Страница 14 из 35
И в любом случае Лоуренсу придется как-то с ними связаться.
– Если думать о сопровождении, может, попросить господина Руварда и его людей? Ты же все равно их приглашаешь?
Лоуренс сидел, обхватив голову руками, но при этих словах выпрямился.
– Это можно.
– Я тогда допишу в пригласительном письме. И еще, может быть, нам удастся послать письмо для госпожи Ив в Реноз? Госпожа Ив должна быть привычна к дороге, думаю, она там все разузнает и подготовит.
Вот это Коул – умный и знакомый с путешествиями.
Лоуренс уже не мог без него обходиться; Коул стал больше чем подмастерьем, и Лоуренс не мог не думать, что для нормальной работы заведения неплохо бы как-то убедить его остаться.
– Оставляю это на тебя.
– Хорошо, – и Коул уважительно поклонился.
Лоуренс мог оставить в руках Коула всю церемонию открытия; ему же предстояло более насущное дело – работа с ремесленниками.
Разобравшись со своими мыслями, Лоуренс направился в главный город, чтобы заняться приготовлениями.
***
С прибытием ремесленников все стало куда оживленнее.
Обычно в здании, рассчитанном на множество постояльцев, были только Лоуренс, Хоро, Коул и Ханна, и оно казалось довольно-таки пустым.
Кроме того, несмотря на то, что Хоро обладала острым чувством территории, она, как ни странно, любила принимать гостей. Когда они с Лоуренсом решили открыть купальню, она с интересом в голосе сказала: «Я не против, если будет многолюдно».
Но к концу зимы, когда весна была буквально за холмом, Хоро перестала участвовать в их еженощном веселье.
Она неважно себя чувствовала и потому проводила большую часть дневного времени в своей комнате. И аппетита у нее тоже, похоже, не было.
Она заявляла, что все из-за того, что ей пришлось прожить зиму в горах и есть каждый день в основном сушеное мясо и рыбу. Когда лекари говорят о «весенней хвори», они обычно имеют в виду простуду; люди поправляются, когда в рост пускаются перезимовавшие растения. Даже на советах многих участников не было, а некоторые изрядно теряли в весе из-за отсутствия аппетита. Глядя на все это, Лоуренс дивился, как это никто до сих пор не усомнился в пользе ванн, якобы исцеляющих любую хворь. Возможно, весеннюю болезнь относили к неизлечимым, как и любовную.
Лоуренс просил Ханну при приготовлении еды смывать с нее как можно больше соли, даже если еда при этом становится менее вкусной, однако Хоро все равно не могла ее есть.
Возможно, прежде она слишком много ела в компании бойких ремесленников.
Иногда, когда Лоуренс приносил ей кашу, она могла лишь вдыхать ее запах. Пшеничная каша не шла, зато более-менее шел ржаной хлеб, сваренный в козьем молоке; его-то Хоро и ела понемногу. Она держалась достаточно неплохо, если учесть, что не могла пить даже вино.
Хотя это была всего-навсего весенняя хворь, Лоуренс иногда серьезно беспокоился, но Ханна говорила ему, что повода для тревоги нет. Она, похоже, в болезнях разбиралась очень хорошо, и Хоро ей полностью доверяла. Лоуренса она могла обводить вокруг пальца, притворяясь здоровой, но с Ханной это не проходило.
День за днем Лоуренс ухаживал за Хоро и руководил ремесленниками. Весенний пир все приближался.
Прошло немного времени, солнечных дней стало больше, чем снежных, и Лоуренс получил письмо. Оно пришло из Сувернера, и написала его Ив. То, что Лоуренс по предложению Коула написал ей в Реноз, похоже, было ошибкой.
Однако, судя по тому, что Ив заранее послала письмо из Сувернера, путешествовать она не разучилась.
Если бы она выехала из Сувернера прямо сейчас, то приехала бы до начала праздника Святого Альзеури, когда приготовления шли бы полным ходом. Поэтому Лоуренс написал в ответ, что Ив может не торопиться, все равно она успеет вовремя. Еще он написал, что удивлен тем, что она действительно решилась приехать.
Возможно, она криво улыбнулась бы и сказала ему: «Я была приглашена, так чему ты удивляешься?» Но, несомненно, она хохотала бы до упаду, расскажи он ей, при каких обстоятельствах было отправлено то приглашение. Лоуренс и сам хихикнул, представив себе эту сцену.
