Приют

Яринка потупила глаза с видом скромной победительницы.

– Ладно. Нужно идти в дортуар, а то вдруг вернётся Агафья.

Мы вылезли из кустов и направились в корпус. Поднимаясь по лестнице, я прислушивалась к непривычной тишине. Не бубнили телевизоры в комнатах воспитателей, не звучали шаги по коридорам, не доносились голоса девчонок из-за дверей. Придавленные этой тишиной, и я, и Яринка, не сговариваясь, пошли на цыпочках.

В нашем дортуаре, на одной кровати, почти прижавшись друг к другу сидели Зина и Настуся. Настуся прятала заплаканное лицо в ладонях, а Зина вскинула на нас сердитые чёрные глаза.

– Вы где были? Сказано – не выходить! Из-за вас и нам достанется.

– Уже и в туалет нельзя выйти? – огрызнулась Яринка, и бросила на меня многозначительный взгляд.

Поняв, что не имею подходящей легенды о том, где я пропадала весь вечер, я забормотала:

– А я так… гуляла. У прудика.

– Ты знаешь, что случилось? – всхлипнула Настуся.

– Н-нет. А вы?

Вместо ответа Настуся снова захныкала, и Зина пояснила вместо неё.

– Здесь дьявол появился.

Я чуть не села мимо стула, а Яринка закашлялась.

– Чего-о?

– Мы гуляли, вдруг Агафья прибежала, закричала, чтобы все шли в дортуары, и не выходили. Сама вся красная, лохматая. Мы в окно смотрели, собрались все взрослые к корпусу мальчиков…

– Батюшка Афанасий кричал, – пискнула из ладоней Настуся.

Мы с Яринкой переглянулись.

– Ну? А дьявол здесь при чём?

– А кто ещё? – удивлённо спросила Зина, – Если бы что-то другое случилось, вызвали бы охрану, а не батюшку.

– А охрану не вызвали? – быстро спросила Яринка.

– Мы не видели, – Зина пожала плечами, – Да и что охрана сделает дьяволу? Тут батюшка нужен, его и позвали.

Чтобы девочки не увидели мою дурацкую ухмылку, которая так и просилась на лицо, я полезла к себе на второй ярус кровати. Там легла, отвернувшись к стенке. Дьявол, значит. Ну, правильно, кого ещё боятся, если ничего не понятно? Хотя скучновато конечно, вот у нас в Маслятах детский репертуар страшилок был куда шире. Лешие, кикиморы, волки-оборотни, водяные, домовые. Тут же, на все случаи жизни – один дьявол.

И хорошо если бы все так думали. Только взрослые вряд ли спишут на дьявола Яринкину выходку. Они будут искать настоящего виновника. Потому что сделанное сегодня моей подругой не просто хулиганство, а намного, намного хуже. Святотатство? Кощунство? Богохульство? Наверно всё это сразу. Каким же должно быть наказание?

Приступ веселья и чувство безнаказанности постепенно сменялись страхом. Сейчас будут трясти всех мальчишек, и если кто-то что-то видел? Малейшее подозрение на Яринку и ей припомнят всё. Плевки в церкви, отказ ходить на службы, безобразное поведение и грубость. Колония? Через три года. Нет, уже почти через два, Яринка на семь месяцев старше меня, осенью ей исполнится двенадцать лет.

При мысли о том, что подруга может исчезнуть из моей жизни, тряхнул озноб. Тогда во всём мире у меня не останется никого. Если только Дэн… Но сегодня он хочет дружить со мной, а завтра вдруг передумает? Разве ему будет интересно с девчонкой на четыре года младше его? Надо как-то срочно взрослеть.

В этот вечер ужинать мы пошли на два часа позже, чем обычно. После того, как все прочитали молитву, и расселись за столами, в столовой воцарилась непривычная тишина. Никто не шушукался, не обсуждал произошедшее, только стучали ложки. И старшие, и младшие ужинали молча, лишь бросали друг на друга подозрительные взгляды. Я тоже косилась по сторонам, пытаясь заметить, не смотрит ли кто-нибудь слишком пристально на Яринку? Вроде не смотрели.

Воспитатели в этот раз не ушли в свою трапезную, а присутствовали здесь, просто сидели за свободным столом, отсутствующе глядя поверх голов. Это усиливало напряжение, и все буквально давились ужином, стараясь покончить с ним поскорее, чтобы покинуть столовую.

