Маска киборга

Энергия разливалась в его теле, и он ощущал потребность в энергичных движениях. Ему невыносимо хотелось бежать наперегонки с ветром, перепрыгивать через бездонные пропасти, плыть, разрезая волны резкими движениями рук.

Выйдя на легкую пробежку вместе с Мелани, он забылся, ощущая, как напрягаются мышцы ног, как ветер начинает свистеть в ушах, как хоровод деревьев по сторонам превращается в единую зеленую стену. Ему казалось, что он летит. Он смог остановиться только через пару минут, но и их хватило, чтобы оставить Мелани далеко позади, изумленно вглядывающуюся вдаль, приставив к глазам ладонь.

– Это было как в кино! – удивленно повторяла она. – Ты бежал с невероятной скоростью, я не шучу. Ты бежал не как человек, понимаешь, Мартин?

Он понимал. Те безграничные возможности его тела, о которых говорил дедушка, больше не пугали его. Он хотел все новых и новых испытаний, он хотел знать, на что способен.

Едва оттолкнувшись от края бассейна, он уже оказывался по другую его сторону, ничуть не устав.

– Я ведь и плавать-то как следует не умел, – с удивлением думал Мартин. – Не зря, не зря были изучены все эти стили плавания. Уже заложенные в память навыки быстро переходили во владение тела.

Уже однажды испытанная им сила рук снова удивила его, когда он решил попрактиковать пару ударов. Задний двор еще пару недель назад по его же просьбе оборудовали как небольшой спортзал: несколько боксерских груш, пара тренажеров, штанга и набор утяжелителей. Первый же удар с корнем вырвал железный крюк, вкрученный в деревянную балку, на котором груша спокойно висела до встречи с кулаком Мартина. Отлетев метров на двадцать, она застряла в дальних зарослях. Когда Мартин нашел ее, пробравшись сквозь высокую траву, то обнаружил, что в самой ее середине, там, куда пришелся удар, лопнула кожа и из дыры на землю тонкой струйкой высыпаются опилки.

«Пала жертвой технического прогресса, – усмехнулся про себя Мартин. – Да что уж – героически пожертвовала жизнью!» Он легонько пнул грушу ногой, подняв в воздух целое опилочное облако, и отдал честь, вытянувшись по струнке.

– Не ты первая, не ты последняя, дорогая моя, – проговорил он и быстро побежал к дому. В его голове уже кипел план тренировок. Если сейчас, не прилагая усилий, не зная хорошенько, как надо бить, плавать, бегать, просто оживляя воспоминания, заложенные в его мозге за эти пять лет накопления информации, он мог такое, то насколько же огромны физические ресурсы его тела?!

Он ворвался в кабинет деда, когда тот собирал какие-то бумаги со стола, явно собираясь уходить.

– Дед, ты уходишь? Мне нужна твоя помощь. Я пять минут назад пробил рукой боксерскую грушу и… – Он не договорил, профессор остановил его взглядом из-под бровей.

– Я видел, окна моего кабинета как раз выходят на задний двор. Я так понимаю, ты еще просто не успел убрать последствия своей короткой тренировки. Не думаю, что Рон будет рад перспективе тащить наполовину выпотрошенную боксерскую грушу к мусорным контейнерам. А когда разберешься с этим делом, спускайся в подвал, я тут кое-что уже рассчитал.

Краем глаза Мартин заметил формулы, написанные мелким почерком на листах, собранных профессором в плотную стопку, схематическое изображение механической руки и ее мышц.

– И можешь не торопиться, по твоим нынешним меркам, я окажусь в подвальном помещении еще очень не скоро. – Из-под строгих бровей профессора блеснули насмешливые и лукавые глаза.

– Хорошо, я скоро. То есть, я потихоньку. То есть… – Мартин рассмеялся и, махнув рукой, ветром пронесся по лестничным ступеням.

Спустившись в подвал, Мартин удивленно присвистнул. Еще недавно заставленный коробками со старыми вещами, списанной аппаратурой и поломанной мебелью подвал теперь превратился с современный зал для спортивных тренировок. Профессор как ни в чем не бывало проверял что-то в настройках беговой дорожки.

