Эксперимент

– Машину пригнали, пойду оплачивать, – сообщил он.

– Как ты … Ты услышал что ли? Ты слышишь на таком расстоянии? – Лилит удивленно посмотрела на него, старательно убивая всеми возможными способами сове любопытство.

Он ничего не ответил, только слегка улыбнулся и вышел из ванной.

Лилит выключила воду и вылезла из ванны, она осмотрелась.

«Только не это! Ни одного полотенца, ну как так?».

Она огорченно оперлась на джакузи и поежилась.

Спустя минут десять Лилит поняла, что сидеть она тут больше не может. Ей просто-напросто было скучно. Тело почти высохло, только редкие капли воды застыли на ногах и руках. Но с мокрых волос вода продолжала капать.

Лилит встала и приоткрыла дверь: в коридоре никого.

«Почему так долго?».

То был уже второй раз, когда машина девушки оказывалась в автосервисе. На этот раз должны были затонировать стекла и плюс, каким-то образом, Левиафан смог обеспечить Лилит правами, не приходя ни школы, ни инструкторов, ни экзамены. Он считал себя неплохим инструктором по вождению. Возможно, он был прав: Лилит чутко ездила под руководством вампира, слушалась его, быстро запоминала все знаки и правила, которые он вполне доходчиво старался пояснить.

– Левиафан! – позвала Лилит.

Тишина, блуждающая по дому, окутала обнаженную девушку.

«Хорошо, что тут хоть эха нет, а то совсем выглядело бы как царство мертвых».

Она вышла из ванной и осмотрелась. Ей было очень холодно, а из-за того, что мокрые волосы постоянно дотрагивались до спины, у нее уже начались почти что едва заметные судороги. Тело покрылось мурашками. Капли воды стекали с волос по ногам вниз, и после каждого её шага, на полу оставался мокрый след ноги.

Левиафан шёл сзади, очень тихо, как кошка, которая охотится на мышь. Внезапно он подскочил к ней и крепко схватил.

– Нет! Холодными руками! – закричала Лилит, брыкаясь как кошка, царапаясь и матерясь, но вырваться так и не смогла.

Левиафан запрокинул ей голову и со словами: «Я бы с удовольствием вырвал вену из твоей шеи, но придется довольствоваться этим», вцепился зубами ей в ключицу. Он схватил её и понёс в комнату, при этом, не отрываясь от маленькой раны.

Лилит почувствовала мягкую кровать, когда он кинул её как будто в пропасть. Девушка нахмурилась и посмотрела на него. Он уже срывал с себя рубашку, в то время как она в ужасе наматывала на себя одеяло, пытаясь хоть немного согреться.

– Ты что, совсем обезумел? – хрипя, спросила Лилит, когда Левиафан чуть ли не набросился на нее.

Его ладонь тут же закрыла ей рот и словно два алмаза, блеснули бешеные глаза.

– Тсс… – зашептал он ей на ухо, – не хочу держать в руках комок нервов…

Его зубы погрузились в плоть. Послышался хруст, Лилит вскрикнула от боли. На этот раз, укус не доставлял ей никакого удовольствия: нежность Левиафана куда-то пропала. Под ним, как будто лежала не его любимая девушка, а самый ненавистный враг.

Он ещё помнил её поступок. Он вроде и простил, но иголка в сердце всё ещё покалывала, хоть он об этом и не говорил. Мормо, как преданный друг навсегда остался в его разуме. Он простил их всех. Даже в другом мире, душа Мормо совершенно не умела злиться и ненавидеть. Но душа Левиафана была полна черни и зла, и порождала всё это ненависть. Не мог он просто так простить ей то, что убило оставшуюся часть его сердца. Он хоть как-то старался показать Лилит свою злость и недовольство, при этом, тщательно скрывая свои мысли.

29

– Левиафан, что ты еще умеешь помимо быстрого бега и умения слышать все? – делая чай, спросила Лилит.

– Я еще вижу в темноте, так же как и днем! – жуя что-то, ответил он.

– И всё? А как ты так быстро можешь перемещаться, и при этом никуда не врезаться? – она села напротив него и сделала маленький глоток чая.

