Добрые времена

Роман рассмеялся, вспомнив свой разговор с Ладой.

— Ну, и я не мальчик.

— Но пойми меня правильно. Если это случится сегодня, не прощу ни себе, ни тебе. И встречаться мы с тобой больше никогда не будем. Вот выбирай. Или потерпи, тогда, может, в следующий раз... Или...

«Следующего раза может и не быть», — мелькнула у Романа ироническая мысль, и он тоже жарким шепотом сказал:

— Или!

— Тогда подожди, я разденусь.

Свет погас, и он услышал:

— Иди сюда!

Скидывая на ходу все с себя, Роман ринулся на зов.

— Да тише ты. Как зверь голодный, — шептала Людмила.

— Какая ты богатая, — прошептал он ей на ухо.

— Хорошего человека должно быть много! — ответила она полусонно.

Роман проснулся, как от испуга. Ему почудилось, что на него укоризненно смотрит Лада. Он повернул голову и при утреннем сумеречном свете принялся рассматривать лицо Людмилы. Ему стало как-то нехорошо, стыдно, неуютно, будто он совершил предательство. Но вот сонная, еще не открывшая глаз Людмила вновь потянулась к нему и стала жарко целовать в лоб, нос, губы. Неожиданно Роман почувствовал, что на него что-то капнуло.

— Ты плачешь? Почему?

Людмила всхлипнула.

— Ну а все же?

— Почему я такая несчастная? Стоит с хорошим человеком познакомиться... и обязательно что-нибудь не так...

Роман вспомнил рассказ Лады.

— Слушай, а почему ты с Петром Крутовым поссорилась?

Глаза Людмилы стали мгновенно сухими и злыми:

— Лада трепанулась?

— Она просто сказала...

— Просто. Не ссорилась я с Петром, вот ведь какая история.

— Не ссорилась? А почему же расстались?

— Потому. Долго объяснять. Впрочем, тебе расскажу. Как будущему писателю, — усмехнулась она. — Я ведь в этом поселке родилась и выросла. По соседству со мной жил парень один. Витькой звали. Хороший был парень. Мы с ним в одной школе учились. Любили друг друга с первого класса. Когда выросли, жениться надумали. Но он вдруг со шпаной связался, магазин обворовали. Посадили его. Ревела я, как над покойником.

А потом с Петром познакомилась. Он только из армии вернулся. Ходили, гуляли. Однажды вечером сидит он у меня здесь, в этой комнате. Вдруг Виктор входит в телогрейке. Прямо из мест заключения. Ощерился:

— Вот какая наша любовь. Думал, дождешься.

И на Петра кинулся. Дрались они страшно. Но Петр сильней. Ударил так, что Виктор упал и лежит.

Смотрю я на него, и так мне жалко его стало. Я Петру и говорю:

— Уходи! Ты сильный. Проживешь и без меня. А Виктор погибнет. Его спасать надо.

Посмотрел Петр на меня зверем, но ничего не сказал. Он ведь мужик добрый...

— Ну и что? Поженились вы с Виктором? — спросил Роман.

Людмила отрицательно качнула головой.

— Не успели. Зарезали его в пьяной драке. Видишь, какая я непутевая. А сейчас вот и с главным нашим ничего не получилось.

— С Сумароковым?

Людмила вскинула голову, зло посмотрев на Романа:

— А ты откуда знаешь?

— Ну, я же пресса, все сплетни должен знать, — пошутил он, а сердце невольно сжалось при мысли о Ладе.

— Ты его вообще-то видел?

— Конечно. Этакий джентльмен. Прическа — волосок к волоску. Очки в золотой оправе. Отутюжен с ног до головы. Что и говорить, эффектный мужик!

— Человек он хороший! — с ударением на слове «хороший» убежденно заявила Людмила. — Хороший и несчастный. А теперь и я его добила...

— Расскажи, — попросил Роман.

— У нас прошлой весной семинар был секретарей цеховых организаций. Там же, в пионерском лагере. Приехали к нам в гости директор, секретарь парткома и он, Георгий Петрович. Про свою поездку в Америку рассказывал. Интересно, остроумно! Потом его обступили ребята, начали вопросы задавать. А я... Ну, знаешь, как на меня находит? Подошла, взяла его нахально под руку и говорю: «Георгий Петрович, что вы с этими охламонами зря время теряете, пойдемте лучше погуляем! Смотрите, какая красота вокруг!» Он заулыбался и говорит: «На пленэр? С полным удовольствием! Извините, товарищи!» Любимов оторопел, исподтишка кулак показал и вдруг как брякнет: «Вы надолго? А то ужин скоро». А я ему язык показала и отвечаю: «Навсегда».

