Добрые времена

— Повезло. Правда, Аллочка? — сказала Натэллочка. — Вроде как еще выходной.

Михаил поглядывал враждебно, давая понять, что уж его, во всяком случае, никакая сила не сможет заставить работать.

Светик откашлялся и, подражая Стасу, проговорил:

— Задачи ясны. За работу, товарищи! Давай в конюшню.

Девушки прыснули:

— А кто запрягать будет? Ты же не умеешь.

— Пошли, пошли. Там видно будет.

Мишка дурашливо запел: «На побывку едет молодой моряк...»

...В третий раз Светик пытался осторожно подобраться к Машке. Но та, подпустив его совсем близко, вдруг взбрыкивала и убегала в противоположный угол загона. Из-за плетня дружно хихикал вверенный ему коллектив.

— Может, вернемся, командир, пока не поздно? — кричал Михаил.

Наконец в длинном баскетбольном прыжке ему удалось схватить кобылу за гриву. Она сразу стала послушной, дала надеть уздечку и вывести себя из загона. Светик победоносно поглядывал на девушек и повелительно сказал Михаилу:

— Помоги!

Кое-как, путаясь в очередности одевания сбруи, запрягли Машку и отправились в путь. Дорога предстояла дальняя, поскольку делянка находилась где-то у черта на куличках. Светик знал лишь приблизительное направление.

Они не спешили. Михаил, положив голову на колени Натэллочке, вдохновенно врал, как он командовал отрядом археологов в Средней Азии и вывел его, когда сбились с пути.

— Светик, мы на край света не уедем? — сквозь дрему спросила Алка.

— Не боись. Со мной не пропадешь, — оптимистично заявил Светик, однако начал усиленно крутить головой. Может, в самом деле заблудились?

— Кто-то за нами скачет! — сообщила глазастая Натэллочка.

Это был вездесущий Кузьмич.

— Вам же говорили: от развилки налево, а вы куда поперлись? — сердито крикнул он.

— Ничего нам не говорили, — ответил Светик, чтобы не пасть окончательно в глазах подчиненных.

Хотя, правда, Стас что-то такое говорил, но Светик, ошеломленный навалившимся на него грузом обязанностей, слушал невнимательно.

— Заворачивайте, — сказал Кузьмич. — Вон там ваш участок, видишь?

— Чур, я буду вершить, — сказал Мишка, когда прибыли на место.

— Нет, вершить будет Натэллочка, — решительно сказал Светик, с силой пытаясь выдернуть Машку из оглоблей.

— Я? — вытаращила глаза Натэллочка. — Я не умею.

— Это очень просто. Представь, что делаешь обыкновенный торт.

— С розочками?

— Можно и с розочками. Кузьмич будет просто в восторге, — уже зло дергая Машку за узду, сквозь зубы проговорил Светик.

— А ты вот ту штучку не отвязал, — заметила наблюдательная Алка.

Так и есть, мешала перетяга.

— Дай мне, — командирским тоном сказал Михаил.

Он отвязал перетягу, вывел Машку из оглобель и попытался взгромоздиться на нее.

— Ты куда? — удивился Светик.

— Хочу прокатиться! — лихим гусарским тоном ответил Михаил. — Фронт работ надо осмотреть, где стог будем ставить.

Он снова подпрыгнул, смешно задирая ногу, однако сил подтянуться не хватило, потому он медленно сполз обратно. Не растерявшись, Михаил подвел лошадь к телеге. Но пока он забирался сам, Машка увидела какую-то интересную травку и отошла.

Девчонки надрывались от смеха. Мишка не сдавался. Он снова подвел кобылу к подводе и, не отпуская уздечку, взобрался ей на спину. Машка от неожиданности сразу взяла в галоп. Лежа животом на лошади и обхватив ее шею руками, Михаил закричал в такт ее бега:

— Сни-ми-те ме-ня. А то бу-дет пло-хо!

Они скрылись за бугорком. Что там произошло, неизвестно, но вернулись они оттуда поодиночке. Широко расставляя ноги, Мишка прошипел:

— Понесла. Зверь, а не лошадь.

«Зверь» мирно трусила сзади, игриво пытаясь укусить Мишку за плечо.

— Иди отсюда! — замахнулся Михаил. Машка обиженно отпрянула в сторону.

— Может быть, мы все-таки начнем? — саркастически заметил Светик, кончив смеяться.

