Страница 21 из 184
Подобной личной привязанностью X. А. Ливен был отчасти обязан службе в качестве офицера лейб-гвардии Семеновского полка, шефом которого являлся Александр с момента своего совершеннолетия. Будучи основан Петром Великим в 1683 г. вместе со своим полком-побратимом Преображенским, Семеновский полк воспитал многих ближайших помощников Александра I, включая П.М. Волконского, ранее исполнявшего обязанности Ливена. В системе правления, состоявшей из множества сетей и «семей», семеновцы были в числе личных приверженцев императора. Именно этот полк нес караул вокруг дворца в ночь, когда был свергнут Павел I.
Однако прежде всего положение и лояльность Ливена определялись тем обстоятельством, что его мать была ближайшей подругой вдовствующей императрицы Марии Федоровны, матери Александра; она была ее главной фрейлиной и воспитательницей детей императорской фамилии, которые и во взрослой жизни продолжали питать нежные чувства к Шарлоте Ливен. Одна из ее бывших подопечных, великая княгиня Анна (впоследствии ставшая королевой Нидерландов), писала: «Разве не было ее исключительной привилегией право бранить членов императорской фамилии — право, которое не дается ни императорским указом, ни наследственным титулом?» Столь прочные связи с императорской фамилией ценились на вес золота. Титулы, имения и всяческого рода покровительство буквально обрушились на головы Шарлоты и ее детей. Старший брат Ливена — К.А. Ливен стал генералом, а впоследствии служил в качестве министра народного просвещения. Его младший брат, И.А. Ливен отличился в 1807 г. и был ранен в сражении при Прёйсиш-Эйлау. Повествование романа Л.Н. Толстого начинается описанием светского вечера в доме Анны Шерер, верной наперсницы императрицы Марии. В реальной жизни лицом, наиболее подходившим под описание Анны Шерер, являлась Шарлота Ливен[80].
Во время своей первой встречи 25 июня Александр и Наполеон имели почти двухчасовую беседу тет-а-тет. Оба были мастерами по части лести и обольщения, и каждый намеревался завоевать симпатии и расположение другого. Несомненно, ими были высказаны многие мысли, которые ни один из правителей не решился бы зафиксировать на бумаге, не говоря уже о том, чтобы внести их в текст договора. В ранних работах как российских, так и французских авторов порой высказывается идея о том, что Наполеону удалось привести Александра в замешательство, и что именно это отчасти объясняет условия русско-французского договора. Однако вряд ли следует принимать восхищение Александра Наполеоном за чистую монету, особенно в те моменты, когда он вел переговоры с французскими дипломатами. Секретные инструкции, которые он дал Куракину и Лобанову после серии бесед с французским императором, основывались на хладнокровном и реалистичном понимании интересов, а также слабых и сильных сторон России и Наполеона[81].
В конечном счете по условиям Тильзитского мира Александр получил большую часть того, что хотел. Прежде всего он добился мира, значившего больше, чем временное перемирие, избежав традиционной для побежденной стороны территориальных уступок и военных репараций[82]. Помимо этого важнейшей его задачей было спасение Пруссии, к которому российского императора подвигало как чувство лояльности по отношению к королю и королеве Пруссии, так и те соображения, что Россия желала иметь Пруссию в качестве союзника против будущей французской экспансии в восточном направлении. Достижение этой цели далось Александру большой ценой. Французы на тот момент оккупировали территорию всей Пруссии, а у российской армии не было возможности ее отвоевать. Наполеон предпочел бы разделить Пруссию, оставив восточные ее регионы — преимущественно польские земли — Александру и распределив остальную часть королевства между своими германскими сателлитами.