Роман рассмеялся:

— Ну, Людмила! Прямо атаман в юбке!

А Людмила вдруг снова погрустнела, видно, вспоминая что-то свое. Да, она любила его, любила без оглядки, не строя никаких планов, хотя втайне и надеялась, что все образуется и они будут всегда вместе.

— Ну а сейчас как? — спросил Роман.

— Потом Сергей Михайлович меня в партком пригласил. Оказывается, кто-то из нашего цеха анонимку написал. Что я, дескать, с главным гуляю. Разумов долго меня убеждал, что мне надо расстаться с Сумароковым. Но я бы на решилась, если бы...

— Если бы что?

— Видать, Разумов и с Георгием потолковал. И тот дрогнул, пообещал твердо разорвать отношения со мной. И оправдание нашел: дескать, такая разница лет. Он старик, а мне, мол, жить да жить. Постарался сказать мне поделикатнее об этом. Но ты же меня знаешь!.. Я его так отбрила, век помнить будет! «Староваты, — говорю, — вы для меня, это правда. Мне мужичка помоложе да покрепче надо!» Он как ошпаренный от меня отскочил...

Она сердито начала тормошить Романа:

— Давай одевайся скорей. А то скоро соседка встанет. К чему лишние разговоры?!

Роман быстро оделся. Людмила вышла за ним в прихожую, сжимая у ворота голубой халатик.

— Ну вот, — сказал он, неуклюже падевая шапку, — спасибо...

— Постой, — остановила его Людмила. — Ты помнишь наш вчерашний уговор?

— Ну что за глупости! — сказал он самоуверенно, пытаясь обнять ее.

— Нет, это не глупости, — ответила она, уклоняясь от поцелуя.

Роман в полусонном состоянии дошел до общежития. Все происшедшее казалось ему чем-то нереальным. В квартире было пусто, и он снова плюхнулся в кровать.

Разбудил его жизнерадостный баритон Аркадия:

— Ну и соня! Мы его там по всему лагерю ищем, а он, оказывается, дома дрыхнет. Ты во сколько ушел?

— Около часу.

— Ну, а у нас самое веселье началось. Любимов разошелся: давайте, говорит, шашлыки на свежем воздухе сделаем. Разожгли костер, начали жарить, а не видно, готовы они или нет. Так сырыми и сожрали. Перепачкались в саже! Утром посмотрели друг на друга — черные, как черти. Умора!

— С Ладой поругался? — негромко спросил Немов, садясь к Роману на кровать. — То-то, я смотрю, она какая-то скучная была...

— Да так, размолвка, — буркнул тот.

— Размолвка-помолвка, — загрохотал от собственного остроумия Аркадий. — Ничего, сегодня на балу помиритесь. Так что вставай, одевайся. Время-то уже два часа дня. Пообедаем, а там и в Дом культуры пора!

Прогнозы Немова относительно новогоднего бала сбывались полностью. Возле общипанной елки тяготился собственным остроумием пожилой затейник.

— Па-прошу всех в круг! — кричал он фальшиво-веселым голосом. — Веселый аттракцион!

— Молодой человек! — обратился затейник к долговязому застенчивому юнцу. — С ножами, надеюсь, обращаться умеете?

Юнец ухмыльнулся.

— Тогда попрошу сюда. Вот вам два кухонных ножа. Садитесь на пол. Да не стесняйтесь. Он чистый.

Вот так. Расставьте пошире ноги. Теперь я наливаю воду...

Затейник плеснул на пол из бутылки немного воды.

— Значит, ваша задача не дать мне вытереть эту воду. Стучите по ней ножами, не бойтесь. Приз — бутылка шампанского. Начали!

Затейник сделал вид, что пытается вытереть воду носовым платком. Юноша интенсивно застучал ножами.

— Смертельный номер! — выкрикивал затейник. — Только сегодня и больше никогда.

Потом он неожиданно схватил юношу за ноги и потянул на себя так, что тот штанами вытер лужу. Взбешенный, он вскочил на ноги и бросился было на затейника.

— Спокойно, спокойно! — отступил тот и извлек из необъятных штанов бутылку шампанского. — Она ваша. Заработана честно!

Умиротворенный юноша удалился.

— Весь паркет мне испортит, — услышал Роман меланхолический голос.