– Глаза при беге начинают видеть весь окружающий мир, словно в замедленной съемке. Ты успеваешь просмотреть всё, и плюс глаза видят всё очень четко, и можно по отдельности разглядеть каждый волос на теле любого животного. Поначалу тяжело к этому привыкнуть. Бежишь и, кажется, что вокруг всё так медленно, что я сам еле ползу, а потом останавливаешься и оказываешься в другой части страны.

– А в летучую мышь ты не можешь превращаться?

– Хм… – Левиафан выдержал паузу. – Ну давай дальше, задавай свои гениальные вопросы. Спроси меня, умру ли я от дозы чеснока, пузырится ли у меня кожа от яркого солнца, может у меня в подвале есть гроб из красного дерева с бархатной обивкой, может я шатаюсь по ночам по пустынным кладбищам…– бросив жвачку в пепельницу, спросил Левиафан.

– Ты жуешь жвачки? – Лилит посмотрела на жвачку

Левиафан состроил несчастное лицо и подошёл к Лилит, нависнув над ней, как коршун.

– Лилит, давай сходим куда-нибудь, развеемся, выпьем, потанцуем, что скажешь, почувствуем бурную молодость? – спросил он, стоя за её спиной.

– Развеемся? А почему бы и нет! – Лилит улыбнулась.

Левиафан окинул ее взглядом и присел рядом на диване.

Целый день они проболтали о плюсах и минусах вампира.Целый день он слушал её голос, чувствовал её тепло и слушал, как бьется её сердце. Физика звучания её голоса, и всего существования, струилась сквозь его тело. Он каждый раз наслаждался, когда чувствовал очередную волну, проходящую по его молекулам. Каждая его частичка впитывала её сущность и принимала, как свою собственную. Он хотел, чтобы она никогда не замолкала, чтобы её звучание навсегда осталось рядом с ним. На мгновение он даже захотел, чтобы она стала такой же, как и он.

В его голове мелькнула глупая надежда. Надежда на то, что вечность всё-таки возможно скоротать вдвоем. И потом, когда они устанут от неё, просто возьмут и умрут, вдвоём, чтобы не разрывать невидимые цепи и веревки, которые связывают их души. Но со светлой надеждой пришло и темное прошлое: Мормо, Локи, то, как она поступила с ним.

Левиафан старался учиться на ошибках других. И он так боялся, что с ним произойдет то же самое: Лилит бросит его, как только почувствует невесомость своего бытия. Он опасался того, что она, если даже не захочет его бросать, то она просто не сможет быть с ним. Но обдумывание будущего, воспоминания о Локи навеяли ему также картину с трупом Мормо.