Сохранение Пруссии как единого государства, следовательно, явилось победой российской дипломатии, хотя и не вполне определенной. Пруссия теряла часть территории и населения. Ее польские провинции получали статус нового небольшого государства — так называемого герцогства Варшавского. Его правителем предстояло стать королю Саксонии, чьи предки на протяжении большей части XVIII в. являлись королями Польши. Новое герцогство было полностью покорно воле Наполеона и потенциально представляло большую опасность для России — и как плацдарм для будущего вторжения в западные пределы Российской империи, и как источник вдохновения для всех поляков, мечтавших о реставрации польского государства в его прежних границах. Вынужденное сократить численность своей армии и выплатить крупные военные репарации, перекроенное прусское государство было слишком уязвимо для сил Наполеона и не могло служить защитным барьером для России, что стало очевидно в 1811–1812 гг. Тем не менее настойчивость Александра в вопросе сохранения государственности Пруссии принесла плоды в 1813 г., когда прусская армия сыграла одну из ключевых ролей в поражении Наполеона.
Основной ценой, заплаченной Россией за выживание Пруссии, стало согласие выступить на стороне Наполеона в его войне против Великобритании. Прежде всего это означало присоединение к континентальной блокаде Наполеона и, следовательно, закрытие портов России для английских судов и товаров. По условиям Тильзитского мира Россия также была обязана распространить континентальную блокаду на Швецию, а в случае необходимости объявить ей войну. В июне 1807 г. Александр был недоволен тем, что Великобритания не смогла поддержать военные усилия России, но он точно не желал вступать в конфликт с Лондоном и осознавал ущерб, который этот конфликт нанесет экономике и финансам государства. Однако он полагал, что на тот момент Россия не имела возможности лавировать между Великобританией и Францией, и что подчинение экономических интересов России главной задаче Наполеона — блокаде британской торговли — являлось единственным способом обеспечить приемлемые условия мира. Российский император тешил себя надеждой на то, что, если англичане полностью утратят возможность торговли с континентом, и при этом выдвинутые Наполеоном условия будут умеренными, Лондон, возможно, пойдет на заключение мира. Компромиссный мир, ограничивающий как британскую экспансию за пределами Европы, так и продвижение французов на континенте, конечно, идеально соответствовал бы интересам России. Радужные надежды Александра выглядели реалистичными и потому, что Тильзитский мир не обязывал Россию участвовать в военных действиях против Великобритании, а успешная война против Швеции могла окончиться присоединением Финляндии и тем самым обезопасить Петербург от будущих атак со стороны Швеции[83].
Единственной сферой, где Александр, возможно, пошел на чрезмерные уступки в пользу Наполеона, были отношения России с Османской империей. Спровоцированные Францией турки вели войну с Россией с 1806 г., надеясь воспользоваться поражением России при Аустерлице и вернуть себе территории, утраченные на протяжении последнего тридцатилетия. Во время переговоров в Тильзите Франция вызвалась быть посредником между Россией и Османской империей и собиралась поддержать нового союзника в случае, если бы турки проявили непреклонность. Александр надеялся, что Наполеон благосклонно воспримет приоритет российских интересов в Османской империи, и что тем самым удастся создать противовес господству Франции в Западной и Центральной Европе. На самом же деле, несмотря на все разговоры Наполеона о русско-французском сотрудничестве на Востоке и грядущей гибели Османской империи, основная линия его политики была нацелена на сдерживание российской экспансии. Нет сомнений в том, что он все равно стал бы проводить эту политику исподволь, независимо от условий Тильзитского договора. Выступая в качестве посредника, он всего лишь получал больше возможностей для достижения своей цели[84].
80
Romanov Relations. London, 1969. P. 149.
81
См., например, Tatishcheff. Op. cit. P. 140, 183; Vandal A. Napoléon et Alexandre Premier. 3 vols. Paris, 1891. Vol. 1. P. 61–67. Инструкции содержатся в: Внешняя политика России. Т. 3. М., 1963. С. 754–760.
82
Александр I действительно уступил Ионические острова и Котор, которые Россия все равно никогда не смогла бы отстоять в случае войны с Османской империей и Великобританией. Взамен она получила более ценный Белостокский регион.
83
Мирный и союзный договоры опубликованы в кн.: Внешняя политика России. Т. 3. С. 631 и далее.
84
Данные замечания о предпочтениях и оценках Александра I извлечены из инструкций, которые он давал А.Б. Куракину и Д.И. Лобанову-Ростовскому: Внешняя политика России. Т. 3. Ссылка 414. С. 754–760.