— Начнем, пожалуй! — пропела Алка.

— А куда спешить? — удивилась Натэллочка. — Поглядите, как хорошо — простор, воздух. А сено как пахнет!

Светик уже гудел, как телеграфный столб. Ни слова не сказав, он начал сооружать волокушу из двух срубленных по дороге березок.

— Значит, так, — сказал он, обращаясь к Михаилу, — ты накладываешь, Алка подвозит, я сгружаю, Натэллочка печет торт.

— Дудки, — сказал Михаил, — я хочу быть рядом с Натэллочкой.

— Ладно, черт с тобой. Давайте только начинать, — уже просительно проговорил Светик.

— Так вези, чего стал? — под хихиканье девчонок, величественно заявил Михаил.

Светик, скрипнув зубами, отправился в дальний конец поля. Алка неохотно поплелась за ним. Так же не торопясь, она отправилась обратно с груженой волокушей и исчезла. Светик успел сделать и выкурить самокрутку, Алки все не было. С ожесточением растоптав окурок, он решительно направился к подводе, где мельтешили фигурки подчиненных. Когда Светик подошел вплотную, то увидел, что коллектив играет в жмурки. Мишка с завязанными глазами, смешно оттопырив зад, пытался поймать девушек. Те повизгивали, но в руки не давались.

— Это нечестно, — ныл Михаил.

Доведенный до белого каления, Светик тихо подкрался и что было силы пнул Михаила. Тот кубарем плюхнулся в так и не разгруженную волокушу.

— Он, девочки! Разве так можно? Шутки шутками... — тут он наконец сдернул повязку и увидел Светика.

— Бить будешь? — мгновенно оценив ситуацию, спросил Михаил.

— Буду, — тихо, но твердо ответил Светик.

— Это непедагогично! — все еще лежа на сене, пытался полемизировать Мишка.

— Ничего. Макаренко, когда надо, морду бил.

— Уж и пошутить нельзя, — заныл Михаил, снова валясь в сено от тычка в шею.

— Мальчики, не деритесь, — запротестовала Натэллочка.

— А вас вожжами по одному месту, — свирепо повернулся Светик. — Последний раз спрашиваю — будете работать?

— Будем, будем! — на этот раз единодушно заявили члены коллектива.

Михаил, сосланный в наказание грузить волокуши, начал неожиданно стараться и даже покрикивать на Алку. Наконец стог поднялся до уровня человеческого роста, и Светик галантно подсадил Натэллочку наверх. Та тут же провалилась по пояс.

— Как же я пирог буду делать? — плаксиво заявила она.

Пришлось Светику самому карабкаться наверх и уминать сено, пока по нему не стало возможным ходить. Натэллочка, осторожно порхая по поверхности, явно не представляла азов геометрии. Вместо четырехугольника она упрямо пыталась сделать круг.

После плотного обеда всех разморило. Решили часочек отдохнуть. Проснулись, когда солнце пошло к закату. Светик снова расшумелся и расшевелил коллектив. На их счастье, сена оставалось уже мало, и когда подъехал Кузьмич, они разгружали последнюю волокушу.

— Гляди-ко, работают! — с веселым изумлением сказал он. Поглядев на стог, Кузьмич лишь причмокнул и грубо сказал Натэллочке:

— А ну слазь, кикимора!

— Правда, изящно получилось? — не обидевшись, сказала Натэллочка, съезжая со стога.

Кузьмич, ловко опершись на плечо Светика, влез на стог, несколькими мастерскими движениями вил оформил вершину, спрыгнул, с удовлетворением осмотрел свою работу и заметил:

— Тринадцать центнеров.

Когда вернулись, на вопросы Стаса, кто как работал, Светик ответил дипломатично:

— Все трудились нормально.

— И Мишка? — недоверчиво спросил Стас.

— И Мишка, — не моргнув глазом, твердо сказал Светик.

В нем явно обнаруживался талант руководителя.

* * *

Ночью пошел дождь. Не переставал он и утром. Всем настолько надоела жара, что ему были рады. Ребята выскочили в плавках под теплые струи, гикая и гоняясь друг за другом по лужам.

— Чему радуетесь? — возмущенно сказала агроном, увидевшая эту сцену. — Дождь нам может всю уборку остановить.

Она смотрела с таким укором, будто это ребята взяли и вызвали дождь. Только к обеду налетевший ветер разогнал тучи, и землю согрело яркое, будто умытое, солнце.