«Она не умеет дружить. Даже Жаклин для неё не больше чем просто хорошая знакомая. Они не подруги и никогда ими не будут. Дружба влечет за собой уважение и понимание между людьми, больше чем любовь. Дружба уважает такие человеческие качества, как искренность и естественность. Только настоящий друг не побоится сказать всю правду в глаза, не побоится быть оскорбленным словами друга, если они действительно имеют место быть. Настоящий друг никогда не испугается рассказать о своих успехах, чего боится Лилит. А не испугается, потому что друг сумеет искренне порадоваться и поддержать, а не станет тихо завидовать и ненавидеть. Иногда людям проще всё рассказать как на духу своему другу, нежели собственной матери. А почему так? Ведь это мать носила под сердцем, растила и учила жизни, а люди всё равно в первую очередь идут к другу. И всегда будут идти к другу, потому что он никогда не отречется от тебя из-за проблем, сможет объяснить всё так, что к нему захочется прислушаться. Недостаточно сказать «приходи ко мне в любое время суток», надо еще и самому уметь прийти в любое время. Только друзья умеют по-настоящему понимать и слушать друг друга без слов. Им просто не нужны эти слова, они всё видят и чувствуют. Дружба намного ценнее, чем любовь, она должна быть такая, значимая, для людей. Любовь – как вспыхнет, так и затухнет быстро. Никогда не стоит ставить друга на второй план, когда в сердце поселяется любовь, как это сделал Мормо. Когда любовь уходит, а иногда она уходит подло и низко, растоптав одному сердце, а о второго просто вытерев ноги, люди сразу же вспоминают о друге, о котором не помнили, когда были одурманены любовью. И, черт возьми, даже в такие моменты, друг это тот человек, который откроет тебе дверь, даже не вспомнив о том, что про него забывали. Куча всего может оттолкнуть любовь от людей, а от дружбы только непонимание. Лилит не понимает Жаклин, она даже не пытается понять, а всё потому, что ей наплевать. Лилит сделала одну из самых больших ошибок в жизни. Она предпочла любовь дружбе. Самое глупое, что может человек, так это верить в любовь и не верить в дружбу. А самое забавное, что существование настоящей, искренней, истиной дружбы было подтверждено людьми на войне и в жизни, и в книгах. А вот подтверждения любви, кроме книг нигде больше нет. Были моменты, когда люди, влюбленные друг в друга, умерли вместе. Но ими управляла не любовь, а страсть! Люди даже не видят разницы между любовью и начальной страстью, но они всегда видят будущего друга, а не знакомого. Когда друзья ругаются друг с другом, они не чувствуют гордости и всегда вспоминают о хороших моментах, и пытаются всё вернуть назад безболезненными способами. Когда же ругаются влюбленные, они всегда стараются насолить друг другу, потому что любовь пробуждает гордыню, гнев, месть, а дружба – открытость, верность и понимание. Хотя бы поэтому, люди не могут дружить и любить друг друга одновременно (хотя исключения всегда встречаются, и я завидую таким людям, которые научились совмещать дружбу и любовь). И когда любовь становится благосклонной (и то, это сомнительно. Любовь – очень сварливая тетка, но у некоторых везунчиков получается обуздать ее и направить в нужное русло) и дарит понимание и даже зачаток дружбы между влюбленными, то люди, опять же, отворачиваются от друзей, потому что им хорошо. А человеку вообще свойственно быть там, где ему хорошо, при этом, он ещё старается разрушить все это хорошее. Правильно, зачем нам друг, когда нам хорошо? О боже, как же мы ничтожны. Всё зло мира имеет над нами такую непоколебимую власть… Любовь относится к категории зла, причем жесткого и несносного зла. Можно назвать хоть одну положительную сторону любви, кроме как первоначальной, детской, слепой радости и первоклассного секса в первые два месяца? Нет, ничего хорошего в любви нет. Боль, разочарование, потеря веры и боль в глазах – после того, как разбились розовые очки. Из-за этой любви я потерял Мормо, я потерял себя. Любовь – равна злу! И как же может такое светлое чувство, как люди его называют, вырасти из зла? Невозможно из тьмы вырастить свет. Свет – это дружба. Дружба никогда ни к чему не обязывает и ничего не требует взамен. А любовь – это сплошные нервы и деньги. Это желчь, досада, ярость, яд. Любовь – насмешка над людскими сердцами и разумом. Они так свято верят в неё! Самое ужасное, что я ничем от них не отличаюсь в данной ситуации, потому что любовь добралась и до меня и покорила мой разум, сердце, да и вообще все. И что она сделала, эта тварь? Рядом со мной сидит цербер, хитрый и мстительный дьяволенок, олицетворение самых жестоких и безжалостных людей, существо, которое убило мою дружбу, существо, которое заполнило всего меня собой… И я, страх какой, я люблю эту существо. Я пытаюсь забыть о друге, который сто пятьдесят лет всегда был рядом, ради этого черта в женском обличии. А женщины действительно настоящее зло! Раз любовь не может существовать без женщины, то тогда это чувство – самое страшное зло человечества! Любовь – это, насколько я знаю, взаимное чувство по определению… А получается так, что гибнут мужчины, как морально так и физически. А ради чего? Только ради того, чтобы она одарила взглядом и позволила поцеловать руку? Хотя нет, это тогда они гибли за это, сейчас они даже этого не получают! Высокомерные и коварные создания… Почему нас так тянет к вам, гадюки? Вы хуже любого галлюциногенного наркотика. Вы создаете такую шикарную иллюзию, а потом бьете по ней. И она, словно разбитое стекло, разлетается на тысячи осколков, которые ранят душу и тело, а вы потом питаетесь этим … Падальщицы!»