Страница 12 из 13
– Не волнуйся, свяжем и все сделаем… Но начнем по порядку. Сначала выпьем! – предложил Вацлав.
Они выпили, и Фрося закашлялась. Влад налил ей минеральной воды и протянул кусочек сыра.
– С… сп… спасибо… Ух, как зажгло! – прослезилась Ефросинья.
– Я бы на твоем месте не беспокоился, имея такого друга, как Влад, – обратился к Фросе помощник комиссара.
– Что вы имеете в виду? – не поняла та, сидевшая за столом в огромном махровом халате с чужого плеча за неимением другой одежды. Не костюм же лося, в самом деле, ей было снова надевать.
– Так Влад баснословно богат и является членом благороднейшего общества. Кому он только не помогал! И продолжает помогать! Начиная с тигров в тайге и заканчивая больными детьми в Африке. Что ему стоит помочь другу юности из Москвы?
– Ничего не стоит, – без эмоций подтвердил Владислав, качнув головой.
– Вот вы к чему клоните! – вспыхнула Ефросинья. – Боюсь, я не смогу воспользоваться услугами этого господина. Мы с ним – не настолько друзья.
– Я чего-то недопонял? Вечер, вы вдвоем, причем женщина в халате, фактически неглиже… Я уж порадовался было за своего друга.
– Зря, – поджала губы Фрося. – Видимо, вы не дружите с его женой.
– С Розалиндой? – совсем растерялся Вацлав.
– Вот уж не знаю, как ее зовут. Я очень старый друг господина Светлова, можно сказать, еще из прошлой жизни, – не унималась Ефросинья.
– Розалинда Люцеус, – пояснил помощник комиссара.
– Оставим эту тему, – спокойно произнес Владислав, – и выпьем за знакомство! За новое знакомство!
– Знакомство заново? – хитро улыбнулся помощник комиссара.
Сказано – сделано.
– Ну а теперь поподробнее о том, куда делись твои вещи, – скомандовал Вацлав.
И Ефросинья, стараясь держаться абсолютно хладнокровно и спокойно, рассказала, как села в купе, как познакомилась с попутчиками, как напилась, как пересекли польскую границу и как очнулась уже без ничего в доме Люцеусов.
Вацлав захрустел каким-то экзотическим овощем.
– Все понятно!
– Что?
– Парочка молодоженов тебя и обчистила.
– Может, таксист? – возразил Влад.
– Вряд ли. Очень странно, если человек не помнит целого куска жизни. Это нехорошо. То есть если бы Фрося напилась, даже сильно, то все равно были бы хоть какие-то проблески, обрывки, куски… А когда память отшибает так вот напрочь…
– Это говорит о каком-то химическом вмешательстве? – догадался Влад.
– Точно! Скорее всего, в алкоголь что-то подмешали, – согласился помощник комиссара. – И если Фрося не пила, не ела с таксистом, а она с ним не пила и не ела, иначе помнила бы его, следовательно, это могли сделать только Игорь и Татьяна.
– Зачем? – удивилась Кактусова. – То есть понятно, зачем, но не верится. Такие милые люди, молодожены…
– Какая ты наивная, Фрося! – не выдержал Владислав. – Молодожены… Ты лично, что ли, их женила? Откуда ты знаешь? Наверняка они парочка обычных мошенников. Свадьба – легенда, чтобы расслабить бдительность таких вот доверчивых граждан.
– Но, возможно, идея обчистить тебя пришла к ним спонтанно. Вполне вероятно, что парень с девушкой не профессионалы, а совершили ограбление в первый раз, воспользовавшись моментом, – откликнулся Вацлав.
– А кого найти легче будет? – спросила Ефросинья.
– Конечно, дилетантов.
– Тогда выпьем за то, чтобы они оказались дилетантами! – поднял бокал Владислав.
– Мне нужно знать номер твоего поезда и купе, а также какие-нибудь приметы внешности этой парочки. Хоть помнишь, как «молодожены» выглядели? – покосился на Фросю Вацлав.
– Естественно. Таня ростом примерно сто шестьдесят пять сантиметров, хрупкого телосложения, но плечи широкие, талия узкая, длинная шея с родинкой справа. Узкое лицо, узкие губы, глаза серо-голубые, белая кожа, без косметики, веснушки. Игорь… – и Фрося набросала словесный портрет молодого человека под удивленными взглядами двух пар глаз.
