Страница 5 из 20
Итак, надеюсь, моя мысль врача и садовода понятна. Чтобы сад дал максимум пользы для оздоровления организма, надо подходить с двух сторон. С одной стороны, менять пищевые пристрастия, уходить от «жарения на сковороде», от сложностей «ресторанной кулинарии», упрощать питание до деревенского, типа «гречневая каша в русской печи с парным молоком» или «печеная картошка с квашеной капустой и селедка с луком и постным маслом». С другой стороны, научиться выращивать и сохранять сотни наименований овощей, ягод и плодов и подавать их на стол в свежем виде, при минимальной кулинарной обработке, без потерь содержащихся в них витаминов, энзимов и микроэлементов, – без потерь целебных свойств.
Геннадий Федорович Распопов окончил Ленинградский педиатрический институт. 35 лет заведовал детским отделением ЦРБ в г. Боровичи Новгородской области. Десять лет назад вышел на пенсию, но продолжает работать врачом- педиатром в поликлинике и стационаре, более 40 лет занимается экологическим земледелием.
Часть I
Законы жизни сада
Основы закладки плодового сада
– Дедушка! Расскажи, почему наш сад ты называешь райским. А в книге называешь его экологическим. Мама смеется, говорит, что тебе монахи название подсказали, – спрашивает внучка.
– Собирайтесь все и слушайте историю нашего сада, – пригласил я внучат.
Мечтать о райском саде я начал в седьмом классе. Мой отец был шахтером, и один раз он меня, пятнадцатилетнего школьника, взял с собой на работу, в шахту, на полукилометровую глубину. В полдень, все перемазанные в угольной пыли, мы сидели у подножия террикона, доедали отцовский тормозок (кусок черного хлеба с колбасой) и делились впечатлениями, а внизу, по берегам Северского Донца, цвели сады. И отец мечтал вслух, как я скоро поступлю в медицинский институт в Ленинграде, а он уйдет на пенсию, возьмет землю и посадит большой сад, в который будут приезжать и лакомиться райскими яблоками его многочисленные внуки.
Маленьких внука и внучку отец увидел, когда ушел на пенсию, приезжал к нам, студентам последнего курса института, в Ленинград, помогал нянчить внуков, но уже болел, кашлял. Сад так и не посадил, рано умер – шахтеры долго не живут. Но его мечты исполнил я. Теперь у меня три внука и две внучки, старший в этом году собирается поступать в медицинский институт. И все они вместе со мной гуляют по нашему огромному райскому саду и дегустируют множество груш, яблок и других плодов, растущих в саду. И я им рассказываю истории, как я создавал этот экологический сад по древнерусскому монастырскому методу, сад, не похожий на любые сады, растущие рядом.
Впервые монастырский сад я увидел на Валааме в начале 70-х годов. Жена ждала первенца, и мы, студенты, осенью решили отдохнуть, покататься на теплоходе по Ладоге. Теплоход пристал к острову, точнее, огромной гранитной глыбе до 12 километров в длину и 60 метров в высоту, покрытой северным хмурым лесом. Но затем мы увидели объявление, что есть экскурсия, мол, чудо из чудес, вековые монастырские сады, где растут яблони и груши, которым более ста лет.
Мы с женой, вспомнив мечты моего отца, решили попробовать райские яблочки в монастырском саду и тоже помечтать. Мы запланировали, когда у нас родится мальчик, найти небольшой зеленый город между Москвой и Ленинградом, построить дом, посадить сад, с интересом работать по своей профессии, лечить детей и воспитывать внуков.
Яблоки в монастырском саду мы попробовали, они были по вкусу и правда райскими, прослушали лекцию старого монаха-садовника, историю о том, как на Валаам возили землю в корзинах, как высаживали семечки в привозную землю монастырским методом.
