Страница 47 из 60
Довольно скоро вернулись в лагерь те офицеры, которых забрали Верные. Двое ничего, а один без зубов, рука в гипсе, и клок седой в башке. Впрочем, в званиях восстановлены, и компенсации обещаны, хотя, по-моему, этот, помучаный - вряд ли в службу годен уже. Как обычно бывает, статус у репрессированных-реабилитированных резко возрос, теперь они жертвы, и имеют преференции. Мне самую чуть не хватило - кабы уже арестовали, тоже бы имел, а так... Офицеры не ознакомили меня с приказом еще и потому, что старший из Верных только выспрашивал про меня, толком не говоря, вот наши и подумали - а вдруг, наоборот, в ряды вербовать хотят? Такое тоже бывало, причем часто именно мутных и не особо в чинах вытаскивали, карьеристов - а я под эти определения хорошо подходил. На мое счастье, приказ у них на меня был, правда, не прямой насчет ареста - а просто 'приехать разобраться по сигналу'. По доносу, ага. А как же иначе. Некоторые из офицеров, кстати, вид имеют довольно бледный - так думаю, и с теми, кого вернули с застенков гэбни - тоже без дружеского стука не обошлось. Хотя беззубый седоголовый капитан нашамкал, что от него тупо требовали денег, он тоже неплохо пограбить сумел, и о том иные знали. Вот и взалкали злоупотреблявшие властью и княжьим доверием... Поупирайся он еще, уверенно говорил - и приписали бы измену, шпионаж, и все подобное. Живым он, в таком виде, ясное дело, не вышел бы. Такие вот дела. Ясное дело, что нынешний князь добр и мягок, но, думаю, икнутся еще доброхотам эти доносы. Карьеру теперь такой бумажкой утопить - проще, чем чугунной наковальней. Или, наоборот - на крюк посадить, намертво. Что я, собственно, и проделал - переговорив со Шмульке, настращав его, что сдам, как доносчика, если что. Парень и вовсе выпал в уныние, обещался вести себя грамотно, и больше не подставлять. Может, и не врет - на перед опыт будет иметь неудачного ссучивания.
Неопределенность закончилась вскоре, быстро и неотвратимо. Я даже вспомнил барона Вергена - так все похоже было. Князь, не выделываясь, выписал всей роте расторжение контракта с отступными, навесил каждому свежеотчеканеную медаль 'За Валашский Поход', выплатил путевые до Рюгеля, не скупясь - и пожелал доброго, а главное, быстрого пути. Вот так вот. Мне перепало больше - чин лейтенанта, денежная премия, еще один орден 'Рисское Знамя', который получили далеко не все офицеры, и который, между прочим, давал неплохой годовой доход выплатами из казны - и отставка. Без вариантов. Причем суточные с намеком рассчитаны тоже до Рюгеля. Мол, собирай вещи, и вали отсюда, всем спасибо, все свободны. Вот так, пасть куском заткнули, и пинком под сраку. Причем и не спрашивали даже, вариантов никто никаких не предлагал. И ведь - опять половина офицеров завидуют... как же - чин получил, денег дали... А роту расформировали, так что на мое место никто не пошел. Ну а я им за такое отношение и проставился кое-как, без огонька - наостоебенили мне уже их кислые морды. Зато с Ури мы хорошенько отметили мою отставку - он, кстати, тоже получил наконец-то приказ на возвращение. Подумал, и решили идти вместе. Тем более что мои солдатики, пусть и бывшие, выкинули фортель - пришли просить меня побыть им 'маршалом' до Рюгеля - проще говоря, выборным комроты - чтоб порядок был. И даже по гривеннику скинуться обещали. Между прочим - вполне сумма. Согласился.
Вот вскоре мы и двинули. Ури верхом, я на выкупленной шикарной пароконной рессорной бричке, из реквизированных, (из шалости хотел было собрать запрятанный на дне пулемет, да поставить, чисто ж тачанка, но передумал от греха), а солдатня пешком. Правда, выкупили они пару больших палаток и еще за полтинник нагрузили на нашу бричку, вместе с самоварами и прочим полезным на марше. И собаку забрал с собой, раз уж жена сбежала. Ничего, баба на сене - сама не ест, и кобыле легче. Возницей посадил Пола. Это так Шмульке зовут. Парень, оказывается, до армии как раз в такси работал, и вообще подался на войну, чтобы накопить себе на экипаж, и бомбить по лицензии. Накопить толком не удалось, да еще и пять злотых прокукарекал. Подумал, да и предложил ему, по проверенной схеме, взять у меня в аренду вот эту бричку - вполне годная колымага, и людей возить можно, и груз какой аккуратный, ход мягкий, колеса стальные, сносу нет. Паренек подумал, и согласился, осесть он хотел в Рюгеле, не желая возвращаться в Улле, а у меня в Рюгельском банке как раз счет, будет ему просто денежку вносить. Сам я пока не решил, куда деваться, ясно было, что в Риссе мне не рады, а в Валаше оставаться как-то стремно было. В Улле тоже лучше не появляться без нужды. В Свирре сидит Верген, и наверняка не жаждет меня там видеть. Мир становился каким-то тесным, право слово. Решил добраться до Рюгеля, да и прикинуть потом, куда и чего. Денег на несколько месяцев и вовсе безбедного житья должно было хватить точно, даже чисто из выданных на руки наличными вознаграждений.