– Так досконально? Поразительно! И фоторобот сможешь составить? – поинтересовался помощник комиссара полиции.
– Конечно! Могу даже нарисовать их сама, – с вызовом в голосе ответила Ефросинья, потирая пальцем спелый персик.
– Ага! Она неплохо рисует, может их изобразить в рамочке с ангелочками и розочками, – усмехнулся Влад.
– А ты много обо мне помнишь! – зыркнула в его сторону Фрося.
– Я все помню…
– А я вот все постаралась забыть!
– Ты всегда была гордячкой!
– Лучше быть гордячкой, чем шлюшкой!
– Шлюшкой жить легче!
– А я не ищу легких путей!
– Брэк! – гаркнул, поочередно глядя на хозяина дома и его гостью, помощник комиссара. – Вы с ума сошли? Откуда столько злости? Сцепились словно две собаки!
– Извини, – стушевался Влад.
– А еще вы сейчас были похожи на пару супругов, проживших лет двадцать вместе и просто погрязших во взаимных претензиях, – выдохнул Вацлав.
– Простите, – в свою очередь извинилась Фрося. Но тут же не удержалась от язвительного замечания: – Привет Розалинде!
– Фрося, прошло столько лет! – снова возмутился Влад.
– Исковерканная жизнь не исчисляется прошедшими годами! Сломанная веточка перестает жить, даже если ее подвязать тряпочкой и поливать водой! – выпалила девушка.
Над столом повисло тяжелое молчание. Каждый из присутствующих подумал о своем. Ефросинья о том, не сболтнула ли она лишнего. Владислав о степени нанесенной им боли. А Вацлав о том, что он, оказывается, не очень хорошо знает русский язык, раз ничего не понимает про веточки и тряпочки.
– Все было очень вкусно, спасибо за душевный прием, – первой нарушила тишину Ефросинья.
– Фрося, я, честное слово, не знал, что сломал тебя. Ты же никогда даже не говорила, что любишь меня. Мы просто дружили. Я думал, ты быстро обо всем забудешь. Но сейчас вижу: раз ты до сих пор злишься, то значит, обижена на меня, и обижена сильно.
– Да плевала я на тебя! – выкрикнула Ефросинья с пунцово-красным лицом.
– А еда и правда вкусная, – робко вклинился в очередную их перепалку Вацлав, пытаясь вырулить беседу на безопасные рельсы.
– Ты все это записывал? – спросил Владислав у друга.
– Да, я не выключал диктофон, – кивнул помощник комиссара.
– Тогда запишите еще… так, для истории. – Ефросинья поднялась на ноги и опрокинула себе в рот рюмку коньяка. – Хочу заявить о преступлении! Жила-была одна девушка, очень ранимая и эмоциональная, и в своей юности имела неосторожность встретить принца, то есть мужчину, в которого влюбилась сильно, с полной самоотдачей, до последнего вздоха. Молодая дура была, доверилась ему! Она умела красиво объясняться, так как прочитала много правильных книг, но молчала о своих чувствах, потому что зачем говорить, когда и так все ясно. Первая любовь – это то, что навсегда остается с тобой… Та бедная девушка считала себя очень счастливой – ей ведь так повезло, если она так сразу встретила своего принца. Она восторгалась им. А принц был умен, красив и, что называется, чертовски обаятелен, к тому же с прекрасным чувством юмора. Этакий мужчина-праздник… И только им наша жертва жила, только с ним могла свободно дышать и улыбаться. А потом… потом, извините, она узнала о том, что ее любимый женился на другой. Вот так вот! Женился на другой и куда-то уехал, даже не объяснившись. Ну и кто он после этого, ее принц?
– Сволочь, – ответил Вацлав.
– Я тоже так думаю. Уехал, оставив ее с сердцем, облитым слезами и кровью. А девушка просто не смогла больше никому верить, испугавшись, что еще кто-нибудь поступит с ней точно так же, а второго обмана она точно будет не в силах вынести. За это должен кто-нибудь ответить? За ее слезы, боль, за не рожденных его детей, за отсутствие счастья?
Вацлав икнул.
– За это? Кхе-кхе… боюсь, что закон не предусматривает наказания за то, что кто-то кого-то бросил. Несчастную любовь никто не отменял, и страховки от нее нет. Есть, правда, одна лазейка, но она очень нехорошая.
– Можно поинтересоваться, какая именно? – с глупой улыбкой спросила уже сильно опьяневшая Ефросинья.