В свободное перед сном время, никто не стал как обычно, сидеть в гостиной перед телевизором или гулять на улице. Все как один разошлись по дортуарам и затихли.

Зина и Настуся сразу стали укладываться спать. Мы с Яринкой, перемигнувшись, последовали их примеру. Расстелили постели, улеглись. Свет погас. Минут через десять я почувствовала лёгкий толчок снизу. Свесила с кровати руку и поболтала ею в воздухе. Это был наш условный сигнал. Яринка на своём нижнем ярусе поднимала ногу, и пихала пружины моей постели, приглашая спуститься. Я, если была возможность, спускалась. Но сейчас Зина и Настуся ещё не спали, поэтому и понадобился жест рукой, означающий «подожди».

Яринка подождала. Я чутко прислушивалась, и когда под нашими соседками перестали поскрипывать кровати, и вместо этого донеслось ровное сопение, осторожно спустилась вниз. Яринка приподняла край одеяла, пустила меня под него, и накрыла нас обеих с головой. Лёжа рядом, почти соприкасаясь лбами, мы заговорили еле слышным шёпотом.

– Вы с Дэном сделали рогатку?

– Да. Хорошо получилось.

– Ещё увидитесь?

– Через неделю.

– Что делать будете?

– Разговаривать. Про родителей… и вообще.

– А мы с тобой когда в лес пойдём? Давай завтра?

– Ой, Яринка, наверно надо подождать немного после того, что сегодня… Видела, какая Агафья злая? Сейчас как собака за всеми ходить будет.

– А когда тогда?

– Не знаю. Может, в четверг? Перед пятничными контрольными всем не до нас будет.

– У меня в пятницу продлёнка по рукоделию. Если домашку не сделаю.

– Это юбку?

– Ну. Не могу я! Все пальцы уже исколола, а получается коряво.

– Попроси Лильку Кушникову сшить. А ты ей за это будешь десерт с обеда отдавать. Мне она так фартук сшила.

– И долго отдавать?

– Как договоритесь. Я две недели отдавала.

– Ладно, спрошу. Всё равно не сошью сама.

– А в обед мой десерт есть будем, пополам.

– Тогда в пятницу?

– Ага. Ладно, я к себе, спать.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Как ни странно, но так крепко и сладко, как сегодня, я не спала ни разу с тех пор, как покинула родную деревню.

Глава 3

Звездопад.

В последующие дни всё постепенно улеглось. Про случай в корпусе мальчишек продолжали говорить и строить догадки о том, кто же мог оказаться виновником происшествия. В проделки дьявола, конечно, верили только самые младшие. Учителя и воспитатели расспрашивали детей, кого-то больше, кого-то меньше, кого вообще не трогали. И не было среди опрашиваемых ни одной девочки, что очень успокаивало нас с Яринкой. Никому, как мы и думали, не пришло в голову, что такое могла учинить девчонка. Мозаику с Иисусом отмыли, батюшка Афанасий провёл службу, где все дружно замаливали грех святотатства, воспитатели прочли своим группам нудные лекции об уважении к символам веры. Поскольку виновный так и не был найден, в среду перед занятиями директор приюта Пётр Николаевич, с трудом втащив свой внушительный живот на сцену в актовом зале, сообщил, что вручает наказание грешников в руки божьи. И на этом дело закрыли, к нашему великому облегчению.

Несколько раз за эти дни я видела Дэна в школьном коридоре и на спортивной площадке. Однажды, когда мы встретились глазами, даже несмело подняла руку, собираясь помахать, но тут же торопливо опустила, обругав себя за неосторожность.

А в среду вечером, Яринка, дождавшись, когда мы останемся в дортуаре одни и, забравшись ко мне на второй ярус кровати, спросила заговорщическим шепотом:

– Завтра?

Я не стала уточнять, что завтра. Сама постоянно думала о предстоящей вылазке.

– Да. После полдника лучше всего. Я обычно в это время уходила.

Яринка закусила губу.

– Блин… Я не смогу после полдника. Мне надо юбку дурацкую шить, в пятницу сдавать.

– Ты что, не договорилась с Кушниковой?!

– Да говорила я с ней! Она не может, у неё самой какие-то там дополнительные занятия.