Двинули мы под теплыми зимними дождиками вдоль степей к югу, по-моему - как раз по тому тракту, на котором я когда-то Кэрра встретил. Только тогда самый разгар лета был, считай - полгода уже прошло, если не больше. И в тот раз мы свернули на восток к предгорью, а сейчас похоже пройдем по краю хребта, по границе Степи. Здесь, как мне объяснили, набирает силу идущая к морю на запад от Рюгеля река Студеная, какую хотел повернуть в верховьях незадачливый князь Орбелий. К сожалению, воспользоваться рекой как транспортным путем - нереально. Речка пусть и полноводная, но неширокая, глубокая и извилистая, с быстрым течением, каменистая и с множеством каменных перекатов и порогов. За отрогами же Южного Хребта Студеная, уже набрав силу, уходила в сторону, на запад, как бы очерчивая границу Союза со Степью, разливаясь перед морем несколькими заросшими лиманами. Собственно, это уже результат человеческой деятельности, ибо по немалая часть воды Студеной все же идет к Рюгелю - от Студеной проложен канал, питающий небольшую речушку Беленькую, текущую с предгорий, делая из невеликого ручейка в районе города серьезный поток, к тому же запруженный дамбой, создающий озеро Разлив... сразу подумалось, что если что - надо там, на берегу, шалашик ставить, дело верное. Разлив, естественно, создан не просто так - энергия воды весьма потребна на производствах. Увы, по каналу тоже нет судоходства, узок он, и неудобен, да и до города там недалеко - так что водой нам путь заказан, придется пешком шагать, ну да, нам чего. А я и вовсе в коляске, аки барин какой, или даже пан атаман Грициан Таврический. В Попандопулы себе принял капитана Ури, которому надоело трястись в седле, и ехали мы, коротая время легким трепом, и под вечер так напопандопуливались припасенными наливками, что с трудом слезали с чортовой брички на землю. Приводить себя в порядок начали, когда перешли границу Союза - новую границу, у самого начала северных предгорий Большого Южного Хребта. Теперь все горы на юге - принадлежат Союзу. Стоят себе свежие столбы пограничные, с эмблемой Союза - перекрещенные пушечные стволы и якоря. Рядом поднятый намертво шлагбаум, и место-обваловка на пару стандартных палаток - но самих палаток нету. Безвиз.
Вот с этого момента и стали приходить в норму, благо откат после всего прошел, нервы подуспокоили, и вообще. Пора нам обратно людьми становиться, Ури и вовсе на службе, а мне надо представительность все же приобрести, неприлично иначе. В общем, когда, однажды под вечер, на горизонте появились дымы, а в темноте отчетливо проступило дальнее зарево крупного города - мы с капитаном вполне соответствовали общепринятым нормам, цивилизованно пробавляясь бутылкой красненького на ужин в день, и не более.
