Страница 1 из 108
История моя и моей любовницы
ГАЛАНТНЫЙ ГЕРОЙ ФРИВОЛЬНОГО РОМАНА
Восемнадцатое столетие, «век Просвещения» и «век галантный». Век разума и свободомыслия, сладострастия и наслаждения. Эпоха, когда властителями умов становятся великие философы и писатели — Вольтер, Дидро, д’Аламбер, Монтескье, Гельвеций, Руссо… Их труды будоражат разум, призывают изменить мир и… мирно соседствуют с галантной, гривуазной литературой, ироничной и потакающей гедонистическим вкусам аристократии. Эпоха, когда метко сказанное слово начинает цениться наравне с дворянским титулом, а молодые провинциалы, устремляющиеся, подобно д’Артаньяну, на завоевание Парижа, грезят о литературной славе. Век, когда любовное чувство становится игрой ума и честолюбия, любовь заменяется чувственностью, а влюбленный превращается в соблазнителя, просчитывающего, подобно игроку, свои действия на несколько ходов вперед; когда повсюду царят свобода нравов и аристократическая вседозволенность; когда женщина становится предметом роскоши и удовольствия, а опытный ловелас-сердцеед готов на пари разбить доспехи добродетели, а заодно и сердце любой неприступной красавицы; когда единственный возможный путь для женщины «выйти в люди» лежит через постель высокопоставленных особ, а добродетель почитается никчемной и провинциальной; когда город становится рассадником разврата, а сельская жизнь в окружении природы и вдали от светской суеты признается единственно пригодной для душ невинных, чувствительных и возвышенных.
Во Франции восьмилетнее правление герцога Филиппа Орлеанского, ставшего после смерти в 1715 г. Людовика XIV регентом при малолетнем Людовике XV, нередко называют «эпохой узаконенного распутства». В свободное от управления государством время регент предавался неслыханному доселе разврату. О скандальных ужинах в Люксембургском саду, устраиваемых дочерью регента, герцогиней Беррийской, знал весь Париж: к концу трапезы участники их, в числе которых бывал и сам регент, полностью обнажались и устраивали настоящие оргии. По части разврата Людовик XV стал достойным преемником своего дяди. Нередко, отложив государственные дела, он отправлялся в маленький домик в Оленьем парке, где его всегда ожидала юная красотка, готовая удовлетворить любую сексуальную прихоть монарха. Получить статус официальной любовницы, коих удостоились мадам де Помпадур и мадам Дюбарри, мечтали многие красавицы.
Французский роман XVIII столетия, и прежде всего лучшие его образцы — сочинения великих Монтескье, Руссо, Дидро, Вольтера — известны всем давно и хорошо. Глубокие, исполненные благородных мыслей и разоблачающие порок, они по праву занимали и продолжают занимать первые ряды на книжных полках. Рядом с ними стоят «Манон Леско» аббата Прево, «Опасные связи» Шодерло де Лакло, «Жизнь Марианны» Мариво, «Заблуждения сердца и ума» Кребийона-сына. Однако во все времена большую часть книжной продукции создавали так называемые «второстепенные» авторы, составлявшие ту интеллектуальную среду, из которой выходили писатели-классики. Сочинения Андреа де Нерсиа, Фужере де Монброна и Годара д’Окура, вошедшие в настоящий сборник, в свое время имели большой успех: полупристойные амурные похождения героев и живые, ироничные изображения нравов были рассчитаны непосредственно на современного авторам читателя и отвечали его вкусам и запросам. Сменилась мода, сменилась эпоха, и галантная литература, которую вполне можно назвать «массовой» литературой восемнадцатого столетия, оказалась забытой. Но постепенно интерес к писателями «второго ряда» и их героям совершенно обоснованно пробудился вновь, ибо без них нельзя в полной мере понять все дальше отстоящую от нас литературную эпоху, именуемую восемнадцатым столетием.