Прошло еще 25 лет, и многие наши мечты исполнились. Мы построили большой дом в городе Боровичи Новгородской области, вырастили сад, правда, не такой, как тот достопамятный монастырский, а обычный, как у всех, на шести сотках, где яблони болели и вымерзали. У нас уже были внук и внучка. Дочка собралась замуж, и мы с женой вновь отправились в путешествие на Валаам, снова вкусить райских монастырских яблочек, после чего посадить другой сад, в котором деревья росли бы 150 лет и радовали наших прапраправнуков.
Апрель 2016 года. Маленький внук помогает мне делать прививки в саду и рассуждает:
– Ведь не случайно первых людей на Земле – Адама и Еву – Бог поселил именно в саду. А у нас тоже получится райский сад?
– Нет! Нам райский сад не нужен. Мы ведь не бездельники. Мы вырастим экосад, – ответил я. – Назовем его Сад Оазис. Будем отдыхать в нем, как будто мы находимся на опушке леса. Будем трудиться в саду с удовольствием, радуясь майскому цветению и сентябрьскому урожаю. Будем всю зиму дегустировать сотню сортов яблок и угощать ими друзей, получая в награду улыбки. Деревья в нашем саду будут расти сотню лет и давать нашей семье здоровье и долголетие.
Итак, осенью 2002 года мы с женой еще раз побывали в садах Валаама. Я уже был опытным садоводом, и меня интересовало, почему на севере, недалеко от полярного круга яблони среднерусских сортов не вымерзают, и главное – растут и плодоносят более ста лет на почве, совершенно не пригодной для садоводства. Вспоминая наши путешествия по монастырским садам, я буду рассказывать о секретах, которые я узнал и разумно применил при создании своего нового сада.
Монастырский способ посадки
Монастырские сады на Валааме начинаются от монастыря и спускаются к Ладожскому озеру. Верхние посадки – на ровном месте, у стен монастырских строений, на красивом лугу, заросшем местными травами. Средняя часть – вырубленные в граните террасы на южном теплом склоне. Нижний сад заложен на месте карьера, у самого озера.
От холодных ветров верхний сад защищают высокие старые пихты, а нижний – с одной стороны скалы, с другой – дикие сосны в лесу и специально высаженные кедры, лиственницы и пихты.
Так и мой новый сад с севера защищают заборы и строения ближайшей деревушки, расположенной на холме, и высаженные мной у забора с северной стороны березки, рябинки и клены. А с восточной и западной сторон я насадил густую стену местных сосен и елей, между ними кустарник: боярышник, бересклет и снежноягодник. Склон имеет две естественные поперечные террасы. В 50 м от нижней открытой границы раскинулось озеро.
На Валааме почвы почти не было, лесные деревья ютились в расщелинах скал. Монахи более 200 лет возили землю с материка, смешивали с ветками, щепой, отходами кухни и навозом животных, которых держали на острове, все это сдабривали золой и известью. И сейчас местами черноземная почва составляет до полуметра поверх гранитного основания.
У меня на склоне холма в 40 соток почвы тоже не было. Местные жители много лет на песчаном холме рядом с деревушкой ежегодно высаживали одну картошку, изредка в лунки клали свежий навоз, а весной и осенью почву перепахивали плугом. Когда даже трава на обедневшей почве перестала расти, холм забросили, и я его оформил в аренду на 49 лет. Вначале привез пару машин торфа и опилок, разровнял по всей площади, затем вот уже 13 лет доставляю на своей легковой машине в мешках полуперепревший навоз, более сотни мешков в год, и раскладываю по периметру крон деревьев. Чиппером превращаю в щепу все веточки после обрезки сада, и еще мне ежегодно привозят машину веточек после обрезки лип и кленов в соседнем парке. Щепой я мульчирую навоз вокруг деревьев.
Сад я не перекапываю, а пару раз за сезон обкашиваю его триммером, и траву подгребаю поближе к деревьям. Сейчас, всего через 10 лет, рука свободно проникает в почву радом с деревом на глубину 30 см, чтобы добраться до песка. Черви и почвенная живность, поедая органику, разносят копролиты на большую глубину, рыхля и перемешивая почву без плуга и лопаты.