– Ну что, мой мальчик, пора серьезно тобой заняться, как ты считаешь? – он похлопал рукой по приборной панели, приглашая Мартина приступить к тренировкам. Тот, все еще озираясь вокруг, шагнул на ленту.

– Эти датчики помогут нам понять, каков предел твоих физических возможностей, – проговорил профессор, подсоединяя присоски с длинными проводами к вискам, груди и запястьям Мартина. Он подошел к плоскому экрану компьютера, на котором появилась 3D-модель юноши.

– Если почувствуешь, что тебе слишком просто бежать, нажми вон на ту клавишу, она ускорит движение ленты. Но не старайся сейчас показать свой лучший результат, мне нужно понимать, какова твоя норма.

Мартин кивнул и легко побежал, нажимая на клавишу еще и еще, не ощущая напряжения и не чувствуя, насколько он разогнался. Человечек на экране компьютера, за которым следил профессор, так же заработал ногами. В таблице рядом с его изображением быстро менялись цифры: 5, 7, 12, 23, 58, 103, 185 километров в час. Профессор поправил очки, и пригляделся к показателям. В них не было ошибки, и все органы Мартина работали так же размеренно, как если бы он спокойно прогуливался, дыша полной грудью. Его легкие и сердце будто бы и не подвергались нечеловеческим нагрузкам.

– А теперь попытайся ускориться! – крикнул профессор через плечо, быстро записывая показания в карманную записную книжечку. Мартин кивнул и напряг мышцы, собираясь показать дедушке, на что он на самом деле способен. Сердце человечка на экране забилось быстрее, дыхание стало интенсивнее, окрасились в красноватый цвет ноги, демонстрируя мышечное напряжение. Цифра, показывающая скорость, резко скакнула до 312, сменилась снова, уже дойдя до четвертой сотни, но тут Мартин со смехом спрыгнул с еще движущегося тренажера.

– Похоже, что эти тренировки выльются для нас в целое состояние, дед, – немного смущенно проговорил он и запрыгал на месте, стараясь поскорее скинуть раскалившиеся кроссовки. Беговая дорожка замедляла свой ход, беспомощно шлепая по полу разорвавшейся резиновой лентой…

Сила и выносливость Мартина настолько превосходили человеческие, что компьютер не всегда мог отследить и зафиксировать результат. Мартин с легкостью поднимал груз весом в полтонны, ощущая в себе силы поднять штангу в десять, в двадцать раз тяжелее. Он разрывал боксерские груши ударом кулака, так и не израсходовав всю мощь, заложенную в напряженном бицепсе.

– Попробуй это. Твой кулак должен выдержать, но все же будь осторожен, – профессор указал Мартину на толстую стальную плиту, прислоненную к стене.

Мартин оценивающе окинул взглядом зеркальную поверхность и резко ударил в ее центр кулаком. На гладкой поверхности отпечатался след от сжатого кулака. Мартин выдохнул и начал бить кулаками в плиту, еще и еще, напрягая мышцы, не чувствуя боли в руках. В какой-то момент он испугался, что может испортить искусственный кожный покров на своих руках, и остановился, придирчиво осматривая костяшки. Перед ним, по-прежнему прислоненная к стене, стояла плита, вся испещренная вмятинами.

– Не волнуйся, руки будут в порядке. Я предвидел возможные нагрузки и укрепил состав покрытия, – успокоил его профессор. – Ты обладаешь огромной мощью, мой мальчик, но тебе нужно уметь контролировать свою силу. Ты должен понимать, что твое тело подчиняется твоему сознанию, – профессор легонько дотронулся пальцем до виска Мартина. – Когда я создавал Ларри, я знал, что он поможет тебе спастись от одиночества, страхов, но сейчас он может помогать тебе в управлении своими внутренними ресурсами. Пусть он рассчитывает силу удара, скорость бега, напряжение в мышцах, фокусировку зрения, тонкость слуха, пусть он станет твоим штурманом и проводником. Твои возможности безграничны, стоит только обратиться к глубинам своего сознания.

В этот день они оба забыли про время, не вышли из своей спортивной лаборатории ни к обеду, ни к ужину. Только уже поздно ночью профессор охнул, взглянув на электронные часы, висящие над входной дверью.

– Марти, тебе необходим отдых! И я, старый дурак, тоже хорош, забыл обо всем на свете!