Время Донкихотства

Валентин поднялся к себе в комнату, на второй этаж. Здесь ничего не изменилось с прошлого его приезда. Парень взглядом пробежал по полкам с многочисленными книгами, потом устало лёг на кровать, закрывая глаза. Голова по-прежнему болела. Разноцветные круги, водили хороводы. Наконец-то ему дали отдых. Сотни, тысячи вопросов. Пустых и ненужных. Отец смеялся, пытаясь поддержать веселье, общую радость, но ощущалась напряженность. Валентин грустно улыбнулся, а ведь стоило просто обнять, не говоря ни слова. Как же это важно сейчас! Он пойдёт туда, где был по-настоящему счастлив. Река звала, убегая вдаль. Звонко напевала свою неизменную, но от этого не менее красивую мелодию. За окном уже стоял жаркий, душный день. Солнце безжалостно палило, только от речки веяло прохладой.

 Ещё спускаясь по лестнице, Валентин услышал взволнованные голоса, доносившиеся с улицы. В просторном, широком холле, сжав дрожащие ладони, мать отрешённо сидела, уставившись в тёмный угол. По её безжизненно-бледных щеках катились слёзы. Увидев сына, женщина быстро встала.

– Валик, ты куда? Не нужно, побудь со мной.

– Что-то случилось? – Валентин удивительно взглянул на мать.

Громкий надтреснутый голос заглушил её ответ:

– Как ты посмел нарушить договор? Зачем приехал? – казалось, отец был в панике. – Немедленно убирайся!

– Тише, Валера, спокойно, – напротив, второй собеседник отозвался уверенно и властно. – Я хочу увидеть Валентина, и я его увижу.

– Ты не имеешь на это право. Прошло семнадцать лет, почему именно сейчас? Уезжай! Уезжай отсюда или я не отвечаю за себя!

 Елизавета Павловна пыталась удержать сына, но тот, мягко её отстранив, открыл дверь. 

При появлении парня, словно по взмаху волшебной палочки, мужчины замолчали.

– Доброе утро, – поздоровался Валентин. – Как я понял, разговор идёт обо мне. Вы хотели встретиться? Я слушаю вас.

В глаза Валерия стоял страх. Но Валентин сейчас смотрел не на отца. Он почувствовал неловкость от незнакомого, пытливого, прожигающего взгляда. Взгляда, в котором читалась гордость и боль, а ещё обречённость и… раскаяние. Казалось, этот взгляд проникал в саму душу, в само биение сердца. Что-то неуловимо близкое было в облике гостя. 

– Валера, я не собираюсь нарушать договор, – негромко обратился к хозяину незваный визитёр. – Не потому, что боюсь твоих низких угроз. Я привык держать слово, и сюда приехал, как обычный знакомый.

Заметив удивление сына, Валерий Степанович кашлянул, пытаясь взять себя в руки.

– Валик, – всё ещё глухо обронил отец, – это мой друг…  друг детства...

При последних словах гость едко ухмыльнулся. Валерий сбился, замолчал. Вражда и ненависть дышали в каждом взгляде. Непримиримая вражда. Но что-то там было ещё, Валентин никак не мог понять что же…

– Он… он давно хотел увидеть мою семью, тебя, девочек, – неуверенно продолжил отец. – А ты! Только попробуй открыть рот!

В глазах незнакомца вспыхнул чуть заметный стальной огонёк.

– Валера, – негромко отчеканил гость, – я бы не советовал так разговаривать со мной. Лены нет, а значит, и сдерживать меня теперь некому.

Валерий Степанович тяжело выдохнул, он отвернулся, и долго блуждал затуманенным взглядом по виднеющимся на горизонте полям. Визитёр также молчал, о чём-то задумавшись.

Валентин с любопытством наблюдал за мужчинами, только сейчас ему было не до чужих ссор. 

– Думаю, – безразлично бросил парень, – вы отлично обойдётесь и без моего участия. Да, папа, ты интересовался, надолго ли я? Не волнуйся, я завтра же уеду. 

Валентин заметил, как сузились глаза незнакомца, превращаясь в льдинки. Валерий тоже уловил этот острый взгляд.

– Ты же только приехал. Останься хотя бы на несколько дней, – совсем не сыну, тихо проговорил мужчина. 

Валентин не счёл нужным ответить, развернувшись, он пошёл к берегу.

***

 Парень спустился к самой реке, ощущая приятную прохладу.

– Сколько же тебе? – прошептал, наблюдая, как быстрое течение, поблескивая на солнце, несёт свои бурные, холодные воды по холмистым местам. – Какая же ты шумная! Столько сил, энергии. Ничего, моя хорошая, ничего… Ты же будешь помнить меня?   

Валентин лёг на мягкий ковёр из густого, лапатого клевера, и неотрывно смотрел в неподвижное, без единого облачка небо. Какой-то ком сдавливал горло. Он дома! Дома! Но только этой речке может всё рассказать, лишь она его выслушает, поймёт.

 А немного выше, на пригорке, укрытый тенью деревьев, стоял человек, внимательно наблюдая за юношей. В зелёном взгляде Береста застыла горечь.

– Валера - Валера, он же ещё совсем ребёнок. Как ты мог! 

Мужчина по тропке прошёл к реке. 

Валентин заметил его издали, и приподнялся, опираясь на локоть:

– Красиво здесь у нас, не так ли?

– Красиво, – присаживаясь рядом, вполне серьёзно согласился гость. – Валерий всегда брал лучшее, не задумываясь о цене.

Валентин с интересом посмотрел на собеседника:

– Вы с отцом, действительно, были друзьями?

Берест усмехнулся:

– Мы были больше друзей, – в негромких словах слышалась издевка. – Но... как, оказалось, предать можно всё.

Пытаясь не замечать усиливающееся головокружение, Валентин поднял камушек и бросил его в реку.

– Разговаривая с отцом, вы сказали, что приехали ко мне. Зачем?

Гость не сразу ответил. Он долго наблюдал за отблесками солнца в зеркально-чистой воде.

– Да, это так, – наконец хрипловато, выдохнул Берест. – Без малого восемнадцать лет назад, мы с Валерой крупно поссорились. Хотя… сомневаюсь, что это можно назвать ссорой. Кого-то из нас уже не было бы в живых, если бы не один человек. Она стояла на коленях, умоляя о прощении. Заклинала, чтобы я уехал. Навсегда забыл о вашем существовании. Ты тогда только родился… Я не могу всего рассказать. Так лучше. И для тебя, и для Валеры... Время безжалостно мчит. И вот, мне захотелось убедиться, что оставив вас, я не допустил ошибки. Увидеть тебя, Валеру. Просто увидеть…