Будучи в дурном настроении, Хоро, сидящая боком на стуле перед очагом, вопросительно хмыкнула и кинула на Лоуренса подозрительный взгляд.
– Похоже, наши гости уже на подходе и у них все хорошо.
Несколькими днями раньше он получил письма, что Вайсс, Марк и еще несколько человек вместе с ними благополучно достигли Реноза. Судя по всему, эти письма они отправили, уже сами покидая Реноз, так что, должно быть, они приехали в Сувернер примерно в одно время с Ив.
Едва Лоуренс об этом подумал, у него возникло какое-то странное чувство.
Хоро, по-прежнему сидя на своем стуле, вяло кивнула и натянула одеяло на колени.
– Ты просчитался, – коротко сказала она.
– Однако у нас еще есть время, правда? Ты уж постарайся поправиться.
Хоро медленно закрыла глаза, двинула подбородком так неопределенно, что едва ли это можно было счесть кивком, и повернулась к очагу.
Даже в неважном состоянии Хоро оставалась Хоро.
Когда он вел себя мягко – она вела себя резко, хоть и грациозно.
Лоуренс передал Хоро письмо и принялся ласково гладить ее по волосам. Раньше ей нравилось, когда он играл с ее волосами, ерошил их, но сейчас она, похоже, предпочитала длинные, мягкие движения ладони.
Принимая ласку, Хоро пробежала глазами письмо. Писать ей было трудно даже сейчас, однако чтение никакой проблемы не составляло. Однажды Лоуренс купился на ложь Хоро, что она вовсе не умеет читать, и это привело к тяжелым последствиям. Быть может, Хоро вспомнила тот раз: дочитав письмо Ив, она понюхала его и негромко хихикнула.
– Похоже, она на что-то сердится.
– Э?
Хоро, улыбнувшись своей обычной легкой улыбкой, вернула письмо Лоуренсу.
– Ты имеешь в виду Ив? – переспросил Лоуренс. Хоро отвела взгляд и закрыла глаза.
Она словно говорила: «Этот дурень по-прежнему ничего не понимает».
– Хи-хи.
Однако хорошее настроение Хоро испугало Лоуренса в другом смысле.
Хоро откинулась на спинку стула, по-прежнему не открывая глаз. Кончик ее хвоста мягко покачивался – она словно спала и видела приятный сон.
– Я о другом: как дела со строительством?
То, что Хоро резко сменила тему, означало, что от той, второй темы она желала уйти.
Она определенно скрывала что-то, но с учетом ее усталости Лоуренс решил не копать глубже. Во время путешествия их ссоры чаще всего начинались тогда, когда Хоро плохо себя чувствовала.
– Идет потихоньку. Я бы сказал, скелет уже полностью готов, мясо где-то на четыре пятых. Когда снег прекратится, займемся тонкими украшениями и обстановкой.
– Мм. Жаль, я не могу посмотреть, как все делается.
Конечно, есть некая приятность в том, чтобы смотреть, как люди соединяют камень и дерево, создавая здание. Но эта приятность – лишь для праздного наблюдателя; у владельца же есть много поводов для тревоги.
– Идти вперед надо шаг за шагом. Иногда глаза на удивление хорошо видят то, что вдали, но не могут разглядеть то, что перед самым носом. Не так ли?
– …
Для Лоуренса эти слова звучали так, словно Хоро ребенка отчитывает, но когда она повторила: «Не так ли?» – он ответил:
– Да, верно.
– Мм, – удовлетворенно кивнула Хоро, но тут же добавила: – Но… Твоя склонность не замечать то, что перед носом, привела к тому, что ты подобрал кое-что неожиданно приятное, верно?
– А?
Хоро чуть улыбнулась и рассеянно взмахнула рукой, словно говоря: «Нет, ничего». Потом спросила:
– Главное, ты – как дела с этим?
И Хоро открыла глаза – ее взгляд вновь обрел силу.
После этого взгляда даже Лоуренс не мог неправильно понять, что она подразумевает под «этим».
– С этим, говоришь?
– Да. Будет готово вовремя?
Судя по серьезному лицу, которое сделала Хоро, она действительно беспокоилась. Глаза ее были широко открыты, на лице проступили эмоции. Кстати говоря, когда Хоро улыбалась, она это делала только ртом. Поистине очаровательно было, как она разевала рот и хохотала, когда ей было действительно весело.