Гимн Лейбовичу

Министр обороны: Я думаю, что эта нелепая «правда» придумана оппозицией.

Первый репортер: Что вы называете нелепым? То, что они собирают в космосе ракеты класса космос-земля? Или то, что мы предприняли кое-что в этом направлении?

Министр обороны: И то и другое. Я, однако, придерживаюсь той точки зрения, что изготовление ядерного оружия запрещено договором с того самого момента, когда прекратилось его развертывание. Запрещено повсюду — как в космосе, так и на земле.

Второй репортер: Но договор не запрещает вывод на орбиту расщепляющихся материалов, не правда ли?

Министр обороны: Конечно, нет. Все летательные аппараты работают на ядерной энергии. Они должны как-то снабжаться топливом.

Второй репортер: И нет договора, который запрещал бы вывод на орбиту других материалов, из которых возможно изготовить ядерное оружие?

Министр обороны (раздраженно): Насколько мне известно, материя вне нашей атмосферы не подчиняется никаким договорам или парламентским актам. По моему разумению, космос битком набит такими штуками, как Луна и астероиды, которые сделаны отнюдь не из зеленого сыра.

Женщина-репортер: Ваше превосходительство полагает, что ядерное оружие может быть произведено без доставки сырьевых материалов с Земли?

Министр обороны: Вовсе я так не полагаю. Конечно, теоретически это возможно. Я сказал только, что никакой договор или закон не запрещает выводить на орбиту любые специальные сырьевые материалы — запрет относится только к ядерному оружию.

Женщина-репортер: Если на Востоке действительно был ядерный взрыв, то что, по вашему мнению, это было: подземный взрыв, вышедший на поверхность, или ракета класса космос-земля с дефектной боеголовкой?

Министр обороны: Мадам, в вашем вопросе так много места для домыслов, что вы вынуждаете меня сказать: «Никаких комментариев».

Женщина-репортер: Я только повторяю слова сэра Риче и депутата от Джерулиана.

Министр обороны: Они вольны выдумывать все, что угодно. Я — нет.

Второй репортер: Прошу понять мой вопрос буквально… что ваше превосходительство думает по поводу погоды?

Министр обороны: В Тексаркане довольно жарко, не правда ли? Я слышал, на юго-западе бушуют пылевые бури. Некоторые из них могут достигнуть наших мест.

Женщина-репортер: Вы положительно относитесь к материнской любви, лорд Раччел?

Министр обороны: Я отношусь к ней весьма отрицательно, мадам. Она оказывает разрушающее влияние на молодежь, в особенности на молодых рекрутов. Вооруженные силы могли бы иметь гораздо лучших солдат, если бы наши воины не развращались материнской любовью.

Женщина-репортер: Можем ли мы ссылаться на вас в этом вопросе?

Министр обороны: Конечно, мадам, но только в моем некрологе, не раньше.

Женщина-репортер: Благодарю вас. Я приготовлю его заранее.

Подобно многим своим предшественникам, дом Джетра Зерчи не был по природе созерцательной натурой, хотя, как духовный наставник своей общины, он дал обет поощрять достижение определенной созерцательности у своей паствы и, как монах, стараться развивать созерцательные склонности в самом себе. Дом Зерчи не преуспел ни в том, ни в другом. Его натура побуждала его к действию даже в его мыслях. Его мозг попросту отвергал состояние покоя и созерцательности. Это свойство характера сделало его пастырем, сделало его более смелым и, пожалуй, более удачливым руководителем, чем многие его предшественники. Но эта же неугомонность при определенных обстоятельствах могла стать помехой или даже пороком.

Временами Зерчи и сам смутно осознавал свою склонность к поспешным и импульсивным действиям, особенно когда воевал с бессмертными драконами. В данный момент, однако, ощущение это было не смутным, но достаточно четким. Впрочем, аналогия была не очень удачной: дракон был уже повержен святым Георгием.

В качестве дракона на этот раз выступал Отвратительный Автосекретарь. Зловредная машина, электронная по сути своей, заполняла несколько кубических контейнеров в стенной нише и треть объема письменного стола аббата. Как и обычно, она была не в порядке: путала заглавные буквы со строчными, неверно ставила знаки препинания и перевирала слова. Только несколько минут назад она подвергла электрическому оскорблению персону полновластного аббата, который, вызвав специалиста по ремонту компьютеров и понапрасну прождав его три дня, решил самостоятельно отремонтировать стенографическую тварь. Пол его кабинета был усыпан обрывками пробного диктанта. Типичным среди них был такой:

«пРоба проБа пробА? ПРОба проБа? проКлятьЕ? почеМу взбеСИлись заГЛАвные букВЫ! теперь Настало вреМя длЯ вСех запоМИНАтелей приМкнуть к пеЧАли книГОнош? ПроВались Ты; моЖет у ТЕбя луЧшЕ поЛучитСя с ЛАтынью? ПеРеВоди: nECCesse Est epistULam sacri coLLegio mITTendAm esse statim dictem?138 Что моГло слоМаться в ЭТОЙ прокЛЯТой штУке?»

Зерчи сидел на полу среди мусора и пытался массировать предплечье, подвергшееся удару электрического разряда, когда аббат забрался во внутренности автосекретаря. Подергивание мускулов напомнило ему гальваническую реакцию отрезанной лягушачьей лапки. Хотя он предусмотрительно отключил машину, прежде чем притронуться к ней, но не мог предположить, что изверг, придумавший эту штуку, придал ей способность казнить покупателей электрическим током даже без подвода энергии. Дергая и раскачивая соединения в поисках незакрепленных проводников, он был атакован высоковольтным конденсатором фильтра, который только и ждал случая разрядиться на землю через персону преподобного отца аббата, когда локоть оного коснулся шасси. Но Зерчи не знал, пал ли он жертвой самой природы конденсаторов или угодил в коварную ловушку, которая должна была отбить у покупателей охоту лазить в машину. Как бы то ни было, он был посрамлен и грубо повергнут на пол. Его опыт в области ремонта полилингвистических устройств исчерпывался торжественным извлечением дохлой мыши из блока памяти, после чего у автосекретаря исчезла мистическая тенденция удваивать слоги (уудвадваииватьвать слослогиги). Не обнаружив на этот раз дохлых мышей, он мог только попытаться найти незакрепленные провода и надеяться, что небеса ниспошлют ему дар электронного целителя. Но, очевидно, небеса остались глухи к его мольбам.

138

Необходимо немедленно продиктовать письмо и послать его священной коллегии (лат.)