Оазис

– Ну? Что ты надумала? Что делать будешь?

Подруга одарила меня ослепительной улыбкой, и мои подозрения укрепились.

– Нет! – я даже затопала ногами от бессилия. – Нет, не говори мне, что ты собралась воевать с Яновым отцом! Он же тебя в порошок сотрёт, если не станешь ничего рассказывать!

– А кто сказал, что не стану? – Яринка невинно захлопала ресницами, и я отпустила её руку, чтобы с досады ущипнуть или пихнуть, но она вдруг отскочила в сторону и, хохоча, побежала по дорожке.

Я припустила за ней, впадая в ещё большее недоумение: подруга выглядела… счастливой? После вчерашнего?

Мы с топотом ворвались библиотеку, и ожидающая нас Зоя подпрыгнула от неожиданности, свела брови, но почти сразу удивлённо их подняла.

– Ярина? А ты зачем пришла? Мне сказали, что вчера твой аукцион закрыли.

Мы насторожились.

– Да, закрыли, – осторожно подтвердила Яринка. – А что?

– Ты не знаешь? Твоё обучение закончено. Мы учим девочек, только пока они не работают, тем более, что вы обе и так знаете почти всё.

Тут она была права. Наши занятия только первые месяцы можно было действительно назвать занятиями, изучением чего-то нового каждый день. А чем дальше, тем короче становились уроки и тем чаще мы уже просто повторяли пройденное или болтали со своими преподавательницами, а то и просто читали книги, которые они нам рекомендовали. Пожалуй, только английский ещё предстояло зубрить, а что касается этикета, психологии общения и обольщения, визажа и стилистики, то здесь нам давно уже не подавали новый материал.

Яринка затопталась между стеллажами, несмело спросила:

– А разве нельзя приходить просто так? Вместе с Дайкой? Если мне интересно?

Зоя польщённо улыбнулась.

– Если интересно, то, конечно, приходи. Но теперь это уже полностью твой выбор. Ты, небось, и на работу сегодня собиралась?

– А что, тоже можно не ходить?

– Конечно, можно! Ты теперь обязана делать только то, что скажет твой постоянник, остальное – как пожелаешь.

Избегая моего взгляда, Яринка попятилась к двери.

– Тогда я сегодня, пожалуй, отдохну. Ночь не спала… До свидания!

– До свидания, – кивнула Зоя, а я осталась дура дурой торчать посреди библиотеки и лишь мысленно честить подругу, которая так ловко ушла от расспросов.

И ушла, как позже выяснилось, – надолго. Я до позднего вечера сидела в столовой, пытаясь отвлечься то телевизором, то игрой в приставку, пока глаза не начали слипаться. Подруга не вернулась. В конце концов я поднялась наверх и уснула, измученная ожиданием, а утром первым, что я увидела, открыв глаза, была заправленная и непримятая Яринкина постель.

Начиная беспокоиться уже не на шутку, я высказала свои опасения вернувшейся пораньше с работы Асе, но она лишь посмеялась, сказав, что, учитывая, какой молодой постоянник достался моей подруге, мы теперь не скоро её увидим.

Скоро, не скоро, а явилась Яринка только к вечеру, когда я уже вернулась с занятий и с тоской гадала, придётся ли мне и эту ночь коротать одной. Зато, вопреки своему вчерашнему поведению, она сразу потащила меня прочь из домика, на пустой, начинающий тонуть в сумерках пляж, где можно было поговорить без посторонних ушей.

Я сдерживала досаду, пока мы не ушли к кромке моря, за которым медленно гасло солнце, и не устроились на взятом с собой пледе, брошенном прямо на песок. Только тут я увидела, что Яринка принесла с собой небольшой бумажный пакет, аккуратно поставила рядом с собой. В другое время я бы обязательно заинтересовалась содержимым пакета, но сейчас меня переполняли эмоции, поэтому я сразу перешла к главному:

– Чёрт тебя подери, ты могла вчера хотя бы предупредить, что не вернёшься?! Я полночи опять уснуть не могла, тебя ждала!

Этот обличающий вопль был заглушен шумом набежавшей на берег волны, из-за чего потерял большую часть вложенного в него праведного гнева. Но Яринка всё равно посмотрела виновато. Опустилась на плед, скрестив ноги, обезоруживающе улыбнулась. Я пока не торопилась садиться, глядела на неё сверху вниз, удивляясь счастливому виду подруги. От этого вида моя злость растворилась, как дождевая капля в морской воде. Я неуклюже плюхнулась рядом с ней, обхватила колени руками.

