Страница 167 из 184
Больше всего Александр I желал видеть стабильную Францию, живущую в мире с самой собой и со своими соседями. Лучше чем кто-либо другой он сознавал, сколь невероятно трудно было провести российскую армию через всю Европу, и отдавал себе отчет в том, сколь уникальны были обстоятельства, которые делали это возможным. Другой такой возможности могло никогда не представиться. Как Александр сказал лорду Р.С. Каслри в пылу споров, разгоревшихся между союзниками в начале февраля, именно по этой причине Россия требовала не простого перемирия, а мирного урегулирования, устанавливаемого на длительный срок. Именно на этих основаниях Александр выступал противником идеи заключения мира с Наполеоном на любых условиях. Однако та же самая обеспокоенность заставляла российского императора искать альтернативу Бурбонам. В действительности Александр I недооценил Людовика XVIII и подоспел как раз вовремя, чтобы благосклонно принять реставрацию Бурбонов. Но его опасения были небеспочвенны, что впоследствии и показало свержение Карла X, который не годился для уготованной ему роли[831].
Однако после ожесточенных споров с союзниками в течение второй недели февраля 1814 г. Александр I был вынужден сдаться. Начавшие поступать к концу недели известия о том, что Г.Л. Блюхер разбит Наполеоном, только подтвердили тот факт, что России опасно оставаться в изоляции. Российскому императору пришлось согласиться с тем, что в случае реставрации выбор мог пасть только на главу королевского дома Людовика XVIII. Большее значение для Александра I имело то, что ему пришлось смириться с продолжением переговоров в Шатийоне, а также с намерением союзников ратифицировать мир с Наполеоном в том случае, если бы он принял условия возвращения Франции к границам 1792 г. и передачи ряда крепостей союзникам. С другой стороны, и участники коалиции были согласны в том, что если бы Наполеон отказался от предлагаемых условий, тогда война продолжилась бы вплоть до окончательной победы над французским императором. Фридрих-Вильгельм III несколько успокоил уязвленные чувства Александра I, отказавшись примкнуть к Меттерниху, грозившему вывести Австрию из войны в случае отказа российского императора пойти на уступки. Король настаивал на том, что, пока русские участвуют в боевых действиях, королевская армия будет сражаться вместе с ними[832].
Тем временем на Г.Л. Блюхера чуть было не обрушилась катастрофа. После совещания в Бриенне 2 февраля он отправился на север вместе с 18 тыс. русскими под командованием Ф.В. Остен-Сакена и 3. Д. Олсуфьева. Блюхер намеревался соединиться с 16,5-тысячным армейским корпусом Г. Йорка, который вел наступление севернее Марны в направлении Шато-Тьерри, и почти 15 тыс. прусских и русских солдат под командованием генералов Ф. Клейста и П.М. Капцевича, которые приближались к Шалону с востока. Французский корпус маршала Ж.Э. Макдональда отступал перед Йорком, и Блюхер приказал Остен-Сакену устремиться вперед и попытаться его отрезать. Тем временем сам он остановился вместе с отрядом Олсуфьева у Вертю, ожидая прибытия Клейста и Капцевича. На самом деле Макдональд вырвался из тисков Остен-Сакена, но попытка настичь неприятеля заставила войска Остен-Сакена дойти вплоть до Ла-Ферте-су-Жуар, располагавшегося на значительном удалении к западу от Шато-Тьерри на южном берегу Марны. Армия Блюхера теперь была растянута более чем на 70 км, что затрудняло коммуникации и часто делало невозможным совместный отпор неприятелю.
Детали последующих военных операций трудны для понимания, но суть их проста. Наполеон нанес удар в северном направлении, пройдя через Сезанн в центр армии Блюхера и поочередно разбил стоявшие отдельно друг от друга отряды. Поскольку Блюхер был величайшим прусским героем эпохи наполеоновских войн, некоторые прусские мемуаристы и историки в своих работах обнаруживали понятную склонность защитить его репутацию. Они обращали внимание на несколько обстоятельств, частично объяснявших его поражение. Так, справедливо утверждалось, что, если бы Шварценберг усилил натиск на тыл Наполеона, Силезская армия была бы вне опасности. Вместо этого основные силы Богемской армии не только шли вперед почти крадучись, но и их главнокомандующий отвел армейский корпус Витгенштейна на запад вместо того, чтобы оставить его в качестве связующего звена для войск Блюхера. Защитники фельдмаршала также утверждают, что, если бы генерал-лейтенант Олсуфьев уничтожил ключевой мост через р. Пти-Морэн в тот момент, когда угроза исходила с юга, Наполеон никогда не смог бы совершить марш-бросок к центру армии Блюхера. Несомненно и то, что у союзников были плохие карты, и они не располагали точными сведениями о местных дорогах, что естественно в условиях боевых действий на территории противника. Как Блюхер, так и Остен-Сакен, например, полагали, что дорога, по которой Наполеон проследовал на север от Сезанна, не могла быть использована для прохода армии. Тем не менее ключевым моментом было то, что, находясь в непосредственной близости от противника, Блюхер растянул свою армию таким образом, что ее нельзя было сконцентрировать для сражения, и он не смог эффективно ею командовать. Он допустил эту ошибку, отчасти полагая, что Наполеон находится на грани окончательного поражения, а Париж отдан на откуп коалиции[833].
