Тепло твоих рук

Так проходят два дня, в течение которых Мария не хочет покидать крышу, и Юля ходит покупать в магазине еду, а остальное время они играют в карты и разговаривают о прошлом, а с наступлением темноты сидят на крыше, глядя на фонари и угадывая, как проходит жизнь в окнах соседних домов, иногда Мария пытается завести речь о Милиции, но Юля словно не слышит её и говорит о другом.

В ночь на среду Марии снится, как они отбиваются на крыше от милиционеров, лезущих снизу через люк, но милиционеры обманывают их, совершив интервенцию через мостик, переброшенный с соседнего дома, хватают Марию, связывают ей руки за спиной и приговаривают к казни через сталкивание с края крыши на асфальт. Её поднимают за плечи над высотой, она видит, как внизу серая кошка мирно пересекает место её страшной гибели, на тёплой летней улице нет ни души, и один из милиционеров спрашивает её громким шёпотом в самое ухо: «Хочешь полетать, девочка?» Мария кричит, что не надо её бросать, что она во всём признается, что дядю Андрея убила только Юля, а она, Мария, тут вообще ни при чём, но милиционеры отпускают её, и она летит, окна противоположного здания проносятся вверх, и ветер воет в голове с силой, нарастающей параллельно её ужасу. Удар происходит с громким треском, Мария просыпается в темноте и сразу ощущает, что одна. Она проводит рукой по матрасу рядом с собой, он ещё сохраняет остатки тепла спавшей на нём Юли. И тогда Мария вспоминает, что в момент пробуждения заметила движение в стороне чердачной двери. Она вскакивает и, подкравшись к двери, выглядывает на крышу. Там никого нет, но в ночной тишине, полной журчания звёзд, она различает короткий, еле слышный звук двери, замкнувшейся на своём косяке там, внизу, под крышей. Мария не понимает, куда отправилась Юля, ей становится страшно, но ещё больше не хочет она сейчас оставаться одна, и потому спускается через люк на лестничную площадку. Она слышит, как стучат туфельки Юли, сбегающей по лестнице в абсолютной темноте. Мария тоже спускается, держась за перила и не решаясь бежать, потому что ступенек совершенно не видно. Она минует два пролёта, когда за Юлей со скрипом затворяется дверь подъезда.

После мучительной борьбы с темнотой и множеством таящихся в ней ступенек, изгибающихся под ногами, как внутренние клавиши гигантской музыкальной шкатулки, откуда нет выхода, Мария выбегает на улицу, и асфальт больно впивается ей в босые ступни. Юля быстро движется где-то впереди, то пропадая, то снова появляясь в фонарных пятнах. Мария бежит за ней вслед по тенистой травяной полосе, из которой растут каштановые деревья, а когда до Юли остаётся метров пятьдесят, переходит на шаг, стараясь прятаться за стволами на случай, если Юля вздумает обернуться. Но Юля не оборачивается, а просто идёт вперёд, пересекая пустые проезжие части в мигающей жёлтой краске светофоров, минуя чёрные провалы магазинных витрин, и заброшенные лотки временных базаров, существующих вечно, и наклеенные на каменных заборах афиши и матово-красные фонари полуспящих кафе. Каштановая аллея быстро кончается, Мария прячется теперь в тени домов и нишах дверных проёмов, в окнах нигде не горит свет, так что Марии кажется, будто она попала в какой-то другой город, или в другое время, или в другую жизнь.

Юля сворачивает на улицу, ведущую круто вниз, дома обрываются, уступая место заросшим каштанами и липами гаражам, потом она сворачивает ещё раз и выходит к невысокой каменной стене, бесконечно тянущейся вдоль тротуара, через которую свешиваются ветви деревьев. Марии больше негде прятаться, и она останавливается за последним углом гаража, прижавшись руками к его прохладной поверхности. Юля замедляет шаг, следуя вдоль стены, она словно что-то вспоминает, потом оглядывается и вдруг входит в стену, исчезая из поля зрения Марии. Мария бросается вперёд, бегом пересекает улицу, уже на бегу замечая, что в стене есть калитка, перед которой лежит на земле немного мёртвых цветов. Рядом с калиткой к стене прибита мраморная доска с надписью, выгравированной золотыми чернилами неземного происхождения. Это одно из городских кладбищ.

