61
Я специализировался на изучении английского языка и всеми силами пытался избежать занятий по математике и точным наукам. Однако вычислительный центр занимал стратегическое положение - как раз между общежитием и зданием нашего студенческого братства, поэтому вечерами в выходные (в ожидании начала вечеринки) я часто проводил час-два у терминала в общем зале. Обычно я просто убивал время, играя в примитивные многопользовательские игры, написанные группой студентов-программистов (называвших себя «сиспрогами»). Но, кроме этого, мне удалось научиться пользоваться громоздкими программами по работе с текстом и даже запомнить несколько команд бейсика.
В то время это было не что иное, как цифровое баловство. На каждый час, проведённый в вычислительном центре, я проводил два десятка часов в библиотеке, расположенной по соседству. Я готовился к экзаменам в огромном читальном зале библиотеки, выискивал нужные мне факты в громадных каталогах, а также немного подрабатывал, выдавая и принимая книги за библиотечной стойкой. Однако основную часть времени в библиотеке я посвящал прогулкам по длинным и узким коридорам между стеллажами. Несмотря на то что меня окружали сотни тысяч книг, не помню, чтобы я испытывал симптом, называемый в наши дни информационной перегрузкой. Было что-то успокаивающее в скрытности всех этих книг, их готовности ждать годами, а то и десятилетиями, что придёт правильный читатель и наконец вытащит их с привычного места на полке. «Не торопись, - будто бы шептали мне книги своими пыльными голосами. - Мы никуда не денемся».
По-настоящему компьютеры вошли в мою жизнь в 1986 году, спустя пять лет после окончания Дартмута. К ужасу моей жены, я потратил почти все наши сбережения (около 2000 долларов) на одну из первых моделей компьютера Macintosh производства Apple - MacPIus с одним мегабайтом RAM, жёстким диском на 20 мегабайт и маленьким чёрно-белым экраном. Я до сих пор помню, с каким волнением распаковывал это небольшое бежевое устройство, поставил его на стол, подключил клавиатуру, мышь и нажал кнопку включения. Экран загорелся, раздался приветственный сигнал, и появилась улыбка, сопровождавшая меня всё время, пока внутри компьютера происходили таинственные процессы, приводившие его к жизни. Я был поражён.
Компьютер работал на меня как дома, так и на работе. Каждый день я тащил его то в один, то в другой офис консалтинговой компании, в которой работал редактором. Я пользовался Microsoft Word для редактирования предложений, отчётов и презентаций, а иногда запускал программу Excel для внесения изменений в графики работы консультантов. По вечерам я уносил его домой, где отслеживал состояние семейных финансов, писал письма, играл в игры (бестолковые, но не примитивные) и - самое интересное - программировал простые базы данных с помощью гениального приложения HyperCard, которое тогда поставлялось с каждым Macintosh. Эта программа, созданная Биллом Аткинсоном, одним из самых изобретательных программистов Apple, включала в себя гипертекстовую систему, очень похожую на Всемирную паутину. Если в Сети нужно кликать на ссылки, расположенные на страницах, то в HyperCard требовалось нажимать на кнопки, расположенные на карточках, - но в любом случае сама идея, степень её соблазнительности, были теми же самыми.
Я начал чувствовать, что компьютер - это нечто большее, чем просто инструмент, слушающийся моих команд. Эта машина тихо, но безошибочно распространяла на меня своё влияние. Чем больше я пользовался компьютером, тем сильнее он менял методы моей работы. Для начала я никак не мог привыкнуть вносить изменения прямо в электронную версию документа. Я распечатывал его, делал пометки карандашом, а затем переносил исправления в электронную версию. Затем я снова распечатывал документ и ещё раз прочитывал его с карандашом в руке. Иногда этот цикл повторялся до десяти раз за день. Но в определённый момент - достаточно внезапно - мой стиль редактуры изменился. Я обнаружил, что больше не могу ни писать, ни править на бумаге, и чувствовал себя неловко без кнопки «Delete», панели прокрутки, кнопок копирования, вставки и отмены команды. Вся редакторская работа отныне происходила только на экране. Используя текстовый редактор, я и сам превратился в некое его подобие.