10 февраля Наполеон пошел в наступление через Сезанн и разбил небольшой корпус 3. Д. Олсуфьева у Шампобера. Французский император только что получил подкрепление в виде нескольких тысяч опытных кавалеристов, прибывших из Испании. У Олсуфьева же было всего семнадцать кавалеристов. Более сообразительный командир, возможно, сумел бы вовремя отступить и тем самым спасти своих солдат, но Олсуфьев все еще испытывал жгучую обиду, причиной которой был Ф.В. Остен-Сакен, раскритиковавший его за то, что он не удержал своих позиций у Бриенна двумя неделями ранее. Хотя подчиненные Олсуфьеву генералы умоляли его отойти к Блюхеру, Олсуфьев настоял на том, чтобы его приказы удерживать позицию были исполнены, и, похоже, полагал, что Блюхер сам наступал с востока в тыл неприятелю. По заявлению Наполеона, он захватил 6 тыс. военнопленных, что было выдающимся достижением, так как «корпус» Олсуфьева насчитывал всего 3690 солдат, из которых почти половина под покровом зимней ночи и прикрытием окрестных лесов бежала с поля боя вместе со знаменами и большим количеством пушек. Однако главным было то, что Наполеон с 30-тысячным войском теперь вклинился между 15 тыс. солдат Остен-Сакена у Ла-Ферте и 14-тысячным войском Блюхера у Вертю, оказавшись на той самой дороге, которая соединяла два крыла Силезской армии[834].
Для Ф.В. Остен-Сакена безопаснее всего было бы отступить севернее Марны и соединиться с Г. Йорком у Шато-Тьерри. Йорк склонял Остен-Сакена в пользу этого решения, однако безрезультатно. Последний получил от Блюхера приказ двигаться по дороге, которая вела на восток через Шампобер к Этожу, где он должен был соединиться с Олсуфьевым и самим Блюхером. Эти приказы вышли до того, как у Блюхера появилось четкое представление о перемещениях Наполеона, и не соответствовали текущей ситуации, но Остен-Сакен об этом не знал и выдвинулся в путь вечером 10 февраля. Он знал, что Йорк получил приказ от Блюхера переправиться через Марну и оказать ему поддержку, но не был в курсе того, что прусский генерал подверг сомнению эти приказы и решил выждать время. Когда Остен-Сакен получил предназначавшиеся ему распоряжения, он не мог знать о том, что Наполеон находится на той самой дороге, по которой предстояло идти ему самому.
Поздно утром 11 февраля Ф.В. Остен-Сакен наткнулся на неприятельский авангард к западу от деревни Монмирай. Вскоре после этого он выяснил от военнопленных, что здесь же находится и сам Наполеон с основными силами армии. В разгар сражения русский военачальник получил от Йорка сообщение, что дорога к югу от Марны столь плоха, что лишь малая часть его пехоты без пушек смогла прийти на выручку русским. На картах союзников она была обозначена как мощеная дорога, тогда как на самом деле она оказалась проселочной дорогой, после недавней оттепели утопавшей в грязи.
831
Разговор с Р.С. Каслри см. в кн.: Bernhardi T. Op. cit. Vol 4. Book. 2. P. 58.
832
Fournier A. Op. cit. P. 105–137; Friederich R. Op. cit. Vol. 3. P. 156–164.
833
См., например: Clausewitz С. Der Feldzug… P. 361–371. Как всегда поразительно справедливое и взвешенное суждение высказывает К. Мюффлинг: Muffling К. Op. cit. P. 117–147.
834
Генерал-майор П.Я. Корнилов был старшим офицером в составе корпуса 3. Д. Олсуфьева, которому удалось уйти с поля боя. Его рапорт о сражении см. в кн.: Галкин М. Боевая служба 27-го пехотного Витебского полка. 1703–1903. М., 1908. С. 223–234. О потерях 3. Д. Олсуфьева см.: Mémoires et correspondance politique et militaire du Roi Joseph. Paris, 1854. P. 85.