– Ладно, что там у тебя?

И Яринка, выдержав важную паузу, начала рассказывать. Её сегодняшний рассказ отличался от вчерашнего, как день от ночи. Теперь она не шептала сдавлено, не шмыгала носом, и голос подруги не прерывался от подступающих слёз.

– В общем, – широкая белозубая улыбка засверкала в наступающей тьме, – я ещё вчера придумала, как надо поступить. Точнее, даже не придумала, а оно само пришло откуда-то, будто шепнул кто-то, и я сразу успокоилась. А тебе не сказала, потому что ты стала бы меня отговаривать.

Я лишь кивнула. Наверное, стала бы, ведь, сдаётся мне, подруга всё-таки решила встать на тропу войны с Бурхаевым, иначе не выглядела бы она сейчас такой довольной.

– И вот, когда я ушла с занятий, то сразу пошла к Айсбергу, и там, на нашей скамейке, стала ждать, когда приедет Ян. Долго ждала. Потом увидела, как он поднимается на крыльцо, и побежала к нему. Мы сразу пошли в его номер, обнимались, целовались… Я всё не знала, как лучше начать разговор, но тут он сам что-то почувствовал и спросил у меня: что случилось? Ну, я поотнекивалась для порядка, а потом рассказала про его отца. Даже заплакала немного, но это без притворства, само получилось.

Я похолодела.

– Рассказала? Всё, что было?

– Ага, – Яринка довольно кивнула. – И как он меня раздеться заставил, и как лапал, и как на диване душил. И главное – про то, зачем вообще купил. Что за Яном через меня следить хочет. И даже, как он его дураком и лопухом называл.

– Да ты сама дура! А если Ян теперь с отцом из-за этого поругается, тот же тебя пришибёт!

– Не пришибёт, и не поругается, – Яринка довольно прищурилась на гаснущий над морем закат, – Я же неспроста так долго пропадала. Мы обо всём поговорили и всё решили, я рассказала Яну свой план, и он сказал, что у меня отличная идея.

Яринка замолчала, явно ожидая моих расспросов, но я отвлеклась на море. Показалось, что недалеко от берега среди пологих неспешных волн что-то плеснуло, забелело на миг и исчезло. Рыба?

– Так вот, – Яринка чуть повысила голос, – всё будет тип-топ. Лучше и не придумать!

Поняв, что спросить всё-таки нужно, иначе подруга так и продолжит меня интриговать, я повернулась к ней:

– И что же вы такого придумали, что ты на сутки пропала?

– Ой, – Яринка довольно зажмурилась и от избытка чувств даже подрыгала ногами, взбивая песок, – я до сих пор не верю, что всё так замечательно сложилось! Ты офигеешь! Сначала мы решили разобраться с Яновым папашей. Ян ничего не будет ему говорить про меня, пусть старый хряк думает, что я его испугалась и…

Тут, сквозь непрерывное Яринкино щебетанье и ровный шорох прибоя, я снова уловила еле слышный всплеск. Повернула лицо к морю, прищурилась, вглядываясь в его безбрежную даль. От заката на горизонте осталась лишь быстро тускнеющая жёлтая полоса, и над головой зажглись первые звёзды. Разглядеть что-либо среди тёмных волн не представлялось возможным, но мне всё-таки показалось, что я различаю некое светлое пятно, вновь мелькнувшее и исчезнувшее метрах в десяти от берега.

– Ты не слушаешь, – прервавшись, обиженно надулась Яринка.

– Слушаю, – поспешно заверила я её, и это было почти правдой: общий смысл того, что говорила подруга, от меня не ускользнул, несмотря на частичную отвлечённость. – Вы решили обмануть Бурхаева. Ты будешь рассказывать ему про Яна то, что вы заранее с ним сами придумаете.

– Точно! – просияла Яринка. – Мы убиваем двух зайцев. Старый хряк думает, что я всё делаю, как он велел, и меня не трогает. А Ян через меня подбрасывает ему ту информацию, какую тот ожидает услышать, а правду мы скрываем! Классно же?

– Классно, – искренне согласилась я, чувствуя облегчение. По крайней мере, Яринка не идёт в открытую конфронтацию с Бурхаевым-старшим, а это уже очень хорошо.