Страница 43 из 70
– Ты уже кому-нибудь звонил?
Келлан кивает.
– Прошло так неловко, как ты и предсказывала.
– Он идет с конца, – объясняет Кросби. – Начинает с самых последних девушек и просит их позвонить в случае положительного результата.
– Я пользуюсь презервативами, – вклинивается Келлан. – Клянусь. А значит, как бы ни заразился сам, я не распространял это повсеместно.
Я киваю, словно полностью с ним согласна. Когда я сдавала тест, медсестра спросила занималась ли я оральным или анальным сексом с инфицированным человеком, что потребовало бы взятие мазка. Мы с Келланом ничем подобным не занимались, но так как я была свидетельницей как ему делали минет без презерватива – через сорок пять минут после нашего перепиха в чулане – я знаю о еще одной вероятности, где он мог ее подцепить. А если это произошло однажды, то могло бы произойти и дважды. Или – я щурюсь на тетрадь – шестьдесят два раза. Ну, шестьдесят один, ведь я могу исключить себя из возможных оральных переносчиков гонореи.
Я хмурюсь и беру в руки тетрадь. В туалете указаны фактические имена, ведь их обновляет не Келлан. Однако, заметки Келлана совершенно другие. В них записи в стиле: начинается на С или К, блондинка в голубом платье, официантка из закусочной Тапас, девушка с автобусной остановки, и девушка, похожая на Кейт Миддлтон.
– Ты никогда не спрашиваешь у них имен? – задаю я вопрос. – Хоть раз? – Это не очень утешительный приз, но по крайней мере я не единственная безымянная запись в этом бардаке. Хотя меня, кажется, тоже нельзя описать подробней.
– Эй, – говорит Кросби, стреляя в меня острым взглядом, когда Келлан морщится. – Никакого осуждения.
Я закатываю глаза. Он тоже есть на той стене в туалете, и мы все это знаем. Он пытается защитить не только честь Келлана.
– Никаких осуждений, – говорю я, поднимая руки вверх словно сдаваясь. – Это просто немного бы все… облегчило.
Келлан вздыхает.
– Знаю. Урок выучен.
Я тыкаю в верхнюю часть списка.
– Так это самые последние девушки? – Там порядка десяти кандидаток, охватывающих период с октября по ноябрь.
– Да. Сегодня я поговорил с тремя из них, так как они из моей научной лаборатории, и у нас в классе есть список контактов. – О, Боже. – А эти две работают в баре рядом с библиотекой, так что скорее всего я могу найти их довольно легко. Эта – он указывает на номер шесть, обозначенную как Розовые шорты с полоской – по четвергам бегает тем же маршрутом, что и я, значит можно поговорить с ней тогда. Номер семь сестра Дэйна, а восьмая – его кузина...
– Дэйна? – перебивает Кросби, выглядя встревоженным. – Дэйна, который живет от меня дальше по коридору? Дэйна, который думает, что его сестра собирается стать монахиней?
Келлан присвистывает:
– Она определенно не собирается быть монашкой.
– О, Господи.
– Ты можешь попросить у Дэйна их телефоны? Эм, и узнать их имена?
– Убей меня. – Кросби смотрит на меня. – Пожалуйста, Нора. Просто избавь меня от страданий, прежде чем это сделает Дэйн. – Он разворачивается к Келлану. – Как ты с ними познакомился? Они даже не бывают в Бернеме.
– Они были на вечеринке по случаю Хэллоуина.
– Ты сказал, что не спал ни с кем в ту ночь!
– Я не говорил, что не раздобыл тогда парочку номеров и не перезвонил им на следующей неделе!
– А что на счет Мисс Луизиана?
– Ее номер я тоже заполучил, – и он гордо вскидывает вверх руку. – И ее зовут Дана, – пауза. – Или Дарла.
– Ты все только усугубляешь.
– Парни! – восклицаю я. – Давайте сосредоточимся. – Чем быстрее мы найдем ту девушку, тем скорее закончим охоту. Учитывая временные рамки, я наверно пробел под номером сорок один или сорок два, что дает мне двадцать шансов закончить поиски, прежде чем они начнут пытаться вычислить меня. – Что насчет номера восемь? Мега горячая любительница специфического секса?
Кросби выглядит заинтригованным.
– Любительница специфического, да? Насколько специфического ты имеешь в виду?
Я забываю о том, чтобы поморщиться и пинаю его в голень. Он корчится и хмурится на меня, но Келлан этого даже не замечает.
