Страница 34 из 59
НАСТУПИЛ 1936 год.
В конце этого года на Чрезвычайном VIII съезде Советов должна была приниматься новая Конституция СССР – «Сталинская». Но обновлялась не только правовая база Советской власти – должна была измениться и структура союзного государства. Закавказская Социалистическая Федеративная Советская Республика на основании новой Конституции упразднялась. Азербайджанская, Армянская и Грузинская ССР входили непосредственно в состав СССР в качестве союзных республик.
Менялась и структура управления экономикой – в союзных республиках образовывались народные комиссариаты легкой, пищевой, лесной промышленности, зерновых и животноводческих совхозов. И 17 октября Каганович и Молотов направили Сталину в Сочи проект соответствующего Постановления ЦИК СССР.
ЗСФСР в этом проекте по вполне понятной причине не было.
В тот же день Сталин ответил телефонограммой:
«Ваш проект… вызывает возражения закавказцев, например, у Берия. Формально следовало бы упомянуть в списке союзных республик также и ЗСФСР, но через 2 месяца ЗСФСР уже не будет, а создавать наркоматы в ЗСФСР, чтобы через два месяца ликвидировать их, конечно, не стоит. С другой стороны, отсутствие в списке союзных республик ЗСФСР может вызвать недоумение…»
Сталин предлагал подождать с опубликованием Постановления до принятия новой Конституции, а пока заниматься образованием республиканских наркоматов по факту… А в конце прибавлял:
«Что касается самого проекта, то он, по-моему, сформулирован несколько неуклюже. Неудобно сверху приказывать союзным республикам образовывать такие-то наркоматы. Я представлял себе дело так, что союзные республики, каждая отдельно, обратятся в ЦИК с пожеланиями создать такие-то наркоматы, а ЦИК не будет возражать. А у вас вышло наоборот».
Читателю может показаться, что это – пустяк и что Берия поднимал бурю в стакане воды… И, возможно, кто-то скажет: «Подумаешь – не помянули «его» Федерацию, и Берия сразу с возражениями! И что это Сталин стал строить из себя демократа – мол, нельзя указывать союзным республикам. Он им еще как указывал! Москва первых секретарей ЦК в этих самых республиках порой как перчатки меняла…»
Но это был не пустяк! И если вдуматься, из этого «пустяка» проистекли в 1953 году и странная смерть Сталина, и неожиданный арест Берии.
И вот в чем тут дело.
Сменить из Москвы первого секретаря ЦК Рубена на Багирова в Азербайджане – это допустимо и приемлемо, потому что от Москвы до самых до окраин все коммунисты должны жестко подчиняться решениям ЦК ВКП(б).
Это – партия, политический авангард общества, союз добровольно сплотившихся идейных единомышленников.
А союзные республики – это Советская власть, это – все общество. А решать за общество имеет право только общество!
И то, что Сталин (и Берия – тоже!) видел это тонкое различие, показывало, что Сталин рассматривает верховенство партии в обществе не как нечто непреложное и вечное, а как меру, необходимую до тех пор, пока не укрепится и не разовьется Советская власть.
А такой подход вряд ли мог понравиться уже складывающейся – пока еще лишь в зачаточных формах – партократии. Более того – такой, пустяковый, казалось бы, «разнотык» в подходах Сталина и партийно-государственной «верхушки» СССР к перспективам развития общественного строя сказался уже в ближайшем будущем – в 1937 году, году начала серьезных репрессий.
Но об этом еще будет сказано.
Реорганизации 1936 года в Закавказье имели много аспектов, начиная с изменения чисто административного деления и подчинения и заканчивая… Впрочем, с политического аспекта надо было бы начать.
Закавказская Федерация имела как общий Совет народных комиссаров ЗСФСР, так и отдельные республиканские Совнаркомы. В отношении партийного руководства было то же самое: имелся Закавказский краевой комитет ВКП(б) и три ему подчиненных Центральных Комитета компартий Азербайджана, Армении и Грузии.