Галантный фривольный роман — порождение противоречивого века. Главным отличием героя этого романа является присутствие в нем двух начал — физического (чувственного, животного) и интеллектуального. Он ценит радости плоти, любовные похождения его направлены на завоевание не столько женской души, сколько женского тела, но ему не чужда наблюдательность, он преисполнен иронии, зачастую переходящей в цинизм, и исповедует свою собственную философию наслаждения. Он беспринципен, аморален, порочен и готов на все, дабы утолить вожделение. Однако он чтит свой кодекс чести и соблюдает его в отношениях с себе подобными, то есть с мужчинами; по отношению к женщине он ведет себя как захватчик и равной себе ее не считает. Когда животное начало героя берет верх, роман зачастую становится откровенно порнографическим; когда же верх берет интеллектуальное начало и живописание нравов начинает интересовать героя больше, чем собственно любовные похождения, читатель получает сатирический (поучительный) роман нравов. Мы сознательно избегаем здесь говорить об авторе, ибо в то время автор стремился дистанцироваться от своего героя (в крайнем случае он брал на себя роль издателя его записок). Исповедь, мемуары, письма, «моя история» — излюбленные жанры литературы восемнадцатого столетия, позволявшие писателю говорить с читателями от первого лица, но не от своего, а от лица героя.
Умный, циничный, знающий жизнь и свет и многоопытный в любовных делах герой являет собой законченный тип философа-распутника, иначе либертена. Персонаж этот был отнюдь не порождением литературы; либертенами считали себя небезызвестный маркиз де Сад, академик Шарль Пино Дюкло; либертенами называли распутного принца Конде и любвеобильного кардинала Рогана.
Молодой человек, вступающий в мир чувственной любви, интриг и любовных козней — еще один тип героя галантного романа. Персонаж этот, подобно Фемидору из романа Годара д’Окура, жизнерадостен, женщина для него не враг, а источник удовольствия, к коему он предпочитает припадать почаще. И либертен, и неофит на своем пути к цели равно встречают препятствия, которые и тот, и другой обходят; оба равно преступают установленные обществом правила морали и религии, только либертен при этом исходит из философии разрушения ради удовольствия, а неофит делает это не задумываясь, по велению каприза. Выступая в роли наставника, либертен либо превращает своего подопечного в свое подобие, либо разбивает его жизнь. Председатель де Мондорвиль, являющийся, по сути, светским наставником молодого Фемидора, — гедонист, сторонник иронического отношения к превратностям судьбы и «разврата в кружевах» — легких непродолжительных интрижек, скрытых от посторонних глаз во избежание неприятностей; ученик весьма охотно воспринимает его эгоистическую, но никак не мрачную философию.
Героини «Фелисии» и «Марго-штопальщицы» — молодые куртизанки, полностью проходящие уготованный им путь: от инициации, знаменующей вступление на стезю порока, до завершения своей карьеры и перехода на другую, более высокую ступень общественной лестницы, влекущей за собой смену образа жизни (но не взглядов). Активная героиня фривольного романа обычно отличается вольным поведением, мужчина для нее — добыча, которую следует «ощипать» (соблазнить и получить от него вознаграждение), или же источник удовольствия. Добродетельная героиня фривольного романа преимущественно лицо страдающее; поддавшись соблазну, она чаще всего раскаивается и умирает или уходит. Любвеобильная Фелисия не только не раскаивается в своем поведении, но, напротив, считает его единственно верным, ибо любовь ее никому не приносит вреда, а, напротив, доставляет удовольствие и радость. Она, подобно Марго-штопальщице, исповедует «веселый аморализм»; обе эти дамы во всех ситуациях сохраняют способность смеяться над собой и над окружающим миром, отчего читатель невольно начинает проникаться к ним симпатией — несмотря на их малопочтенные занятия. И когда Фелисия неожиданно обретает знатных родителей, а Марго начинает жизнь богатой буржуйки на скопленные ею развратом деньги, то подобные «награды» кажутся девицами вполне заслуженными.