– Очень, – уверяет он мечтательно. – Помнишь, когда мы пошли в тот клуб в начале этого года во время поездки команды по легкой атлетике? – это обращено к Кросби.
– С пеной или змеями?
– С пеной.
– Да.
– Она работала официанткой и была одета в белое кожаное платье – самое крошечное, что я когда-либо видел, несмотря на ее массивную… – Келлан прерывается, вспомнив, что я сижу от него в трех футах. – Ох, у нее было роскошное тело. В общем, мы танцевали, а пена все собиралась, и она продолжала тереться об меня, поднимая платье дюйм за дюймом, пока не показалась вся ее задница, разделенная пополам лишь маленькой тесемочкой красных стрингов. Ну и я типа «Твое платье задралось», а она типа «Знаю», а я типа «Хочешь пойдем куда-нибудь?», а она типа «И здесь хорошо». И следующее, что я помню, мы уже трахаемся прямо там, на танцполе. Было горячо. – Он подпирает рукой подбородок. – Я скучаю по ней.
Я знаю, что должна быть возмущена или обижена, или как-то среагировать на эту историю, но эти последние слова – я скучаю по ней – заставляют меня думать лишь о Кросби. Его сообщении. Его пальцах. Его теле. И о том, как сильно его хочу. Я бросаю на него взгляд, и он смотрит на меня, в его глазах отражаются те же мысли.
Кросби прочищает горло.
– Ладно, – говорит он, ерзая на своем стуле. – Ты знаешь, где она работает. Вероятно, можно позвонить в клуб и оставить свои контактные данные. Будем надеяться, она тебе перезвонит.
Келлан кивает.
– Хорошая мысль, так и сделаю.
Я перевожу дыхание.
– Номер девять? Лин с лестничной клетки в тренажерном зале? Ты встречаешься с девушками на лестничных пролетах? – есть ли такое место, где он не может встретиться с женщинами?
– Мы не «встретились» там, если ты понимаешь, о чем я, – задумчиво усмехается Келлан. – Или вернее, мы встретились там с целью быстрого…
– Думаю, я поняла.
– Она волейболистка, – добавляет он, хоть я и не спрашивала. – Мы трахали друг друга глазами некоторое время, а после одного из ее матчей мы столкнулись и решили пойти заняться этим. Она не снимала наколенники, если ты понимаешь, о чем я.
Я потираю свое покрасневшее лицо. Возмутись, – говорю я себе. – Негодуй! Но все что я делаю – это представляю себя в колено-локтевой позе, а Кросби за мной, передо мной, подо мной вытворяет множество грязных штучек.
Я сбилась со счета, сколько раз мы занимались сексом с той ночи на переднем сиденье его машины. Он регулярно забирает меня после работы, и мы едем куда-нибудь, чтобы пошалить по возможности. Из-за того, что на улице холодно, а я не хочу, чтобы меня арестовали за непристойное поведение в общественном месте – снова – нам приходится быть креативными. Работа ручкой на заднем ряду почти пустого кинозала, по-быстрому у стены в подсобке «Бинс», после того как я впускаю его через черный ход, одна мучительная попытка протиснуться на заднее сиденье его машины, которая закончилась синяками от ремней безопасности на наших телах и клятвой больше никогда не пытаться это повторить.
В итоге мы дошли до такого состояния неудовлетворенности, что я натянула на голову капюшон своей куртки и скрыла лицо, пока мы неслись вверх по лестнице в его комнату в доме братства, так отчаянно желая заняться полностью обнаженным, нормальным сексом, что была готова не обращать внимания на последствия. К несчастью мы оказались не единственными, у кого на уме был секс, и его сосед за стенкой вместе со своей очень звучной партнершей старались изо всех сил наполнить дом звуками своего секса. Когда стена задрожала так, что затряслась кровать Кросби, он накинул джинсы и рубашку и вылетел из комнаты, грозя парню кастрацией, если тот не притихнет. По его возвращению ни у кого из нас уже не было настроения.
К том моменту, как Келлан ознакомил нас с деталями своих шалостей с номером десять (либо Тиффани или Бриттани, но точно с «и» на конце), я уже готова воспламениться. Мне едва удается усидеть на месте, бедра сводит от нужды, и я достаточно знакома с раскрасневшимися щеками и потемневшим взглядом Кросби, чтобы понять, он на аналогичной «грязной странице». Проблема в том, что нам некуда пойти, чтобы ее «прочесть».