Мария любит кладбища ещё меньше, чем мертвецов. Она опасливо приближается к калитке и смотрит сквозь неё в кромешную тьму центральной кладбищенской аллеи, всё ещё надеясь, что ей не придётся пересекать границу сырого мрака. Мария опять вспоминает похороны своей бабушки, и странные впечатления того времени вновь возвращаются к ней. Мертвецы живут в необычном мире, их нельзя просто так увидеть, их опускают под землю в усыпанных цветами гробах, и они не хотят возвращаться назад. Бабушка в гробу выглядела немного необычно, но настолько живой, что Мария вообще не понимала, зачем её хоронят. Играла громкая и неприятная музыка, но бабушка, которая всю жизнь не выносила громких звуков, не обращала на неё внимания, значит так было нужно для входа в общество мертвецов. Мария не помнит, на каком кладбище похоронена бабушка, возможно, здесь, вдруг сейчас она появится на аллее со своей сумочкой, позовёт Марию, чтобы заставить её съесть одну из своих старых засохших конфет.

Мария уже решает подождать Юлю снаружи, но вдруг видит её, стоящую к себе спиной в тени деревьев на обочине аллеи, она просто стоит и смотрит куда-то в сторону. Ветра нет, птицы спят, и на Марию наплывает оглушающая тишина. Юля неподвижна, как статуя. Марии почему-то становится страшно, она оглядывается на тёмную безлюдную улицу и чувствует дрожь, словно воздух наполнился сыпью мелкого дождя. Когда она смотрит на застывшую фигуру Юли, странная мысль посещает её, а вот так, может быть, и живут мёртвые в беззвучной неподвижности своих могил. Страх начинает душить Марию, она изо всех сил вцепляется влажными руками в шершавое крашеное железо калитки, её бьёт озноб. Юля опускается на коленями под деревом и ложится на землю. Оторвав руки от калитки, Мария бросается прочь. Она бежит назад, по улице вверх, над нею плывуче движется небо, полное звёзд, и дома вокруг кажутся давно мёртвыми, как египетские пирамиды, и вообще существующими вовсе не для жизни людей, как думала Мария раньше. Она не хочет знать, кто построил их и зачем, она только хочет спрятаться от всемогущих глаз, сверкающих на раскрытом павлиньем хвосте смерти. Страх перед болью и унижением, который она чувствовала часто раньше, ничто по сравнению с этим страхом перед ужасной вечностью погибели. Мария бежит изо всех сил, разбивая себе ступни в кровь об асфальт, но вдруг понимает, что ей некуда бежать. Тёмный чердак также пугает её, как кромешные улицы погибшего города, а когда она видит впереди, как на наклонную улицу навстречу ей медленно заворачивает грузовик для перевозки хлеба, вспыхивая яркими фарами, то вскрикивает и бросается в деревья, садится в тени на колени и прижимается к корням, чтобы утаить себя от транспортного средства, идущего с того света. Грузовик неспешно проезжает мимо дерева, за которым сидит Мария, и звук его мотора удаляется за поворотом между гаражами, красный огонёк тает в темноте, как угасающий сигаретный окурок. Мария немного плачет от бессилия и страха, потом встаёт, вытирает глаза и возвращается к кладбищу, чтобы посмотреть, что стало с Юлей.

Юля по-прежнему неподвижно лежит на земле под деревом, и Мария понимает, что она умерла. Как и труп дяди Андрея, труп Юли влечёт её к себе, она вдруг отворяет калитку и сомнамбулически пересекает аллею. В ступнях, расцарапанных при беге, тлеет пламя, и Мария облегчённо вздыхает, когда входит в прохладную траву. Юля лежит на спине, странно изогнувшись и раскинув согнутые в локтях руки, подойдя ближе, Мария различает, что во рту у неё трава. Глаза Юли открыты, но она, как все мёртвые, не видит Марию, голова её чуть повёрнута в сторону могильных крестов, волосы расплелись по траве до ствола дерева. И она дышит.

Мёртвые не могут дышать, думает Мария, значит, Юля жива. Почему же она лежит на земле с травой во рту и не замечает Марию? Мария трогает Юлю пальцами ноги, но та не шевелится. Мария приседает возле неё на корточки и тут глаза её, уже достаточно привыкшие к темноте, различают пятно на стволе дерева над юлиной головой, кора там темнее, чем в других местах ствола, пятно похоже на выплеск тёмной или прозрачной жидкости. Мария нерешительно протягивает руку и касается пятна. Оно сухое, видно, жидкость давно уже высохла. Уже давно. Мария поднимает глаза вверх, мимо чёрной листвы, звёзды охватывают небо над землёй, ветер тишины шевелит волосы на голове Марии, и вдруг она понимает, что произошло, словно кто-то раскрыл перед ней книгу, где на одной странице написано всё. Звёздная мельница вращается в другую сторону.