***
Рюгель со стороны суши выглядел не менее солидно, чем с моря. Бастионы его, в отличие от кирпичных в Улле, по большей части сложены, ну, или, по крайней мере, облицованы серым гранитом. Такого камня много в окрестностях, и используют его в строительстве охотно, особенно там, где не требовалось сохранять тепло. Укрепления здесь, кроме того, не утонули в глубине города, а наоборот вынесены и вполне реально защищают его, по крайней мере - бОльшую часть. Это в целом вполне понятно - тут рядом Степь, да и граница Валаша недалеко была. Ури рассказал, что на западе город прикрывает непроточный Оборонный Канал - ров длиной в несколько километров, глубокий и широкий, с эскарпированными, укрепленными гранитом берегами. Отвесная стена высотой метра два - внизу дно из хаотично набросанных каменных обломков, и глубина до трех метров, двадцать метров воды - и такая же стена. А над ней - бастионы, способные прикрыть огнем как подходы к каналу, так и сам канал простреливать кинжальным огнем. Спусков к воде на всем канале всего по одному с каждого берега, и они прикрыты и вовсе непреодолимо огнем, а мостов - два. Северный и Южный - фактически, это и не мосты, а дамбы, собственно и образующие канал. Одна практически на побережье, вторая отделяет Канал от Разлива. Естественно, хотя дамбы-мосты широкие, едва ли не четырехполосные - там прорваться в город и вовсе нереально. Канал позволяет сосредоточить именно на мостах много сил, малыми силами легко обороняя водную преграду. Наверное, дамбы при очень большой нужде и взорвать можно... Канал так же выполняет функции противопаводкового сооружения - по нему весной и иногда во время осенних дождей сбрасывают излишки воды из Разлива в море. Сам город как бы прикрыт от запада Рюгельского Края этим самым Оборонным Каналом, далее Разливом, и Северным Каналом, а далее и самой Студеной. Оборонный прикрывает самое уязвимое направление - вдоль побережья - километров тридцать до Лиманов, обмелевшего после мелиоративных работ устья Студеной. Когда построили Северный Канал, лет сорок назад, то степняки быстро выяснили - в летние месяцы эти лиманы очень проходимы для конных отрядов. А дальше - один дневной переход... И особо заставами и укреплениями не удержать - очень еще долго меняла Студеная русло в низовьях, заболачивая одни участки, и затопляя другие, а проходимой для легкой кавалерии она стала на протяжении добрых двадцати километров. После же постройки Оборонного Канала - этот путь стал им заказан, Разлив тоже серьезная уже преграда, а идти в обход его уже слишком долго, да и на Северном канале мостов нет, и для форсирования он не особо хорош. Со временем, впрочем, когда установился новый гидрологический режим, наполнился Разлив, и Северный канал перекрыли в самом начале подводной дамбой - все пришло в норму. Спешно построенные укрепления всего один раз серьезно повоевали, навсегда отвадив степняков. Хотя, говорят, еще больше их отвадило то, что с уменьшением водосброса Студеной - степи в низовьях и лиманы стали засаливаться, и вскоре уже поход из Центральной Степи к Рюгелю через побережье стал слишком труден в сухие месяцы - пришлось бы воду тащить на себе многие дни. А в другое время Студеная в основном русле, все так же меняющемся от года в год, порой бывала непроходимой. Вот и прекратились набеги степняков, обративших свое внимание на Валаш. Тогда-то и начал формироваться, при старом валашском князе, бывшем, выходит, куда умнее казненного Орбелия, институт военных казачьих поселений, тех самых Вольных. Поначалу и Союз в этом помогал, только при дураке-Орбелии дружба закончилась. Как бы то ни было - степнякам к Рюгелю путь стал заказан. В итоге город стал расти и за Оборонный, там образовалась малопрестижная часть города, которую презрительно именовали 'За Каналом', а официально - Западная Застава. Селились там, в основном те, у кого деньги были, но не очень много. Город там давал большие участки, отчего Застава была просторной, при том откровенных люмпенов там не наблюдалось - жить там было несколько дороже и более хлопотно, чем на Восточном пригороде. Степняков уже давно можно было не опасаться, хотя иногда банды все же забредали, но малочисленные и больше сие событие служило развлечением местным жителям, собиравшим тут же дружины самообороны и подобной нацгвардии для отстрела ваххабитов - кстати, за вознаграждение. Однако в пустынных прибрежных районах дальше на запад порой высаживались всякие криминальные личности - пираты и контрабандисты. Неширокое приморье, песчаная дюнно-холмистая местность, поросшая невысокими нечастыми сосенками, ни на что в хозяйстве была не годна, потому там никто и не селился, что ловцов удачи вполне устраивало. Собственно, местность к западу от каналов и Разлива была, не считая пригорода, малонаселена, и шарились там, в основном или полувоенные формирования всякие, или прочие весьма мутные пассажиры, из мирных граждан - разве что пастухи, местные ковбои, гоняли там стада всяких копытных. Основное же сельское хозяйство шло по другую сторону канала, на неширокой, но весьма плодородной полоске между морем и предгорьями. По обе стороны Приморского Тракта раскинулись мелиорированные поля, множество ферм и винокурен. Виноград впрочем, тут был мелок и кисел, вино соответственно получалось не лучшего качества - потому пили в Рюгеле в основном портвейн. Либо покупные вина. Зато с мясом и молоком тут было неплохо - именно тот самый отголосок Степи вдоль Студеной подарил городу неплохие заливные пастбища.