Теперь Заккрайком упразднялся, и Берия оставался только Первым секретарем ЦК КП(б) Грузии. С одной стороны, это было как бы понижением. С другой стороны, он теперь мог сосредоточиться на проблемах Грузии. Однако до этого все еще первому секретарю Заккрайкома предстояло немало хлопот. Ведь подготовка любой реорганизации – дело непростое, если его проводят по-деловому, а не делячески.
Берия умел работать и не умел имитировать бурную деятельность. Поэтому 1936 год принес ему много новых задач в дополнение к уже привычным – надо было готовить «разъединение» закавказских республик. Но вот что хочу заметить… Вчитаемся еще раз в письмо Сталина и попробуем понять – почему все-таки протестовал Берия? Через два месяца ЗСФСР уже не будет, и что ему тогда за дело до возможных обид уже почти «чужих» ему Азербайджана и Армении!
Но Берия никогда не работал «от сих до сих». Он был полным антиподом личностей типа Суслова (если в последнем случае можно говорить о личности), с его сакраментальным «нам не поручали». Берия тонко понимал, что, несмотря на уже почти ликвидацию Закавказской Федерации, обиды могут возникнуть. А это – нехорошо для дела. И раз так, то, товарищ Сталин, надо бы нам это учесть.
Товарищ Сталин и учел. Он ведь тоже умел понимать все тонко и знал силу «мелочей».
1936 год пролетел в хлопотах… Ушла в прошлое Закавказская Федерация, а наступающий 1937-й был уже годом двадцатилетия со дня Октябрьской революции. Он же был годом столетия со дня гибели Пушкина, и к этой дате готовилась вся страна. Дата была хотя и со скорбным смыслом, но отмечать ее готовились с упором не на то, что Пушкин погиб, а на то, что Пушкин бессмертен. И этот, вроде бы литературный, юбилей имел серьезное политическое значение. Не только ведь Константин Гамсахурдия, но и Иосиф Джугашвили понимал значение культурного фронта – особенно тогда, когда страна одерживает одну победу за другой.
Кое-кто отметил эту дату, впрочем, по-своему. На обложке одной из юбилейных ученических тетрадей был изображен витязь на распутье. Контуры перехватов ножен меча были составлены из букв, и буквы же были на бляхах сбруи коня. В целом же все складывалось – при внимательном изучении – в лозунг: «Долой ВКП(б)».
В Тбилиси активно готовились к пушкинскому юбилею, но готовились также отметить 750-летие поэмы Руставели «Витязь в тигровой шкуре». Ведь и грузинам было кем и чем в литературе гордиться! Казначей царицы Тамары, владетельный феодал, Руставели в XII веке воспел честь, справедливость, добро, отрицал зло как природное начало…
Юбилей Руставели стал таким же всесоюзным праздником, как и юбилей Пушкина, и, хотя масштаб Руставели был, несомненно, великим, в том, что юбилей творения грузина громко отмечала вся страна, была заслуга не только Сталина, но и Берии.
Увы, 1937 год был отмечен не только славными юбилеями… Он вошел в новейшую историю страны еще и как год серьезных драматических событий. «Демократы» называют этот период «Большим террором», и репрессии в период с лета 1937-го по весну 1938 года действительно были наиболее значительными по размаху и глубине, чем в любой другой период.
НО ВОТ были ли они действительно массовыми и, уж тем более, необоснованными – это большой вопрос. И на нем, как и на других событиях 1937 года, нам, уважаемый читатель, придется остановиться надолго…
Глава 9
«Органы», пленумы, заговоры, репрессии и выборы
«В августе 1938 года Берия прибыл в Москву и 22 августа был назначен 1-м заместителем народного комиссара внутренних дел СССР Ежова… А вскоре в НКВД началась эпоха уже Берии…» – так начинался первый вариант 9-й главы, которая первоначально называлась «НКВД образца 1939–1941 гг.».
Но по мере работы над ней я понял, что вначале надо хотя бы кратко сказать о предшественниках НКВД, о деятельности НКВД 1937–1938 годов и даже более ранней, а уж потом переходить к временам более поздним.