Ещё большие изменения произошли примерно в 1990 году, когда я купил модем. До тех пор мой компьютер представлял собой изолированную машину, а его функции ограничивались программами, установленными на жёстком диске. Однако как только я смог с помощью модема соединить его с другими компьютерами, он обрёл новую личность и принял на себя новую роль. Это больше не был высокотехнологичный швейцарский армейский нож. Он превратился в средство коммуникации, устройство для поиска, организации и обмена информацией. Я попытался использовать все онлайновые сервисы - CompuServe, Prodigy, даже недолго проживший iWorld, созданный Apple, - но в итоге остановился на America Online. Первоначальные условия подписки на AOL ограничивали меня пятью часами работы Сети в неделю, и я кропотливо планировал драгоценное время на то, чтобы успеть обменяться электронной почтой с небольшой группой друзей, также имевших контракт с AOL, проследить за общением на нескольких дискуссионных досках объявлений и прочитать несколько размещённых в Сети статей из журналов и газет. Мне даже начал нравиться звук, с которым мой модем соединялся через телефонную линию со службами AOL. Слушая электронные сигналы и щелчки, я представлял себе дружеское общение парочки роботов.
А к середине 1990-х годов я попал в ловушку «цикла обновлений» и не могу сказать, чтобы это сильно меня расстроило. В 1994 году, я отказался от устаревшего компьютера модели MacPIus, заменив его моделью Macintosh Performa 550 с цветным экраном, приводом для CD-ROM, 500-мегабайтным жёстким диском и фантастически быстрым на тот момент процессором с частотой 33 МГц. Новый компьютер требовал обновлённых версий большинства использовавшихся мною программ, но при этом позволял запускать всевозможные продвинутые приложения с новейшими возможностями в области мультимедиа. К тому времени как я установил все новые программы, мой жёсткий диск переполнился. Мне пришлось приобрести дополнительный внешний диск. Я купил привод Zip, а затем и устройство для прожигания компакт-дисков. Через пару лет я приобрёл новый настольный компьютер, с экраном большего размера и более мощным чипом, а также портативный компьютер, который мог использовать в поездках. В то же самое время мой работодатель сделал выбор в пользу компьютеров на базе Windows, поэтому мне пришлось пользоваться двумя разными системами - одной дома, а второй - на работе.
Примерно тогда же я начал слышать в разговорах новое слово - «Интернет», описывавшее таинственную «сеть сетей», которая, по словам знающих людей, должна была «всё изменить». Статья, опубликованная в журнале Wired в 1994 году, объявила мой любимый AOL «внезапно устаревшим». Новое изобретение, «графический браузер», обещало куда более волнующие цифровые переживания: «Вы просто идёте по ссылкам - клик, и на экране появляется новый документ - и можете таким образом путешествовать по онлайновому миру, руководствуясь прихотями и интуицией». Сначала я заинтересовался новой технологией, а потом подсел на неё. К концу 1995 года я установил на свой рабочий компьютер новый браузер Netscape, с помощью которого начал исследовать пространства Всемирной паутины, казавшиеся мне бесконечными. Скоро у меня появился домашний аккаунт ISP, а также и более быстрый модем. Я отказался от услуг AOL.
Дальнейшее вам известно, так как наверняка перекликается с вашей собственной историей. Более быстрые чипы. Скоростные модемы. DVD и устройства для их записи. Жёсткие диски размером в гигабайт. Yahoo!, Amazon и eBay. Формат MP3. Потоковое видео. Широкополосный доступ. Появление Napster и Google. Выход на рынок BlackBerry и iPod. Wi-Fi-сети. YouTube и «Википедия». Блоги и микроблоги. Смартфоны, миниатюрные диски для хранения данных, нетбуки. Кто мог бы устоять перед всем этим? Только не я. Когда в 2005 году возникло понятие Web 2.0, я и сам перешёл на новый уровень. Я начал активно работать в социальных сетях и создавать контент. Я зарегистрировал домен Roughtype.com и запустил собственный блог. Это было захватывающим ощущением, по крайней мере, первые пару лет. Я работал в качестве фрилансера уже с начала десятилетия, много писал (в основном, о технологиях) и знал, что публикация статьи или книги представляла собой мучительный и часто разочаровывающий процесс с большим количеством участников. Сначала ты корпел над рукописью, потом отправлял её издателю, затем (если рукопись не отвергалась им) проводил несколько раундов редактуры, проверки фактов и вычитки. Конечный продукт мог появиться на свет не раньше, чем через несколько недель, а то и месяцев. В случае книги выхода тиража приходилось дожидаться больше года. Блоги делали ненужными традиционные механизмы издательской деятельности. Я мог напечатать несколько слов, ввести коды ссылок на другие страницы, нажать кнопку «Опубликовать» - и моя работа тут же становилась доступной всему миру. В ответ на моё послание я мог получить прежде невиданную обратную связь - реплики от читателей в форме комментариев или ссылки на мой текст (в случаях, если у моих читателей были свои блоги). Новая система казалась мне куда более свободной.